Беглец (СИ)

Сердце Ее бешено заколотилось.

– А еще что ты знаешь?

– Все, – ответил Доместик.

– Ты кто?! – Она со злостью хотела оттолкнуть его ногами, но Доместик предупредительно успел остановить Ее, удержав за лодыжки. И вновь рассмеялся.

– Я повторюсь. Я не знаю слов, чтобы объяснить тебе, кто я.

– Откуда ты взялся?

– Ты меня придумала, – кивнул Доместик.

– Я?!

– И Семеныч.

– Семеныч?! Но ты… Человек! Руки, ноги, голова!

– И что? – Доместик с недоумением взглянул на Нее.

– Как это – что? Нельзя выдумать человека!

– Кто это сказал? Люди всегда что-то выдумывают!

– Это другое, – поняла Она Доместика. – Нельзя выдумать живого человека! Чтобы он сам по себе жил.

– Посмотри в окно.

– Небо. Ну и что?

– Небо – это часть мира. Твоего мира. Таким, каким ты его видишь. Какое небо сейчас?

– Голубое. Безоблачное. Лучше бы было пасмурное…

– Почему?

– Мне нравится пасмурное небо, но без дождя. Пасмурное небо насыщенное. Оно не бесконечное вверх, но бескрайнее в плоскости и очень уютное! Оно тянет меня к себе. Как вечность. Как колыбель.

– Да? – Доместик усмехнулся. – Ладно, смотри.

– Куда смотреть?

– В окно. На небо.

Она послушно посмотрела в окно. И небо стремительно стало затягиваться, невесть откуда взявшимися, облаками. Легкие белые, расплывчатые серые, густые темные облака стремились закрыть солнце, лучи которого прорывались, окрашивая края облаков в золотые, ярко-красные и фиолетовые оттенки.

Вскоре все небо превратилось в ровную серую пелену.

Она зачарованно взирала на чудо, которое происходило на Ее глазах, будто Она сама раскрашивала небо той краской, какой хотела.

– И что это?

Доместик улыбнулся:

– Это всего лишь небо.

– Всего лишь? Но только что оно было абсолютно безоблачным. А сейчас?

– А сейчас небо стало таким, каким бы ты хотела, чтобы оно стало. Ты вообразила небо таким. И меня ты вообразила таким.

Она продолжала смотреть на небо: пелена серого цвета рвалась как старая ткань и растворялась на глазах.

И снова яркий голубой небосвод.

– Я?! – с удивлением прошептала Она.

– Ты, – смотрел Доместик на Нее с теплотой и умилением, как смотрят на долгожданного новорожденного ребенка.

– Это сделала я?

– Это сделала ты, – эхом отозвался он.

– А… Ты сам-то есть?

– Как видишь.

– А если… – глаза Ее сверкнули. – А если я придумаю так, чтобы ты остался со мной? Навсегда? Ведь ты, наверное, и не женат? Уж этого я бы точно не выдумала. И ты навечно будешь моим!

– А Семеныч? – улыбнулся Доместик. – Я здесь, потому что он хочет быть с тобой. А долго ли он будет тянуться к тебе, если ты не вернешься к нему?

– Семеныч? – рассердилась Она. – Где он, этот Семеныч?

– В данный момент совещание проводит. Злится.

– А почему он злится?

– Он так живет. Ему нужна злость. Она заглушает страх и дает ему жизненные силы. Когда у него не будет страха, тогда ему не понадобится и злость.

– Вот и неправда!!! Неправда! – Она в возбуждении вскочила с кресла. – Он не на работе! Он вообще не в России! А тебя не я выдумала, а кто-то нашел, чтобы надо мной поиздеваться! И Семеныч тебя не выдумывал! Что он, дурак, сам себя выдумывать? Он всегда говорил о том, что сам себе не нравится!

– Я говорю, что он просто хотел быть рядом с тобой. Поэтому я здесь.

– Хотел рядом быть?! – закричала Она. – И ни разу мне не позвонил с той ссоры? Да хоть бы слово написал!!!

– Он каждый день пишет тебе, – с грустью ответил Доместик. – Ты не отвечаешь.

Она швырнула телефоном в Доместика.

– Где он пишет?! Найди мне хоть одно сообщение! Я, наверное, ослепла! Я не отвечаю, подумать только! Тем более, логичнее позвонить мне! Чтобы удостовериться, что я живая!

– Ты не отвечаешь. Он боится звонить, – Доместик подобрал телефон и положил его на столик. – Как и ты боишься ему написать, заливая в себя алкоголь.

