Бог не проходит мимо

«А что я хочу? - думала Настя, начиная чистить картошку. - Хорошего понемногу».

Она ненавидела это выражение: так всегда говорила ее мать, считавшая, что все хорошее достается другим людям, но только не ей. Она всю жизнь произносила эту фразу - «хорошего понемногу».

Настю передернуло от этих мыслей.

«Ну вот, опять у меня в голове полный кошмар, - Настя кинула очищенную картошку в кастрюльку с водой. - Я даже помолиться нормально не могу, только соберусь - сразу дела появляются или дети отвлекают. Где- то у святых отцов прочитала - не вспомню где, - что это лукавый мешает молиться, отвлекает. И даже если начнешь молиться, все равно в голову будут посторонние мысли лезть. Где же я это читала? Забыла, не вспомню, совсем память куриная стала».

Так за делами прошел еще один вечер.

- Мужчины, вы кто, что вам надо?! - воскликнула Антонина Семеновна, вставая из-за стола.

- Спокойно, мы из милиции, мы ищем вот эту женщыну, - коротко стриженный, с горбатым носом мужчина достал из внутреннего кармана цветную фотографию Алены.

Антонина Семеновна все мгновенно поняла. Она молча опустилась на стул, не отрывая глаз от фотографии.

«Главное, не волноваться», - держась за столешницу, подумала она. Горбоносый пристально смотрел ей в лицо, пытаясь поймать ее взгляд.

- Ты видэла эту женщыну? - грубо спросил он.

- Я такую женщину не видела, и вообще здесь родильный дом, а не филиал СИЗО, поэтому попрошу вас удалиться, а то я вызову милицию.

- Мы сами милиция, - усмехнулся второй, держа руку в кармане.

- Тетка, ты не поняла, с кем имеешь дело, - горбоносый наклонился к Антонине Семеновне, дыхнув в лицо чесночной вонью.

Заведующая отделением потянулась к телефону. Второй, что держал руки в карманах и ухмылялся, быстрым кошачьим движением подскочил к столу, схватил телефон и бросил его в угол. Телефон брякнулся и раскололся пополам.

В ту же секунду Антонина Семеновна почувствовала у виска холодное дуло пистолета. Горбоносый наклонился еще ниже и заговорил громким шепотом.

- Тетка, слушай меня внимательно: будэшь тихо себя вести - не убьем, будэшь говорить правда - не убьем, будэшь говорить неправда - убьем.

Антонина Семеновна поморщилась от потока нестерпимой чесночной вони.

- Но я ничего не знаю.

- Тетка, смотри сюда внимательно, - и бандит ткнул фотографию в лицо Антонине Семеновне, - эта телка должна была родыть или будет родыть, и, если она в твоей больнице, скажи, мы пришли навэстить ее.

И горбоносый ухмыльнулся кривой улыбкой, обнажив несколько золотых зубов.

- Такая женщина к нам не поступала, впервые ее вижу, - просипела перепуганная Антонина Семеновна.

У нее кружилась голова, а перед глазами летали мушки.

- Тетка, если ты врешь, мы придем и убьем тебя. Если эта баба появится в твоей больнице, мы придем и денег дадим, а если ты куда позвонышь, то мы придем и тебя убьем. Поняла, тетка?

Антонина Семеновна молчала.

Второй ткнул дулом в висок.

- Что молчишь, курва, поняла, спрашиваю? Я повторять вопросы не люблю.

- Поняла, - голос заведующей дрожал.

- Ее точно не было?

- Нет, не было такой, - просипела она.

Бандиты быстро удалились. Антонина Семеновна осталась сидеть в оцепенении, сердце колотилось и больно отдавалось в висках, кажется, у нее подскочило давление. То, что сейчас было, она видела только в фильмах.

«Алене и отцу Андрею грозит опасность, надо их предупредить», - думала Антонина Семеновна, пытаясь встать, но ноги были ватными.

В этот момент в кабинет влетела перепуганная медсестра Маринка.

- Антонин Семенна, там двое мужиков по отделению разгуливают, во все кабинеты заглядывают, звоните в милицию, Антониночка Сем... - Маринка запнулась и как вкопанная остановилась возле заведующей.

- Антонин Семенна, вам плохо? На вас лица нет. Ой, а телефон почему разбит? Антонин Семенна, вы меня слышите? Подождите, я вам валокордина накапаю.

