Таинства любви (новеллы и беседы о любви)

- Смеешься надо мной? Сам любишь натиск, когда и не поймешь, что это значит.

- А что тут понимать? Струится кровь, в объятиях моих сама любовь, нежна, стройна, живот и стан Киприды, в очах же неги сокровенной виды…

- Когда увидимся?

- А, как вернусь!

- Неделя? Месяц? О, какая грусть! Когда мы влюблены – к чему разлука? И так вся жизнь – сплошная мука!

 - Займись делами, милый мой, чтоб я всю жизнь была с тобой!

Квартира; входит Рома; улица, по которой идет Юлия; диалоги по телефону.

- Как город изнывает в сизом смоге, была я целый день в тревоге… Не отзывался, не звонил! Когда бы только разлюбил?

- А что случилось? Я ведь отключаюсь, когда в работе иль бесцельно маюсь…

- Мне все мерещилось: ты весь в крови… Я плакала впервые от любви! Она столь сладостна и столь безмерна, как открывается всей жизни бездна. И Ад, и Рай не выдумки, о, нет!

- Увы, таков весь этот белый свет!

- Да, жизнь не вся в любви и в розах. Мне надо знать о всех угрозах…

- Что ж, в розах есть шипы, я весь изранен. Ты знаешь, я душою горд и раним…

- Они с тобой поговорили, да? Тебе я недоступна, как звезда…

- Постой! Для них я мальчик, как собачка, тебе всего лишь для прогулок, бяка. Ему ль мечтать как о своей невесте? Так, граф Парис сосватался к Джульетте?

- А мне какое дело, если ты все звезды неба, слезы и мечты! Я ехала к тебе, чтобы остаться. Встречай! У нас ночь счастья!

Комнаты в отелях в Париже; Юлия и Рома с мобильниками.

- Не стану я играть с тобою в прятки. Я в мире, где иные уж порядки, где правила блудет не мой отец, а всемогущий Золотой телец… И как ты догадался? Я в Париже…

- А голос ласковый – нельзя быть ближе! Нельзя быть искренней и веселей – на рану жгучую бальзам, елей! А в зеркалах красавиц словно стая и роскоши аура золотая.

- Ты здесь в отеле? В номере моем?

- С тобою в мире мы всегда вдвоем.

- Ужели это дух твой? Ты ж не умер? Спасти тебя, любовь оставив втуне, решилась я и изменить сюжет, заемный исстари, как этот свет.

- Увы, в отступничестве нет спасенья!

- В разлуке быть с живым, о, без сомненья, чем с мертвым, лучше, жизни нет цены, как небу и цветению весны. Из худших бед я выбрала разлуку, любовь мою и жизнь нести, как муку. Вступилась я за жизнь твою, любя ее, как жизнь свою.

- Во всем права. Прости! Одна лишь встреча, любви торжественное вече! Над Сеной в час заката на мосту я видел несравненной красоту. Я видел с негой грусти парижанку… Увижу ль завтра спозаранку?

 Мост над Сеной. Юлия и Рома, приметные среди прохожих своею юностью и красотой.

- Зачем приехал? Это же безумье.

- На праздник жизни? В этом шуме легко ведь затеряться без следа, как в Сене блещет легкая вода.

- Я думала, привиделось всего лишь лицо твое, как набежали волны волненья на глаза в тумане слез и радость хлынула кустами роз!

- Увидеться с тобой, хотя бы мельком, вот все, чего мне здесь еще хотелось, с явлением в просвете бытия прекрасного лица… О, жизнь моя! И все исполнилось! Теперь исчезнуть в любви моей нирване будет честно!

- Мы свиделись. И это все, мой друг! Мы на чужбине, оглянись вокруг.

- Да, это не Париж, а Вавилон! Смешенье рас и всех племен… И здесь ты всех прекрасней, любовь моя, и жизнь моя, и счастье!

- Нет, я не столь безумна. Уходи. И от меня уж ничего не жди. За мной идут. А здесь ты лишь прохожий, когда я для тебя всего дороже!

Номер в отеле. Рома лежит в постели; звонит снизу и входит Юлия.

- Ты жив! Сейчас я поднимусь к тебе…

- О, нет! Доверься ты своей судьбе! Меня ж оставь. Прости, прощай, Джульетта! Всегда есть варианты у сюжета…

- Ты болен? Иль заспался, милый мой, ночь проведя, конечно, не со мной.

- Ты шутишь… О, я счастлив напоследок! Стрелок, как видишь, был не очень меток.

- Ты ранен? Я сейчас… Врача! Врача! В тебя стреляли? Или… сгоряча?

- Уж поздно. Уходи. Тебе припишут… Оружье где-то здесь… Его отыщут…

- А вот оно!

- Не трогай.

- Я взяла. Не я ж в тебя стреляла, здесь была. Теперь же покажи мне рану… Боже! Стреляют в сердце, что всего дороже… Не можешь говорить? Молчи. Сейчас… Ничто уж больше не разлучит нас, о, мой Ромео, я твоя Джульетта, мы разыграем роли в пьесе этой, как подобает, до конца в пример влюбленным до венца!

         (Стреляет в сердце.)

Синхронно хлопнув дверцами, смеются; машина, тронувшись, в туннель двора уходит. У подъезда на ступеньках особ встречает молодой красавец Сережников Евгений, репетитор.

Своим ключом он открывает дверь, впускает мать и дочку, с ними в лифте, теснясь, глаза в глаза, взлетает вверх... Улыбки, реплики, невольный смех, касанья, лифт-то старый, весь трясется; у женщины, еще ведь молодой, и красота, и макияж, и шарм успешной, деловой, ну и богатой; у девочки-подростка, взрослой уж, и юность ломкая, как понарошке, и живость грациозная до счастья, и грусть, что ничего еще нельзя.

Открыл им дверь водитель (и охранник), прошедший с черной лестницы в квартиру, просторную, на весь этаж, с ремонтом под старину в гостиной, в спальне, кроме столовой с кухней, современных кстати.

«Мартын, до завтра ты свободен. Завтра, - хозяйка повелела, - как обычно!»

Мартын, довольный, поспешил уйти, взглянув на репетитора ревниво, крупноголовый, плотный мужичок.

Мария принялась готовить ужин, прислушиваясь к голосам в столовой, где Ксения уроки отвечала, переходя порою на английский по знаку репетитора, который как бы случайно поправлял ее, - его слова приятно повторить.

Его слова невольно повторяла и мать на кухне, ведь уроки он и ей давал; училась в институте заочно, чтобы преуспеть в делах и с полным правом фирму возглавлять.

Училась Ксения в гимназии, почти что частной и весьма престижной, а уследить за нею, как дела Мария не могла, забыв познанья из школьных лет за юность бурную, ну, начисто, как будто не училась.

Вот потянулась мать за дочерью да с репетитором к вершинам неким, ошибки молодости выправить и выйти из задворков в высший свет.

Но муж не захотел понять Марию, интеллигент, успевший обрести вид уголовника, ухоженного, но в мыслях, с речью из сплошного мата и вспыльчив в спорах до рукоприкладства, что смолоду вело к горячке страсти, все примиряющей в истоме... смерти?