– Да, – пробормотала Она. – Да. Точно. У меня белая горячка. Алкогольный делирий.

Она распахнула створки бара. Достала бутылку, схватила со столика стакан из-под воды. Наполнила стакан наполовину.

– Хватит пить, – мягко сказал Доместик. Он не поднимался с пола, спокойно наблюдая, как Она металась по комнате.

Она с отвращением делала большие глотки и подняла указательный палец, жестом остановив Доместика. Поставила стакан и зажала ладонью рот. Восстановила дыхание.

– Не могли мы тебя выдумать! – прерывисто ответила. – Семеныч никогда бы не сказал: «Хватит пить». Он, наоборот, сказал бы: «Пей, если охота. Делай, что хочется!».

– Тебе уже давно неохота. Ты просто не знаешь, чем отупить свой обеспокоенный разум, не так ли? – Доместик с легкостью поднялся на ноги и подошел к Ней. Чуть наклонился и прошептал Ей на ухо: – Ты не ожидала, что попадешь в человека, и назад пути не будет? Эгрегор – ангел – демон – человек – Катенок… Кто же ты теперь?

Она переменилась в лице, резко отдернулась, почувствовав, что на секунду теряет сознание.

– Я сама по себе! Понятно? – глаза Ее сверкнули совсем по-кошачьи. – И тебя – нет!

Она схватилась за ручку двери.

– Телефон! – Доместик взял со столика аппарат и бросил Ей. Она поймала его одной рукой и со злостью захлопнула за собой дверь.

– Первый!

Первый озирался: Второго он слышал, но обнаружить не мог. Лишь легкие знакомые вибрации указывали на то, что рядом кто-то есть.

– Что? Я здесь, – Первый обеспокоенно пытался присоединиться к еле уловиму излучению Второго.

– Я, находясь в Ребенке, не вижу Доместика.

– Я не понимаю тебя.

– Его в отеле нет, – излучение передернулось слабым раздражением Второго. – Будучи в теле Ребенка, я его не вижу!!! Пустое место.

– Как это?

– Вот так. Думай скорее, что это может быть. Выкладывай мне свои гипотезы, теоретик. Иначе мне не справиться с тем, чего для меня не существует. И быстрее, пожалуйста. Я чувствую приближение чего-то нехорошего.

– Так. Так, – запаниковал Первый. – Что это может быть?

– Ну?

– Не сбивай! Так. Так.

– Это надолго, – Второй монотонно загудел разочарованием.

– Все. Она его первая увидела? Тогда так. Если эгрегоры могут существовать в любых формах, а сами себя не видят, то есть не представляют, то…

– Ну же? – нетерпеливо спросил Второй.

– То они существуют исходя из чьего-то представления. Она могла его представить только Семенычем, вот поэтому Доместик и явился к Ней в образе Семеныча. Семеныч для Нее – любовь. Мика – эгрегор любви. Вот Она и видит любовь – человеком, которого любит.

– А я? То есть, Ребенок? Почему я вижу пустое место?

– Помнишь, Мика сказал: «я свое из тебя забрал?». Нет в тебе любви. Поэтому ты и не видишь ее. Не видишь Мику.

Далее от Второго кратко и эмоционально послышалась человеческая нецензурная брань.

– А как же остальные? Владелец яхты видит Доместика, – сопоставил факты Второй.

– Тут сложнее. Единственное объяснение, которое мне кажется верным – эгрегор в низшем мире существует далее в той форме, в которой его увидел самый первый человек или любое другое существо. Вроде того, что у людей – единое информационное пространство, и они оттуда берут представления. Она его представила так. Мика обрел форму. Эта форма отпечаталась во вселенском пространстве, и остальные люди бессознательно считали ее.

– Попроще! – взмолился Второй. – Она его так нарисовала? И все так и будут видеть?

– Да, – подтвердил Первый.

– Стой. Так Катенок не случайно стала кошкой? Ее так представил Семеныч?

– Выходит, – растерялся Первый.

– О-о-о, – застонал Второй. – Что же все так сложно?

До вечера Она ревела в своем номере, чувствуя, как разрывается сердце, и не понимая, что с Ней творится. Словно часть Ее тела находилась где-то далеко от Нее и не имела возможности вернуться обратно. Она физически ощущала пустоту внутри тела, будто Ее в нем не было. И в то же время, Она чувствовала, что это тело накрепко держит Ее внутри себя, насильно не выпуская наружу. Хотелось разбить голову или разъединить мышцы, чтобы вылезти из кожи…