Спаситель мира

— Рад встрече, Уильям, — после долгой паузы ответил сикх. — Меня зовут…

— Потому что я часто кисну и выпускаю колючки, а еще потому что люблю поезда.

Вместо ответа сикх впился в Ёрша пристальным взглядом и пригладил бороду по-птичьи тонкими пальцами. «Небось гадает, что со мной не так!» — подумал Ёрш, почувствовав себя отшельником, укрывшимся на вершине скалы.

— Я люблю метро, подземные поезда, — любезно пояснил он и тихо добавил: — Ухожу под землю, как ерши под воду. Теперь понятно?

Поезд сбавил скорость, и Ёрш поднялся, не спуская глаз с сикха. Тот сидел неестественно прямо, совсем как чопорная старушка.

— Вы, часом, не доктор? — прищурившись, поинтересовался Ёрш. — Не доктор медицинских наук, философии или дипломированный стоматолог?

— Доктор? — удивился сикх. — Уильям, откуда такие…

— Чем докажете, что вы не из школы?

— Уильям, мне за восемьдесят! — сухо усмехнулся сикх. — В свое время я работал инженером-электриком.

— Фигня! — покачал головой Ёрш. — Чушь собачья!

Теперь пассажиры, не таясь, смотрели на него. Порой Ёрш становился тусклым, монохромным, почти невидимым, а порой источал слабое зеленоватое сияние, словно зубы под лампой Вуда. Сияя, он говорил громкой скороговоркой, и в таких случаях самым разумным было держать рот на замке. За окнами потемнело. Страшно хотелось побеседовать с сикхом, что-то ему объяснить, но Ёрш плотно сжал губы и затаил дыхание. При необходимости молчать он умел. Этому его научили в школе.

— Кто за тобой гнался? — полюбопытствовал сикх, упершись локтями в свои тощие ноги. — Школьные надзиратели?

— Нет, — категорично покачал головой Ёрш. — Они не из школы, а из… — Он сдержался в самый последний момент. — Из федерального агентства. Хотят напугать меня, насильно завербовать. — Ёрш взглянул на запястье, где следовало носить часы, но там не осталось и бледного следа. Интересно, у него когда-нибудь были часы? — Прошу прощения. — Он неторопливо повернулся к дверям. При такой высокой температуре резкие движения противопоказаны.

Поезд точно испугался ярко освещенной станции — вентиляторы стихли, ртутные лампы замерцали — и на черепашьей скорости подполз к платформе. Станция оказалась узловой, здесь сходились целых шесть маршрутов. Стены были выложены блестящим белым кафелем. Гладкий, без намека на орнамент, он прекрасно смотрелся бы в уборной. На платформе одиноко стоял дежурный по станции, который, судя по виду, мог в любую минуту умереть со скуки. Ёрш нахмурился и укусил ноготь большого пальца. «Вторник ведь, половина девятого утра, почему платформа пустует?» — недоумевал он. Ничего хорошего это не предвещало.

* * *

Дежурный украдкой наблюдал за поездом, старательно изображая равнодушие. Старый школьный трюк! Ёрш вспомнил, как Кость барабанил в дверь и орал на машиниста; вспомнил, как Череп бежал за поездом, отчаянно размахивая руками. Он снова взглянул на дежурного: у того к воротнику крепилось какое-то устройство. Дежурный чуть наклонил голову и беззвучно шевелил губами, словно читая трудную книгу. Ёршу захотелось лечь плашмя на пол.

— Я ошибся, — повернувшись к сикху, проговорил он. — Это не моя станция.

— Тогда тебе стоит сесть! — посоветовал сикх, явно обрадованный этой новостью.

— Хотите, расскажу, за что меня исключили из школы? — спросил Ёрш.

— Полицейский идет! — вместо ответа объявил сикх.

Повернувшись к окну, Ёрш увидел, как дежурный шагает по платформе и заглядывает в вагоны. Двери не закрывали, следующую станцию не объявляли. Дежурный по станции скучал лишь оттого, что его заранее оповещали о возможном развитии событий. Дабы собраться с силами, Ёрш прижал голову к окну, а потом коснулся щекой плеча сикха. Рубашка старика слабо пахла анисом, и у Ёрша заслезились глаза.

— Можно надеть ваш тюрбан? — шепотом спросил Ёрш.

— Возвращайся в школу! — процедил сикх.

— Да не могу я! — вздохнул Ёрш. Его левая рука судорожно дернулась. Пассажиры вагона смотрели то на него, то на сикха, то на дежурного по станции, кое-кто с явным беспокойством.

