Спаситель мира

— Детектив, можно взглянуть на записку?

Присматриваясь к посетительнице, Латиф понял, что в общении с ней допустил много ошибок: переоценил ее усталость, проявил куда больше сочувствия, чем следовало, и в итоге впустую потратил полчаса служебного времени. Непреднамеренно, даже непроизвольно, эта женщина срывала его планы и на каждом шагу вставляла палки в колеса. Она была совершенно безучастной, и лишь пару секунд, когда ею владели гнев и смятение, Латиф думал, что понимает эту странную особу. Как с ней работать? Во имя рациональности он решил списать проблемы на европейские корни этой женщины: наверняка в Дании смотрят на жизнь иначе.

— Виолет, — задумчиво проговорил он, протягивая листок посетительнице. — Знаете кого-нибудь с таким именем?

Женщина рассеянно кивнула и расправила листок.

— Меня так Уилл зовет. Мой любимый цвет — фиолетовый, цветы, естественно, фиалки, поэтому я Виолет.

— Но ведь по-настоящему вас зовут Ида? И-Д-А?

— Верно.

— А Хеллер — девичья фамилия?

Большинство женщин пустились бы в объяснения, например, рассказали бы, что решили оставить девичью фамилию или никогда, даже случайно, не упоминать имени отца ребенка. Но тут вышло совсем иначе. Ида Хеллер молча кивнула, уткнулась в записку, а затем поднесла к губам сигарету.

— Почему вы просили, чтобы вашего сына оставили в «Беллависте» и по окончании курса лечения?

Увы, Ида Хеллер полностью сосредоточилась на записке.

— Ничего не понимаю! Тут все зашифровано! — пробормотала она и, отодвинув листок почти на метр, покачала головой, словно он попал к ней по ошибке. Латиф не без удовольствия отметил, что записка мелко дрожит в ее руке.

— Текст действительно зашифрован, — Латиф взял записку чуть ли не с благоговением: он снова чувствовал себя в своей тарелке. Текст, в котором Ида Хеллер не понимала ни слова, казался ему яснее ясного, — хотя правильно говорить «преобразован в код».

Женщина подалась вперед, разгневанно глядя на записку. В таком состоянии общаться с ней было куда проще.

— Вы понимаете, что здесь написано?

— Мисс Хеллер, без ключевого слова этого не понять никому. — Латиф развернул записку боком, чтобы текст был виден им обоим.

ЕМПМЛВЯ ОГМЗТС! О СОМТЙ ГЙТКГ ЗЮИГЙЫД ЦОТС Г ЗЮИГЙЮД ЦОТСМЖ В О ЙМТЙ КГ СМЛМ КГ ЕПУЛМЛМ. НМЧТЙУ РНПВШГОВТСРЯ О ЙМТЙ ГЙТКГ КТ ЦОТСТС ЦОТСМЖ?

ОГМЗТС РСВПУШЖВ Я О НМЗКМЙ НМПЯЕЖТ КМ ОМЖПУЛ РСВКМОГСРЯ АВПЧТ. ОРТ МИ ЭСМЙ БКВЮС КМ ЕТЗВЮС ОГЕ ЧСМ КТС. ЖМЛЕВ Я БВИМЗТЗ ЗЮЕГ ОТЗГ РТИЯ СМЧКМ СВЖ АТ. НМЙКГШЬ ОГМЗТС? НМЙКГШЬ ЖВЖ МСКМРГЗГРЬ ЖМ ЙКТ ЕТЕУШЖВ ЕОМЮПМЕКЫТ ИПВСЬЯ Г УЧГСТЗЯ?

Р ЖВАЕЫЙ ЕКТЙ ОМЖПУЛ РСВКМОГСРЯ АВПЧТ В ЗЮЕГ УНМПКМ МСЛМПВАГОВЮСРЯ МС ПТВЗЬКМРСГ ЕВАТЖМЛЕВ БВЛМОВПГОВЮС КВ ЭСУ СТЙУ. ПТВЗЬКУЮ ЖВПСГКУ БКВЮ Г БВЙТЧВЮ СМЗЬЖМ Я ОМБЙМАКМ НМСМЙУ ЧСМ ИМЗТЮ ОМБЙМАКМ НМСМЙУ ЧСМ ИЫЗ ЕМЗЛМ МСМПОВК МС АГБКГ В СТНТПЬ ОТПКУЗРЯ Г ОГАУ ПВБКГЦУ.

