Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»

Она протянула ему страницу из блокнота:

– Держите.

– Что это? Чистый лист?

– Я вырвала его из блокнота Уэйна.

Контатти спрятал бумагу в карман.

– Вы считаете, тут должны остаться следы написанного на предыдущем листе? Идея не оригинальная, но интересная. Вы действительно талантливы. Поздравляю. – Он обратился к офицеру, строго смотревшему на него: – Признаю свою ошибку, не беспокойтесь.

Офицера, похоже, это не очень убедило.

– Все так говорят, а потом… Составить протокол, синьорина?

– Нет, спасибо. Не нужно.

– Простите, знаете, опыт все же подсказывает…

Он отдал честь Мерилен и удалился.

Она посмотрела на Контатти:

– Я тоже могу удалиться? Больше ничего не хотите знать?

– Прекрасно понимаю, что самое интересное еще впереди. Жду, когда решитесь.

– Хорошо. Ночью во вторник…

– Ночью…

Она кивнула:

– Уэйну не придется спать в эту ночь. И он будет мерзнуть, к тому же в темноте…

– Мерзнуть… В темноте…

Он раздумывал и, казалось, был озабочен. Потом, словно приняв неожиданное решение, предложил:

– Мерилен, поехали со мной. – И открыл дверцу своей машины, приглашая ее сесть.

– Куда? В Монте-Карло?

Контатти сел за руль, она рядом.

– Нет пока. Сначала хочу познакомить вас с одним моим другом.

– Кто это?

Контатти включил двигатель.

– Увидите. Веселый тип, очень симпатичный. Охотник.

Машина проехала мимо офицера дорожной полиции. Контатти выглянул из окна и помахал ему. Недовольный, тот ответил кивком, а сам подумал о мерзких бабниках, которые теперь таким вот образом знакомятся с женщинами, стукая их машину. А может, эта темноволосая дамочка была всего лишь проституткой? Надо же, как промышляют некоторые иностранки в Риме.

«Фиат» остановился у виллы восемнадцатого века, где размещался Клуб охотников, в местечке Ольджата, в нескольких километрах от города.

Контатти обошел машину, любезно открыл Мерилен дверцу, и они направились ко входу. Тут их ждал Шабе.

Тощая фигура старика, его бесстрастное лицо поразили Мерилен, со смутным опасением она стала припоминать, где же видела его. Ну конечно, накануне в ресторане.

– Это мой друг, – объяснил Контатти, пока они шли к дому. – Прекрасно говорит, как и я, на четырех или пяти языках. Но прежде всего он охотник. На львов, тигров, змей… в человеческом обличье. Не пугайтесь его лица. Он стар, у него слабое зрение, дрожат руки.

Когда подошли к Шабе, Контатти, как положено, представил их друг другу:

– Мистер Шабе. Мисс Ванниш.

Шабе вежливо, но сухо поклонился Мерилен, пропуская вперед. Они вошли в один из самых закрытых клубов Рима.

В просторном зале было немного людей и довольно тихо, потому что разговаривали тут вполголоса. Вновь пришедшие расположились за угловым столом и сделали заказ. Вскоре официант принес два виски для Мерилен и Контатти и кофе для Шабе.

Контатти снова принялся расспрашивать Мерилен:

– Так что же точно сказал Уэйн? Вы хорошо помните его слова?

– Он сказал: «У меня будет бессонная ночь. Придется померзнуть, к тому же в темноте». Примерно так он сказал.

Контатти уверенно кивнул, словно пришел к какому-то определенному заключению.

– Нет никакого сомнения, обмен произойдет в аэропорту. Шабе, ты уверен, что числа, записанные на листке из блокнота, означают время?

– Это расписание ночных рейсов во вторник, до двух часов ночи. – Старик возвратил листок бумаги Контатти, который, прежде чем положить в карман, еще раз посмотрел его на просвет.

– Аэропорт – логичный выбор, – заговорил Шабе глухим голосом. – Меньше риска. Прибудут на самолетах и сразу же улетят. Они делали это уже сто раз.

– Наши московские друзья – консерваторы, не любят новшеств, – заметил Контатти и взглянул на Шабе. – Меня беспокоит… темнота. Боюсь, что придется пересмотреть наш план.

Лицо старика оставалось невозмутимым.