— У тебя есть семья? — осведомился сикх, усаживаясь поудобнее. — Есть родные, которые смогут…

— Обнимите меня! — попросил Ёрш, поднял руку сикха и положил себе на плечо. Этот фокус он видел в кино, но не знал, работает ли он в реальности. Анисовый запах усилился. Отражение дежурного по станции мелькнуло в окнах, дверях и глазах всех пассажиров вагона. Ёрш зарылся лицом в плечо сикха, а тот лишь шумно вздохнул и сказал дежурному:

— Доброе утро!

Едва дежурный отошел, Ёрш резко подался вперед: его чуть не вырвало. Сикх отстранился с бесстрастностью медбрата и поправил стрелку на брюках.

— На западе Пакистана есть город Лахор, у меня там внук, — объявил он. — Ты очень на него похож.

— Он тоже прогульщик?

Сикх улыбнулся и кивнул:

— Его зовут Сатиш. Такой же негодник, как и ты. Когда ему было шестнадцать…

— Я не готов к миссии, — прошептал Ёрш, ритмично постукивая себя по груди. — Зря меня из школы выгнали.

Едва поезд покатил дальше, жизнь снова заиграла яркими красками: вернулось нормальное дыхание, шепот, кашель и пение мимо нот. После долгой тишины слышать пение было странновато, но Ёрш чуть не умер от счастья. Пару минут он мурлыкал себе под нос, наслаждаясь быстрой ездой, затем наполнил легкие воздухом и сделал постное лицо. Он собрался сказать нечто важное, предназначенное только для ушей сикха. Кроме своего маленького открытия Ёршу нечего было предложить — в знак дружбы, в обмен или в дар. С другой стороны, человечество спасали и куда менее щедрые подарки.

— Превыше всего ваша религия ценит пожертвования, — начал Ёрш и перевел дух. — Они имеют огромное значение, верно?

Сикх не ответил. Ёрш ждал, что он как-то отреагирует: вскрикнет, возденет руки к потолку, засмеется, но на бородатом лице не дрогнул ни один мускул. Сикх даже смотрел не на него, а на девушку, которая сидела напротив и распутывала серебристые наушники. Ни элегантным, ни мудрым, ни просто умным старик уже не выглядел. Буквально на глазах он превращался в неодушевленный предмет, вроде ломтя свежего хлеба, который, зачерствев, становится несъедобным.

— Вы ссыхаетесь! — мрачно объявил Ёрш. — Эй, вы меня слушаете?

«Это из-за жары, — подумал он. — Мы все от нее сохнем и спекаемся». Сикх смотрел прямо перед собой, точно для портрета позировал. «Готовится, — догадался Ёрш, — внутренние ресурсы мобилизует». На следующей станции он выйдет, пересядет в другой вагон или на другой поезд, обратится в полицию или даже школу оповестит — Ёрш не исключал ни один из этих вариантов. Однако страшнее самого поступка казалось то, что сикх совершит его от невежества, не дождавшись щедрого подарка. Худшего Ёрш и представить себе не мог.

Спокойный голос сикха прозвучал как гром среди ясного неба: он ни головы не повернул, ни воздуха в грудь не набрал:

— В чем причина, Уильям?

— Причина? — переспросил Ёрш, не веря собственным ушам. — Другими словами, почему я сбежал?

Сикх моргнул лениво, даже нехотя, словно разомлевший на солнце кот.

— Раз спрашиваете, я объясню почему, — пообещал Ёрш и наклонился поближе к старику. — Дело в том, что сегодня вечером наш мир погибнет.

Теперь сикх соблаговолил повернуться к Ёршу, хотя подобие интереса выражали только близко посаженные водянистые глаза. Старик молчал, и Ёршу оставалось гадать, слушает ли он его. Казалось, что слушает. Слабо мерцая, откровение облетело вагон и беззвучно растворилось в воздухе. Ёрш не обратил на него внимания. Сикх нетерпеливо кивал и переступал обутыми в мокасины ногами — ерзал, совсем как сидевшая напротив девушка с наушниками. Куда они все торопятся? Хотя, естественно, времени-то в обрез! На следующей станции имелось два перехода: на оранжевый и синий маршруты. Следовало сделать выбор. Впрочем, Ёрш сделал его уже давно.

Скрип и скрежет — поезд проезжал стрелку — моментально проникли в вагон и растеклись слоями, точно создавая буфер, убежище от того, чему было суждено случиться. Сейчас Ёрш наберет в грудь побольше воздуха и объявит…