ОМЖПУЛ РСВКМОГСРЯ АВПЧТ СТЙНТПВСУПВ ПВРСТС НПГЧТЙ КТ НМРСТНТККМ В РСПТЙГСТЗЬКМ ЖВЖ РКТАКЫД ЖМЙ (ЖВЗВЙИУПВ УОЫ КТС) ЖВЖ КТРУЩВЯРЯ Р ЛМПЫ ЗВОГКВ. ОГМЗТС Я КГЧТЛМ КТ РМЧГКЯЮ МИ НГШУС О ЛВБТСВХ Г ЛМОМПЯС О КМОМРСЯХ.

ОГМЗТС Я ХМЧУ ПВРЖПЫСЬРЯ ЖВЖ ИУСМК ЖВЖ НПТЖПВРКЫТ ЦОТСЫ М ЖМСМПЫХ РЗВЛВЮС РСГХИ. ЙГП АГОТС ОМ ЙКТ Г ТРЗГ Я ПВРЖПМЮРЬ СМ РУЙТЮ ТЛМ МХЗВЕГСЬ. ЕВ ОТПМЯСКМ. ОЙТРСТ Р ЙГПМЙ НПГЕТСРЯ МХЗВЕГСЬ ЧТЗМОТЧТРЖГТ СТЗВ Г ЕВЗТЖМ КД МЕКМ. О ЗЮИМЙ ЕПУЛМЙ ЕТЗТ СЫ ЙМЛЗВ ИЫ НМЙМЧЬ В О СВЖМЙ — КТС. УОТПТК СЫ ЭСМ НМКГЙВТШЬ.

ОЕМИВОМЖ СЫ ЙТКЯ БВЗМАГШЬ.

— Здесь использован шифр простой подстановки: каждая буква исходного текста заменена другой в соответствии с заранее определенным ключом, которым может быть любое слово. Например, если это слово «кот», алфавит шифровки будет начинаться не с АБВ, а с КОТ, а потом — остальные буквы в обычной последовательности.

— Значит, весь алфавит сместится на три позиции? — после небольшой паузы уточнила женщина.

— Да, именно такой шифр использовал ваш сын. К, О и Т пойдут первыми, остальные сместятся на три позиции.

Ида-Виолет медленно провела пальцем по строчкам.

— В любом случае нужно знать ключевое слово, — проговорила она.

— Разумеется, ключ должны знать и получатель, и отправитель. — Латиф откинулся на спинку кресла, поймав себя на том, что выдерживает эффектную паузу. — Порой его можно угадать.

— Вы уже угадали, да?

Латифа захлестнула волна самодовольства, справиться с которым было выше его сил.

— Я увлекаюсь кодами и шифрами, хотя должен сказать, мисс Хеллер, что никогда…

— Какой здесь ключ?

— Ваше прозвище, — пояснил Латиф, придвинув к ней ручку и отрывной блокнот. — Виолет.

ДОРОГАЯ ВИОЛЕТ! В ТВОЕМ ИМЕНИ ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТ И ЛЮБИМЫЙ ЦВЕТОК А В МОЕМ НИ ТОГО НИ ДРУГОГО. ПОЧЕМУ СПРАШИВАЕТСЯ В МОЕМ ИМЕНИ НЕ ЦВЕТЕТ ЦВЕТОК?

ВИОЛЕТ СТАРУШКА Я В ПОЛНОМ ПОРЯДКЕ НО ВОКРУГ СТАНОВИТСЯ ЖАРЧЕ. ВСЕ ОБ ЭТОМ ЗНАЮТ НО ДЕЛАЮТ ВИД ЧТО НЕТ. КОГДА Я ЗАБОЛЕЛ ЛЮДИ ВЕЛИ СЕБЯ ТОЧНО ТАК ЖЕ. ПОМНИШЬ ВИОЛЕТ? ПОМНИШЬ КАК ОТНОСИЛИСЬ КО МНЕ ДЕДУШКА ДВОЮРОДНЫЕ БРАТЬЯ И УЧИТЕЛЯ?

С КАЖДЫМ ДНЕМ ВОКРУГ СТАНОВИТСЯ ЖАРЧЕ А ЛЮДИ УПОРНО ОТГОРАЖИВАЮТСЯ ОТ РЕАЛЬНОСТИ ДАЖЕ КОГДА ЗАГОВАРИВАЮТ НА ЭТУ ТЕМУ. РЕАЛЬНУЮ КАРТИНУ ЗНАЮ И ЗАМЕЧАЮ ТОЛЬКО Я ВОЗМОЖНО ПОТОМУ ЧТО БОЛЕЮ ВОЗМОЖНО ПОТОМУ ЧТО БЫЛ ДОЛГО ОТОРВАН ОТ ЖИЗНИ А ТЕПЕРЬ ВЕРНУЛСЯ И ВИЖУ РАЗНИЦУ.