Контатти обратился к Мерилен:

– Видите, вы подтвердили нам то, что мы лишь предполагали. Обмен в аэропорту, очевидно, в секторе, который легко контролируется и хорошо защищен, на открытом месте, поздно ночью, когда движение сведено до минимума. Пока что все понятно. Уэйн сказал: «Придется померзнуть, проведу бессонную ночь». Это все понятно. Но что значит – в темноте?

– Ну ночью же темно, – заметила она.

Контатти покачал головой, обдумывая ситуацию:

– Обмен в темноте.

– Движение в темноте, инфракрасные очки… – произнес Шабе.

– Сможешь стрелять в инфракрасных очках?

Шабе кивнул. Тем не менее Контатти жестом выразил неодобрение и добавил:

– Они не годятся. На расстоянии показывают только силуэт, но не детали. Тут нужен превосходный стрелок, и, самое главное, он должен стрелять с близкого расстояния. Понимаешь? Но для тебя же нет ничего невозможного. – Он отпил виски. – Сколько лет тебе, Шабе?

Старик не ответил. Контатти улыбнулся, глядя на Мерилен:

– А вы сколько ему дадите?

– Не люблю угадывать чей-то возраст.

– Ему семьдесят, восемьдесят или немного больше. – Он обратился к Шабе: – Тебе уже пора на пенсию. Время идет, стареешь, как-никак. Бессонница, утром встаешь с больной головой, мрачный, злой…

Она чувствовала себя очень неловко, глядя на бесстрастное лицо старика, поражавшее мертвенной бледностью. Нет, Контатти не шутил: он говорил жестокие, неприятные слова, причем вполне серьезно. Что за отношения были между этими людьми?

Свои колкости Контатти завершил презрительной улыбкой.

– Иди-ка ты лучше домой, старик. Отправляйся на кладбище, там твое место.

Шабе поднялся. Его морщинистое лицо исказилось в неприятной гримасе.

– После вас.

Мерилен содрогнулась.

Шабе удалился твердым, уверенным шагом.

Взволнованная, она посмотрела ему вслед и спросила Контатти:

– Почему вы так обошлись с ним?

– Я шутил.

– Но это была злая шутка. Зачем вы привезли меня сюда?

– Чтобы показать, насколько доверяю вам.

– Вы никому не доверяете.

– Доверие и подозрение ходят рука об руку, вы же знаете. Давайте пройдемся немного. Тут чудесный парк.

Открыв стеклянную дверь, Контатти пропустил Мерилен вперед. По желтоватой траве они направились к площадке, откуда время от времени доносились выстрелы.

– Странно, – заметила она. – Вы так спокойно разговаривали об убийстве какого-то человека, и я…

– Форста? Так он знает, что его очень даже могут убить.

– Но я не хочу принимать участие… Вы понимаете меня? Еще вчера все это просто не существовало для меня. Я жила спокойной, нормальной жизнью…

– Но и это тоже… нормально. Это может случиться с каждым. В газетах, на телевидении насильственная смерть уже давно стала обыденным делом.

Они подошли к площадке, где стреляли по тарелкам, и Контатти стал наблюдать за стрелками.

Размышляя о происходящем, она снова заговорила:

– Я по-другому представляла себе подобные вещи. Я думала… – Она внимательно посмотрела на Контатти. – Думала, что вы, убийцы… делаете это по заданию, естественно, но что вы все же более таинственные, не такие открытые. А вы знакомитесь с женщиной вроде меня, иностранкой, и сообщаете ей все вот так спокойно…

При ярком солнце голубые глаза Контатти, казалось, сделались совершенно бесцветными. Он посмотрел на нее с обезоруживающей улыбкой:

– У вас богатое воображение. Нет, мы по сути своей самые обыкновенные, простые люди. Почему нет? Искренние. Например, чем я рискую, когда имею дело с вами? В самом деле, Мерилен, разве вы предадите меня? Думаю, что чем больше вы знаете, тем меньше захотите говорить.

– Вообще-то это действительно так. Теперь я уже не могу отступить, верно?

– Нет, не можете. И в сущности, не хотите…

– Именно поэтому вы познакомили меня с Шабе?

– Да.

– Кто такой этот Шабе?

– А вы разве не видели его? Смерть… сама смерть. – Он снова принялся рассматривать стрелков.

– Поразительно!