Невеста (СИ)

— Сплюнь.

Маша послушно поплевала через плечо и постучала по столику.

— Мне понятен твой пафос, Машка, но ты не понимаешь главного. Ты просто плывешь по течению, как большинство людей. Если ты выйдешь замуж, пока меня не будет в России, то совершишь умный поступок, потому что иначе тебе не на что будет жить через десять лет.

— Это почему?

— Простой экономический подсчет, — я демонстративно зевнула. — Сколько ты планируешь зарабатывать в месяц?

— Ну, сама знаешь, какой сейчас период, — неуверенно сказала Маша.

— Времена могут измениться к лучшему, но вместе с этим цены на жилье снова вырастут. Это вариант белки в колесе: бежишь все время, по пути получаешь орешки, чтобы не сдохнуть от голода, а весь доход идет хозяину. Все приезжие, кто снимает жилье, это знают, и от этого потихоньку сходят с ума.

— Неужели нет другого выхода? — на этот раз ее вопрос был задан со всей серьезностью.

— Существуют варианты. Можно, к примеру, выиграть в казино.

— А без шуток?

— Открыть собственную модельную линию, сеть бутиков, одевать всю Россию, выйти на рынок СНГ и, наконец, осчастливить планету новым брендом «Мария Попова». Ты ведь этого, кажется, добиваешься?

— Мечтать не вредно, — грустно сказала Маша.

— Это не мечты, а бизнес-проект, — сухо сказала я. — Но для этого надо создать структуру, вложить капитал или привлечь инвесторов.

— Ты думала об этом? Давай вместе…

— Нет, — отрезала я. — Денег недостаточно. Рынок любит, когда на него выходят с размахом, а у нас нет ничего и никого, кроме ОБНОНа на хвосте. Возможно, через некоторое время я рассмотрю это предложение, и тогда бренд будет называться «София Буренина», — я покачала головой. — Нет, не звучит. А жалко.

— Я бы поехала с тобой, — сказала Маша. — Если я тебе буду там нужна, я поеду.

Я пристально посмотрела на нее, в глазах Машки читалась готовность к самопожертвованию. Я наклонила голову, мои белые локоны закрыли лицо, сквозь них я бросила томный взгляд на подругу, соблазнительно улыбаясь, провела кончиком языка по губам. Но Маша не поняла, что я копирую «менаду», она смотрела с грустью, не улыбнулась в ответ.

— Там нужны танцовщицы? — спросила она.

— Нет, — я была расстроена, что мои старания пропали даром. — Только проститутки, матерые такие блондинки, которые готовы принять километры хуёв, не поперхнувшись.

— Я не хотела жаловаться, — сказала Маша, — но у меня в последние полгода часто болели яичники. Под каждым длинным членом я корчилась и терпела, а они думали, что я ору от кайфа.

— Сходи к гинекологу.

— Уже, — сказала Маша. — У меня хроническое воспаление, это может вернуться.

— Я и так поняла, что ты не едешь, — сказала я. — В этом случае, сделай одолжение, не работай больше вообще никогда. Если я узнаю, что ты снова вышла на российскую панель, мне будет обидно.

— Я не выйду, — покачала она головой, — честное слово. Правда, у меня есть несколько человек, с которыми…

— У всех у нас есть, — перебила я. — Эти не считаются. Я же не хочу запереть тебя в монастырскую келью.

— Да, — сказала Маша, — давай не будем о грустном. Ты все–таки мир повидаешь, святые места. Поставишь за меня свечечку в Иерусалиме?

— Без проблем, — улыбнулась я.

Нам принесли давно заказанные блюда, и мы принялись их уплетать, на время прервав разговор. Только сейчас я почувствовала, как мне будет не хватать моей милой Машеньки, я снова окажусь совсем одна, и это предчувствие одиночества тяжким грузом легло на меня. Все–таки я надеялась раньше, что она обрадуется моему плану вместе улететь из России.

— Мама здесь будет совсем одна, — сказала я под конец. Мы уже остались одни в заведении, официант забрал пустые чашки из–под кофе и всем своим видом выражал усталость и желание избавиться от нас.

— Можешь не продолжать, — сказала Маша, — оставь только телефон. Я помогу ей, чем смогу.

Я записала на салфетке мой новый домашний номер, перешедший от прежних владельцев, Маша спрятала салфетку, и мы встали из–за столика. На улице по-прежнему торжествовала слякоть, очертания Воробьевых гор чернели на другом берегу, речная вода едва мерцала в темноте, кое-где освещаемой редкими фонарями. Было уже за полночь, мы быстро шли по мокрой аллее в сторону Комсомольского проспекта.

