Жаркое лето Хазара (сборник)

Хасару показалось, что Дунья говорит с ним не своими словами, а повторяет чьи-то, собственно, это были речи Аннова, которые выслушивала она, оставаясь с ним наедине и мечтая о богатстве. Да разве мало этих новых богатеев, мечтающих приумножить свои неправедно нажитые доходы любым путём?

Дунья распалялась все больше:

— Думаешь, Ельцин и его окружение делали все это ради блага народа? Как бы не так! В первую очередь они заботились о собственном благе, о своих семьях. Они хотели обеспечить сытую жизнь и всем своим потомкам.

— Значит, вы тоже ждете, когда во главе нашей страны встанет такой же человек? — Хасар дал понять, что ему не по душе этот затянувшийся разговор.

— Он не просто человек. В жизни не Ельцин, а те, кто не знает собственной выгоды, ведут себя глупо.

— По-твоему выходит, любой, кто зацепился за должность, должен хапать все, что попадется под руку, ни с кем не считаясь и заботясь только о собственном благе?

— Я же сказала, что того требует наступившая эпоха. Социалистические лозунги типа "Человек человеку — друг, товарищ и брат" сегодня уже не работают. Сегодня действует неписаный закон: "Человек человеку — волк, лиса, свинья". Кто больше награбит, обманет, со свиным рылом в Калашный ряд пролезет, тот и больше заработает. В этом мире добиваются своего только те, кто действует по новым правилам, они-то и становятся честными олигархами.

— А разве богачи могут быть честными?

Хасар пожалел, что вступил в спор с Дуньей, он уже давно понял, что она пришла сюда вовсе не затем, чтобы поспорить с ним, а для чего-то другого, и ждал, когда же она перейдет к цели своего визита.

Дунья и без того знала мнение Хасара о новых туркменах, которых он считал воплощением зла за то, что они наживали свои состояния на несчастье народа, что в желании быть капиталистами они становятся безжалостными фашистами, похожими на хитрых и беспощадных баев прошлых времен.

В те дни, когда Дунья увлеклась бизнесом, такие разговоры между ними были довольно частыми, во всяком случае, их беседы на эту тему были не единичными.

Сегодня Дунья в очередной раз убедилась в том, что по данному вопросу Хасар не изменил своего прежнего мнения.

Хасар верил, что то, о чем говорит Дунья, в какой-то степени имеет место, но все равно не верил, что так будет всегда, что отдельные личности будут богатеть за счет обнищания масс, а народ будет это терпеливо сносить.

Верил, что рано или поздно интересы народа обязательно будут соблюдены.

Дунья еще какое-то время ходила вокруг да около цели своего визита, но потом все же решилась. Ей этот разговор был нужен позарез.

Хасар не знал, что хяким города ведет специальное расследование и выявляет всех, кто выступал против него, что он поручил эту работу специально отобранным людям, и что эти люди подтолкнули Дунью на сегодняшний разговор.

Поездку Хасара в Ашхабад в Красноводске расценили, как его решение обратиться с жалобой к Лидеру. И тогда хяким позвонил Аннову и велел тому принять меры, чтобы жалоба Хасара не дошла до верхних эшелонов власти.

Ну а тот решил, что никто не сделает этого лучше, чем Дунья.

Хасар, конечно, понимал, что Дунья, которой он еще вчера не был нужен, пришла к нему неспроста, но не знал, что она получила специальное задание встретиться с Хасаром и переубедить его. Он и вообще думал, что после случившегося между ними Дунья не посмеет прийти к нему, для чего бы то ни было.

А она вот неожиданно пришла, да еще ведет себя так, будто между ними ничего не произошло. Видно, зло под названием бизнес лишает человека всякого стыда, сдирает с него, как маску, совесть, лишает чести и достоинства.

— Хасар, у меня к тебе есть один разговор! — продолжила Дунья и погладила щеку, словно стирая с нее что-то налипшее.

