Верховный Издеватель(СИ)

Да, во сне он был именно Ромкой из Марининой повести. Наяву оказалось, что он - Кирилл.

6. Зов глубины

Надо собираться в путешествие иное:

уже не по водам, а по воздуху...

свт. Игнатий Брянчанинов

(в одном из последних писем)

Пробуждение ничего не изменило. Мир продолжал качаться и крениться. Его сила притяжения стала не прямой, а диагональной. Он притягивал Кирилла то в одну, то в другую сторону. Его линия горизонта разболталась. Его цвет стал мертво-фиолетовым, какого не бывает ни ночью, ни днём, ни на границе нормальных ночи и дня. Открыв глаза ему навстречу, Кирилл спросонья словно ослеп - всё видел и в то же время ничего не видел и не понимал. Это был именно свет, переполняющий всё, но он не грел и не радовал, а парализовывал весь мир в одном тревожном миге. Холодное сканирующее сияние, подобное той фигуре Псевдохриста. Только сейчас всё было несомненно наяву!

И звуковой фон мира изменился до неузнаваемости, закладывая уши предельным по децибелльной шкале упругим дрожанием, которое даже не назовёшь грохотом, поскольку в произведённой им почти осязаемой всеобщей глухоте его самого тоже не слышно. Казалось, это он убил собой мир и погиб сам: в нём взорвалось время, пространство, свет, звук, сила притяжения и все земные оси-опоры. И под это звуко-беззвучное сопровождение Кирилл, к ужасу, полетел куда-то вперёд головой, не чувствуя ни верха, ни низа. Слепящая пасть раскрылась возле падающего пьяного мира.

Лишь через несколько секунд Кирилл начал понимать, что взлетающий и опадающий в иллюминаторе волосок горизонта - пока что не крен Вселенной, а лишь крен корабля. Но корабль-то где... в океане!? Ни следов суши. За стеклом - только стык свинцовой воды и мигающего неба. Сколько ещё небо намерено мигать и швырять нас своим объёмным светом вверх и вниз? И фотографировать со вспышкой - для Страшного Суда.

Фантастический свет при пробуждении оказался долгой-долгой молнией - нескольких десятков молний, слившихся в одну. Как бы низверженный Змей кувыркался в воздухе, отчаянно не желая падать сразу. Цеплялся всеми извивами за воздух. И небо отравилось, как ядом, его мёртвым светом. И Кирилл чуть не отравился.

Внизу послышался шорох быстро встающего с койки Ромы.

- Не бойся, Ром, это шторм! - брякнул Кирилл спросонья и тут же сам подумал: "Ничего себе - успокоил".

А гром голосил всё сильнее. Как грохот Балрога в Мории: "Р-Р-О-К". Да, пора уносить ноги... если б было куда их унести с корабля.

"У речных кораблей, в отличие от морских, устойчивость так себе: волны под два метра для них уже вполне критичны (только Ромке это говорить не надо!). На реках таких волн не бывает, а вот на крупных водохранилищах - ещё как! А Рыбинское - уж куда крупней: километров полтораста в длину и 70, если не больше, в ширину. Да уж, попали мы в переплёт! Ну... Бог даст, выживем, судьбу "Булгарии" не повторим!"

- Ты сам-то тоже не бойся, я тут на всякий случай всё предусмотрел! - как будто услышав его мысли, сказал Ромка.

У койки на полу лежали... спасательные жилеты.

Кирилл рассмеялся, хотя ему стало слегка не по себе!.. Приготовил! Проснулся раньше всех и приготовил.

- Куда эт` ты намылился, Ром? За борт нам пока ещё рано! - Кирилл соскочил с верхней полки. Слишком уж тошнотворно вверху качало - думал, хоть стоя будет не так. Тут как раз занесло особенно сильно, и он, слезая, едва не грохнулся.

- Да не утонем мы никуда, чего уж ты! - хлопнул он Рому по плечу, как только обрёл равновесие. И небрежно запихнул жилеты под кровать ногой. - На реках штормы бывают... но для таких теплоходов, как наш, они не опасны... Как Саша говорит: "Чай не утопнем!" Да, кстати, а где мама с Сашей? - только сейчас заметил он.

- Санёк, с ним как бы... что-то ему так зелено стало, что мама решила его проводить до туалета... Могу и я за ним сходить!