— Хочешь, поедем ко мне, — предложила Маша.

— Это будет ужасная ночь, — я ничего не хотела больше этого, но видеть Зинаиду и ее детей, украдкой пробираться в душ, и после слез и объятий все–таки расстаться, было похоже на агонию.

— Пообещай лучше повторить эти же слова, когда мы снова увидимся, — сказала я.

— И скоро это будет?

— Не знаю. Но я буду звонить маме… Знаешь что, — вдруг решилась я, — переезжай к ней!

— Нет, это неудобно.

— А приживать у работодательницы и мешать ее детям удобно? — взвилась я. — Ты же от нее зависишь, и она наверняка не платит тебе полную зарплату. Так?

— Ну, в общем… А тебе сколько я буду в месяц должна?

— Нисколько, — сказала я, — просто помогай матери.

— Так не бывает, — покачала головой Маша, — ты же повернутая на деньгах…

— Ты самый близкий мне человек, после мамы, — мой голос задрожал. — Мне приятно будет знать, что есть место, где думают обо мне и помнят меня.

— Боже, Сонька, маленькая моя, — Маша обняла меня, и мы так стояли какое–то время, как дурочки, забыв о дожде.

— Я все равно буду давать твоей матери какие–то деньги за жилье, — сказала Маша наконец, — пусть собирается сумма, которую потом, если захочешь, пустим в общее дело.

Я не обратила внимания на эти слова, тоска и нежность буквально разрывали меня, хоть сейчас и самой мне это признание кажется излишне сентиментальным, как лирическая попса в минорном ключе.

— Если не отпустишь меня сейчас, я никуда не полечу вообще.

— Ну и не лети, что мы, не проживем?

— Что ты говоришь, Машка, глупая, я должна сделать еще одно усилие.

— Кому ты должна?

— Себе. Я решила, — с немалым усилием я оторвалась от нее, наконец, перестала чувствовать ее чудесный запах, ее тепло, заметила, что ночь, осень и дождь поглотили весь мир вокруг.

— Береги себя и маму, — сказала ей и побежала к проспекту, уже у самой дороги обернулась — Маша отстала метров на сто, я видела только ее неверный силуэт на фоне темной аллеи.

— Что я делаю? — сказала себе самой. — Куда мне ехать? Зачем?

У такси, вместо обычных шашечек, на крыше была укреплена помпезная подсвеченная реклама казино «Кристалл». С момента моего прилета из Германии я слышала множество раз по радио рекламу этого места, открытого с прошлого года, и помнила, что в рекламном тексте объявлялось о бесплатной подвозке игроков. Впрочем, таксист не спешил трогаться, видимо, он работал не только на владельцев «Кристалла».

— Куда едем? — спросил он, наконец.

— В казино, куда же еще, — ответила я неожиданно для самой себя.

За исключением единственного похода, еще с Вадиком, в заблеванное казино брянских бандитов, я ни разу не появлялась в таких местах. Хотя больше года я провела в «Медовом носороге», то есть, буквально, в двух десятках метров от игорного заведения, размещенного в том же комплексе, я ни разу не переступила его порога. С одной стороны, мне не хотелось, чтобы менеджеры моего клуба пронюхали, что я присела на иглу азарта, но главным было не это, а просто тот факт, что мне вовсе не хотелось рисковать нелегко заработанными деньгами. Хоть известно, что в рулетке шанс проиграть всего лишь один из тридцати шести, но выиграть–то шанс еще меньше, если быть точной, он составляет один из тридцати семи.

Изучая математику в Плешке, я помнила кое–что из теории вероятности, и понимала, что если бы в казино играли роботы, они бы почти ничего не проигрывали. Не то люди — мы способны на глупые, даже безумные затеи (вроде похода в казино — ха-ха-ха), и наша неуемная жажда выиграть чаще приводит к тому, что мы спускаем все, что имеем. Но я–то считала себя особенной, и поэтому решила доказать «Кристаллу», что я могу быть роботом, а не обычным игроком, который сорит деньгами, не имея представления о теории вероятности. По правде говоря, так я убеждала себя в такси, чтобы не податься просто на Курский вокзал и не ждать в полудреме первой электрички. Впрочем, на вокзале у меня могли проверить документы со всеми вытекающими последствиями, а так получалось, что я совмещаю приятное с полезным, да еще и еду развлекаться на бесплатном такси.