Маринка засуетилась, доставая из шкафчика лекарства.

- Подождите, щас давление померяю. Они у вас были, да? Кто это такие? - без остановки трещала уже пришедшая в себя Маринка.

В кабинет влетела пожилая и грузная акушерка Федоровна.

- Антонин Семен, там такое безобразие, еле выгнала, говорят, милиционеры, женщину ищуть. Ой, что с вами, плохо?

- У Антонины Семеновны давление поднялось, - строго произнесла Маринка.

- Сто шестьдесят на сто. Антонин Семен, вы что от давления пьете? Ложитесь на кушеточку. Может, вам внутривенное сделать? - заботливо спросила Маринка.

Через час Антонине Семеновне стало легче. Медсестры и акушерки, сидя в кабинете заведующей, бурно обсуждали происшедшее. Федоровна пыталась обмотать разбитый телефон скотчем. Марина заваривала на всех чай.

- Девочки, я пойду домой, - слабым голосом произнесла Антонина Семеновна.

- Что вы, мы сейчас машину вызовем.

- Не надо машину, мне уже лучше, мне надо пешком пройтись, воздухом подышать, - соврала заведующая.

Уж идти и дышать воздухом ей хотелось менее всего, ноги были ватные и не слушались, голова гудела, словно колокол. Но ей обязательно нужно дойти до дома отца Андрея и предупредить об опасности, о том, что Алену ищут бандиты.

Антонина Семеновна медленно шла по улице, поминутно оглядываясь и проверяя, нет ли за ней слежки. По дороге зашла к сестре, чтобы убедиться в том, что за ней никто не увязался.

Лишь часа через два, поздно вечером, она решилась подойти к дому отца Андрея.

Почему-то долго не открывали, и Антонина Семеновна уже заволновалась - не случилось ли чего. Наконец калитку отворил сам отец Андрей. Он был в сером домашнем подряснике, выглядел несколько уставшим, но, увидев свою духовную дочь, мгновенно просиял.

- О, Антонина Семеновна, голубушка, что ж на службу не пришли, опять заработались? Ну, проходите в дом скорее.

- Ой, батюшка, горе-то какое, - запричитала было не отошедшая от испуга врач.

- Что случилось? - озабоченно спросил отец Андрей.

- Алену бандиты ищут, приходили ко мне в роддом, фотографию ее показывали, грозились убить, - и Антонина Семеновна разрыдалась в голос.

Они сидели на кухне, успевшей пропахнуть валерьянкой и валокордином. Антонина Семеновна комкала в руках промокшую от слез салфетку, поминутно сморкалась и, держа дрожащими руками большую кружку, отхлебывала чай. Отец Андрей ходил по кухне, заложив руки за спину.

- Да, ситуация сложная. Я уж надеялся, что опасность миновала или Алена преувеличивает ее, все же стресс, беременность, роды. А, оказывается, все очень серьезно. Я уж хотел отказаться от нашего плана. Все же безумие какое-то объявлять детей близнецами: и документы на них придется получать, и фамилию нашу давать мальчику... - казалось, отец Андрей рассуждает вслух, не замечая заплаканную Антонину Семеновну. - Что же делать? Ума не приложу. И Алене боюсь говорить, распсихуется, я ее знаю. Еще и убежит куда, чтобы нас опасности не подвергать, она такая, - он резко повернулся к Антонине Семеновне. - Ладно, пока делаем так, как решили: детей записываем на нас с Вероникой. Алене о бандитах не говорим. Хорошо, голубушка, вы уж не проговоритесь, я на вас надеюсь.

Аул, в котором уже второй месяц скрывался Султан, стал известен федералам, которые должны были появиться там с минуту на минуту, - так передал связной с дороги.

Времени на сборы не оставалось, надо было срочно бежать.

В старый японский внедорожник Султан бросил разгрузку, два автомата с подствольником и несколько гранат. Больше ничего не было.

Султан надеялся прорваться к грузинской границе. Он рванул с места, оставляя клубы пыли на каменистой дороге. Бензина было меньше четверти бака, и на поворотах начинала предательски мигать оранжевая лампочка.

Тагир должен был привезти бензин, деньги и поддельные документы еще вчера, но пропал, на связь не выходил, и это было тревожным признаком. Султан как зверь чувствовал опасность, но прорываться к границе без горючего не решался, надеялся, что появится Тагир со всем необходимым.