ВОКРУГ СТАНОВИТСЯ ЖАРЧЕ ТЕМПЕРАТУРА РАСТЕТ ПРИЧЕМ НЕ ПОСТЕПЕННО А СТРЕМИТЕЛЬНО КАК СНЕЖНЫЙ КОМ (КАЛАМБУРА УВЫ НЕТ) КАК НЕСУЩАЯСЯ С ГОРЫ ЛАВИНА. ВИОЛЕТ Я НИЧЕГО НЕ СОЧИНЯЮ ОБ ЭТОМ ПИШУТ В ГАЗЕТАХ И ГОВОРЯТ В НОВОСТЯХ.

ВИОЛЕТ Я ХОЧУ РАСКРЫТЬСЯ КАК БУТОН. КАК ПРЕКРАСНЫЕ ЦВЕТЫ О КОТОРЫХ СЛАГАЮТ СТИХИ. МИР ЖИВЕТ ВО МНЕ И ЕСЛИ Я РАСКРОЮСЬ ТО СУМЕЮ ЕГО ОХЛАДИТЬ. ДА ВЕРОЯТНО ВМЕСТЕ С МИРОМ ПРИДЕТСЯ ОХЛАДИТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ТЕЛА И ДАЛЕКО НЕ ОДНО. В ЛЮБОМ ДРУГОМ ДЕЛЕ ТЫ МОГЛА БЫ ПОМОЧЬ А В ТАКОМ — НЕТ. УВЕРЕН ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ.

ВДОБАВОК ТЫ МЕНЯ ЗАЛОЖИШЬ.

Переписав текст, женщина с минуту сидела молча, а потом залилась звонким девичьим смехом.

— Детектив, мой сын не собирается никого убивать!

Латиф впился в нее взглядом.

— Не припомню, чтобы я делал подобные заявления.

— Но зачем шифр? — спросила женщина, неохотно отрываясь от записки. — Уилл никогда не писал мне шифровки. — Она покачала головой. — Впрочем, это все полная ерунда!

— Уилл пожелал сохранить эту ерунду в тайне.

— Но зачем? — Виолет снова покачала головой. — Потому что хочет раскрыться, как цветок? Поэтому? Какой вред может принести…

— Мисс Хеллер, у вашего сына параноидная шизофрения, — напомнил Латиф. Он старался говорить мягко и тактично, но слова оставили во рту странный привкус аспирина, растворенного в сырой воде. Латиф аккуратно вложил записку в досье.

— Странное дело… — Виолет осеклась и поспешно прикрыла рот ладонью. — Меня вызвали в полицию к половине девятого утра, а теперь выясняется, что Уилл не любит теплую погоду!

— Что вы имеете в виду, мисс Хеллер? Не совсем понимаю…

— Детектив, Уилл не собирается никого убивать! — смеясь, повторила Виолет, но Латиф ей больше не верил.

ГЛАВА 3

Грохот поезда давно стих, а Ёрш все сидел, зажмурившись — к этой уловке он пристрастился в школе, — и ждал, когда сикх исчезнет из его мыслей. Зубы стиснуты, колени сведены, голова прижата к стене. Скамья попалась настолько жесткая и неудобная, что, казалось, ее поставили сюда с целью создать максимум проблем бомжам и алкоголикам. «Даже такая лучше, чем ничего», — подумал Ёрш и, подобно сикхским воинам наутро перед битвой, принялся считать свои вдохи. Сосредоточившись, он сосчитал от одного до семи, задержал дыхание, потом сосчитал от семи до одного.

Дыхательная гимнастика не на шутку утомила, хотя отдельные слова сикха не желали исчезать тихо и мирно, к примеру, «Уильям, ты ее пугаешь», или «Будь я твоим дедом, парень…», или «Ты ошибаешься». На прощание они срывались на злобный назойливый визг, а на их фоне проступал другой звук, напоминающий мерный гул реактивных турбин или высоковольтных проводов. Этот звук никакой гимнастикой не прогонишь… Он был знаком Ёршу не хуже, чем характерный шум туннеля и поездов, но имел принципиальное отличие — доносился не снаружи, а изнутри.