В канун Рождества

Мысль воплотилась в образы, но не было времени додумать ее до конца, и Люси, затворив двери столовой, вышла из дома прямо в холодное свежее утро, полное слепящего снежного блеска. Поперек улицы стоял большой грузовик с выдвигающейся лестницей, и двое дюжих парней развешивали гирлянды китайских фонариков на голые ветки деревьев, растущих за церковной оградой.

Люси решила вначале обойти небольшие лавочки. Здесь уже чувствовался праздничный дух — на окнах напылен искусственный снег, витрины украшены красными шелковыми бантами и пластмассовым остролистом. Цепная пила, выставленная в скобяной лавке, перевита парчовой лентой и снабжена табличкой: «Отличный рождественский подарок».

Интересно, подумала Люси, кто польстится на цепную пилу?

Она зашла в магазин трикотажа, заваленный разнообразными пуловерами, кардиганами, шотландскими беретами, носками и перчатками. На груди многих свитеров вывязаны цветы чертополоха, [19] языческий рисунок, будто порожденный фантазией какого-нибудь сумасшедшего перуанца. В конце концов Люси откопала красный кашемировый шарф, очень тонкий и длинный; обмотанный вокруг стройной шеи Кэрри, он будет выглядеть необыкновенно эффектно. И ей будет в нем очень уютно.

Затем пришла очередь книжной лавки. Ее держал мистер Ратли, Люси уже встречалась с ним в доме у Кеннеди. Он поздоровался с ней, как со старой знакомой, и оказал ей неоценимую помощь. Полистав и просмотрев несколько книг, Люси обсудила их с мистером Ратли и, вопреки первоначальному намерению, выбрала в подарок Оскару большой альбом со множеством крупных, во всю страницу, цветных фотографий старинных шотландских сельских домов, замков и садов. Люси надеялась, что Оскару книга понравится. Если же нет, сказал мистер Ратли, ее можно будет обменять, но Люси была уверена, что Оскару и в голову не придет подобная мысль. Он скорее умрет, чем кого-либо обидит.

Для Сэма, по совету мистера Ратли, Люси выбрала карту Кригана и его окрестностей, включая Бакли, составленную артиллерийской топографической службой. Немного скучноватая, но, с другой стороны, крайне полезная вещь для человека, который собирается в этих краях поселиться. Карта оказалась довольно дорогой, поэтому Люси купила еще только несколько открыток, нарядную, в ветках остролиста, оберточную бумагу и блестящую тесьму. Мистер Ратли сложил все это в сумку и получил деньги.

— Надеюсь, Люси, мы снова увидимся с вами со всеми на Рождество.

— Да, конечно. Благодарю вас.

— Всего хорошего.

Теперь в аптеку. Тут много времени не понадобится. Лавандовое мыло для миссис Снид, а для Клодэг — маленькие нарядные заколки в косички. С Рори пришлось поломать голову, ведь Люси не имела ни малейшего представления о том, что могло бы ему понравиться. Будь у нее брат или хотя бы мальчик, с которым она дружила, выбор бы упростился. Внезапно Люси увидела большую бутылку пены для ванны «Бадидас». Такой пеной всегда пользовался отец в те благословенные времена, когда Люси была маленькой девочкой и родители еще не помышляли о разводе. Отец подолгу лежал в ванне, и пар, благоухающий каштановым маслом, разносился чуть ли не по всему дому. Может быть, Рори тоже нравится лежать в душистой ванне после целого дня работы в гольф-клубе. Поколебавшись минуту-другую и не придумав ничего более удачного, Люси купила «Бадидас».

Самым трудным оказалось выбрать подарок для Элфриды. Чем можно хоть немного отблагодарить ее за радость и искреннее расположение, с которым она приняла их с Кэрри? В аптеке не оказалось ничего, что вдохновило бы Люси, и она пошла дальше по улице, мимо овощного и фруктового магазина Артура Снида. Потом под влиянием внезапно мелькнувшей мысли вернулась и вошла в лавку; дверь со скрипом затворилась за ней.

— Мистер Снид?

— Добро пожаловать.

— Я Люси Уэсли. Живу в Усадьбе. С миссис Снид мы друзья.

— Да-да. Она мне о вас говорила.

— Если я закажу цветы для Элфриды, смогли бы вы доставить их в канун Рождества?