Хасар вопросительно смотрел на женщину, готовясь внимательно слушать ее. Та еще ничего не сказала, но по выражению ее лица Хасар все понял. Голос принадлежал Дунье, но этим голосом она произносила чужие слова. И взгляд у нее был холодным и колючим, не то, что прежде, когда в глазах ее светились теплота и любовь. Сейчас перед Хасаром сидела не та женщина, которую он страстно любил и считал ее самой лучшей на свете, своей единственной любовью, а чужая — холодная и надменная бизнес-леди.

Дунья смело приступила к своему разговору:

— Хяким вашего города — земляк нашего генерального, — каждый раз, когда надо было называть имя Аннова, она употребляла другие слова. — Он хороший парень, когда здесь на высокой должности сидел, много нам помогал. Ну и мы, конечно, не оставались в долгу, благодарили по высшему разряду. Став хякимом вашего города, он как-то при встрече предложил: "Давайте, я выделю вам участок на побережье в любом месте, постройте себе ведомственный дом отдыха!" Нам было бы хорошо именно там иметь свое пристанище, чтобы быть поближе к залежам нефти и контролировать их. С этой целью шеф сам съездил в Красноводск, купил на имя компании землю, выправил все необходимые документы… Но недавно толпа, то ли алкашей, то ли наркоманов собралась у здания хякимлика и выступила против нас, подняла бучу…

Слова про алкашей и наркоманов задели Хасара за живое, он не намерен был продолжать этот оскорбительный разговор, поэтому, не дослушав, перебил бывшую жену:

— Вот что, Дунья, ты не ходи вокруг да около, а говори прямо, зачем пришла? В той толпе не было ни алкашей, ни наркоманов. И вели себя эти люди достойно, не в пример хякиму, подкупленному твоим начальником. Кстати, среди тех людей был и я!

— Вот это-то меня больше всего удивило!

— Что именно тебя удивило?

— То, что ты участвовал в заговоре.

— Вот что, бывшая жена, я не только участвовал, но и был одним из руководителей этого мятежа.

Этот ответ должен был бы удивить Дунью, но не удивил, напротив, она посмотрела на Хасара недовольным взглядом.

— И поэтому, Хасар, нам надо поговорить! Во-первых, вот что тебе следует знать. В том, что я сегодня выступаю посредником, есть и твоя выгода. Нам надо поговорить и объясниться, расставить все точки над "и".

— О какой выгоде ты говоришь? — удивленно спросил Хасар, не понимая, чем вся эта ситуация может быть выгодна лично ему.

— Хасар, я являюсь совладельцем той спорной земли, так почему же ты не должен иметь с этого выгоду? Разве моя недвижимость не принадлежит и твоим внукам тоже? Я ведь не заберу ее с собой на тот свет, мое добро они получат по наследству. Мы сейчас взяли к нам на работу и вдову Арсланджана… Разве все это не является заботой и о твоем завтрашнем дне?

Хасар смотрел на Дунью широко раскрытыми глазами, не веря ушам своим. Невольно потянулся за пачкой сигарет, лежавших в сторонке, закурил, даже не пытаясь узнать мнения Дуньи на этот счет. Слова Дуньи вызвали в нем непонятные мысли. "Ничего себе, жена, да ты дипломатом стала!" — недовольный пафосным выступлением Дуньи, подумал он про себя.

Больше всего его поразило то, как переменилась Дунья за столь короткий срок. Он с ужасом думал о том, что все эти годы обнимал не любимую женщину, а змею подколодную.

Удивленно слушая речи Дуньи, Хасар временами бросал на нее взгляды из-под нахмуренных бровей. А Дунья распалялась все больше и больше, мысленно она уже расправилась со всеми мятежниками.

— Мы, конечно же, не оставим этого так, все, кто выступил против нас, будут наказаны. Но я бы не хотела, чтобы среди них был и ты.

Хасар понял, что Дунья снова говорит не своими словами, а повторяет то, что говорят ее подельники. Говоря это, она была похожа на голодную волчицу, готовую загрызть любого, кто встанет у нее на пути.

В ее тоне были и просьба, и требование одновременно, злость и хитрость, и даже песчинки правды. Но высокомерной властности было гораздо больше. Это не были слова человека переживающего, слова, выпалив которые, человек испытывает облегчение. Нет, это были слова, требовавшие ответа, и Хасар это понимал.