- Да в таком деле ассистенты, наверное, не нужны.

- Так-то так, только... мне, кажется, уже самому туда надо.

- Ой, так может и тебя тоже проводить?

- Не-не-не... сам добегу! В таком деле ассистенты...

В коридоре, когда Ромка открыл дверь, лампы не горели и перед носом стеной стояла чернота, как в погребе. Погреб качался и скрипел. Огни обязаны гореть, но они почему-то не горели. Ромку мотнуло через открытую дверь к соседней стене. До туалета было метров тридцать по скрежещущему, жующему коридору. "Боженька, Боженька, а почему у тебя?.."

- Слуш`й, а правда, лучше уж проводи... что ли, - передумал Ромка, хватаясь за Кирилла то ли для равновесия, то ли...

Вдруг оба почувствовали, что стоят в огромной ледяной луже, где плавают тапочки. На секунду уж подумалось: "Всё!.. тонем", но Ромка успокоил:

- Это мы без тебя иллюминатор не смогли закрыть!

- Чё ж ты меня сразу не разбудил!

- Хотел до тебя закрыть, чтоб ты не ворчал. Всё пробовал-пробовал. Стекло не держится. Вроде, закрыл, а оно... опять открылось.

- Горе с тобой! Вот будешь теперь знать, как на ночь открытым оставлять.

Кирилл, хлюпая по полу, бросился к иллюминатору, получив возле него охлаждающую порцию прямо в лицо. Пахло свежей бездной. Водой и электричеством. Иллюминатор он резко захлопнул. Ловкий выпад следующей волны разбился о круглый щит, лишь брызнули по сторонам два веера в щели. Но едва Кирилл отпустил, круглая стеклянная крышка снова издевательски откинулась, громко и с наслаждением стукнув его по голове. Кирилл матюгнулся. Ладно, Ромка не слышал от грома. Опять с силой захлопнул. Стеклянная крышечка старинных часов... Ма-аленькая, всего где-то полметра в диаметре! На сей раз железная рама-ободок уже куда прочнее вошла в пазы, и Кирилл сумел что-то там завинтить по бокам. Вроде, больше не откидывается.

Кирилл вздохнул с облегчением. Серая драконья шкура за стеклом мерно вздымалась и опускалась - тоже от бездонных вздохов. Было в этом утробном дыхании бездны что-то грозное, как в агонии. Очередная молния отразилась как плывущая змея. Берегов не видать нигде. На плоском театральном горизонте тучи плыли над водой, как дым. Горит там что-то? Или это вода горит, как бумажный лист. Горизонт тлеет: мир - нарисованный, намокший и подожжённый. То и дело дым зловеще, со страшной скоростью подлетал к кораблю, и только тогда становилось заметно, что это просто набегают резкие порывы ливня. Они прогуливались над водой, как призраки, с шумом и стоном гонялись друг за другом. Причудливыми силуэтами шагали над волнами. И над всем этим хаосом почти без перерыва мигала молния - одна-единая Молния молний! Сирена тревоги, возвещающая конец света. Хотя она-то и есть свет! Зрелище было настолько нереальное... что на миг показалось, будто иллюминатор - просто дыра в другой мир. "Чаша" из прошлогоднего сна. Море диагональю стояло перед самым носом, почти упираясь в него, в нескольких сантиметрах. И то подступало снизу, как тошнота, то обморочно опрокидывалось на пару метров под иллюминатор, образуя между ним и собой мини-пропасть. И каждый раз казалось, этот наклон будет всё расти-расти: фиолетовая прозелень воды, как в термометре, поднимется выше окна, выше мачт корабля и мы будем медленно-медленно вниз головой погружаться на самое дно... а дна-то и нет! Но вдруг вектор падения зеркально менялся: иллюминатор неестественно задирался к облакам, молниям, и казалось... мы утонем, но не вниз, а вверх: не в море, так в дымном небе.

Кирилл отшатнулся от бесноватой дыры. Пусть себе там воплощённый жидкий ужас вздымается и опадает. Главное - сквозь закрытое стекло он уже не ворвётся внутрь каюты, не затопит наше осаждённое убежище. Так отшельники терпели-молились в келье, пока снаружи ярились и стучались бесы.