Мистер Снид с сомнением пожевал губами.

— Да ведь это же будет воскресенье, доченька.

— Ну тогда в субботу. На самом деле, в субботу даже лучше — у нас будет небольшая вечеринка.

— Деточка, из-за этого снегопада трудно загадывать. Ведь обычно товар поступает ко мне из Инвернесса, а теперь оттуда не доберешься. Что бы вы хотели? Хризантемы? Гвоздики?

— Вообще-то, ни то, ни другое, — поморщилась Люси.

— У меня там припрятаны белые лилии, их доставили вчера, тогда дороги еще были открыты. Но они дороговаты.

— Белые лилии?

— Славные крепенькие бутоны, они у меня стоят на холоде. Как раз через день-другой начнут распускаться.

— Можно посмотреть?

— Ладно.

Он вышел в заднюю комнату и вернулся, неся один длинный стебель с туго свернутыми, овальными бутонами кремового цвета. Точно такие же покупает бабушка у цветочницы на углу в Фулэме. Они могут стоять чуть ли не две недели.

— Сколько их у вас?

— Дюжина, но, говорю, они дорогие. Три фунта штука. Трижды шесть — восемнадцать. Восемнадцать фунтов.

Зато как замечательно они будут выглядеть в гостиной. Раскрываются медленно-медленно, выбрасывая бледно-розовые лепестки и наполняя весь дом пьянящим благоуханием.

— Я беру шесть штук, деньги заплачу прямо сейчас, но не могли бы вы пока подержать их у себя, а доставить в субботу?

— Конечно. И вот что — я заверну их в специальную бумагу и прикреплю большой розовый бант.

— Знаете, у меня есть открытка, купила в книжной лавке. Я ее подпишу, и, если можно, положите, пожалуйста, ее в цветы.

— Исполню в точности.

Он дал Люси ручку, и она написала: «Счастливого Рождества, Элфрида. С любовью от Люси».

Вложила открытку в конверт, написала на нем «Элфриде Фиппс» и протянула его мистеру Сниду. Потом отдала ему восемнадцать фунтов. Куча денег, но цветы того стоят.

Мистер Снид звякнул кассовым автоматом.

— Если вам понадобится омела, скажите. Она нарасхват, но у меня есть несколько веток. Под омелой целуются влюбленные.

— Я подумаю, — осторожно сказала Люси.

Она попрощалась и направилась к дому, нагруженная покупками и охваченная предвкушением праздника. Сейчас она придет, сразу поднимется к себе в комнату, закроет двери и упакует подарки в красивую бумагу. Потом перевяжет блестящей тесьмой и спрячет в самый нижний ящик комода. Проходя по площади, она увидела припаркованный у дома старый автомобиль «универсал» с открытым багажником, но не придала этому значения: в Кригане все паркуют свои автомобили где придется. Однако, толкнув дверь и войдя в дом, она услышала доносящиеся из кухни голоса. Заглянув туда, увидела Элфриду, помешивающую что-то в кастрюле на плите, и Рори Кеннеди. На кухонном столе стоял телевизор, рядом — небольшая черная пластмассовая тумба на колесах.

Когда нагруженная покупками Люси появилась в дверях, они оборвали разговор и заулыбались. Рори сказал: «Привет». На нем была серая пушистая куртка и резиновые сапоги, и он выглядел совсем как взрослый. Люси никак не ожидала увидеть его и не сразу нашлась, что сказать, но в то же время ужасно обрадовалась.

— Привет. Я… я думала, ты придешь позже. К чаю. Думала, ты работаешь.

— В такую погоду в гольф-клубе особо делать нечего. Хозяин отпустил нас по домам, я взял папин автомобиль и привез телевизор.

Люси посмотрела на телевизор. Ей показалось, что он даже более современный, чем тот, что у нее в Лондоне.

— Я думала, он старенький, а оказывается, совсем наоборот.

— А я как раз купил себе побольше. На всякий случай тумбу под телевизор тоже захватил, вдруг тебе не на что поставить.

Элфрида передвинула кастрюлю с огня на металлическую подставку.

— Вот забавно получится! Все соберутся в мансарде и уставятся в телевизор, — сказала она. — Люси, может, проводишь Рори в свою комнату?

— Четыре лестничных пролета, — сказала Люси.

Он засмеялся:

— Думаю, справлюсь.