Вспаханное поле

уже не галопом, как бывало, а мелкой рысцой. Вдруг, оч¬

нувшись от задумчивости, он увидел Панчо и Пабло,

обходивших ряды кукурузы.

—      Добрый день, Панчо... Добрый день, Пабло...

—      Добрый день, дон Сеферино, — вежливо ответил

Пабло.

—      Здорово... — угрюмо обронил Панчо и, глядя вслед

объездчику, который, снова погрузившись в свои думы,

продолжал ехать к дому, проворчал: — Этот все такой же:

перелетает с места на место, как пташка, да подбирает

зерна на жнивье, только бы не работать.

Пабло промолчал, и они пошли дальше, осматривая

кукурузу, чтобы выяснить, созрел ли урожай. Немного

погодя юноша окликнул фермера:

—      Дон Панчо, гляньте, у нас вывесили флаг.

Панчо обернулся .и увидел, что над домом развевается

флажок.

244

—      Да, нас зовут, — подтвердил он и, недоумевая,

прибавил: —Что бы это могло значить? Пойдем!

Он заподозрил, что флаг вывесили в связи с приездом

Сеферино, который, по всей вероятности, привез какое-

нибудь известие от сына. Одна мысль об этом привеа

его в раздражение и заставила вспомнить старую обиду.

Внезапно послышался топот копыт, и тут же показался

Сеферино, мчавшийся вскачь по дороге, изо всех сил на¬

хлестывая свою клячу. Против ожидания Панчо он не

остановился и не сдержал лошадь, а только крикнул:

—      Панчо!.. Ступай домой!.. Приехали выселять тебя

с фермы!

Он ускакал по направлению к Вильялобосу, не пере¬

ставая хлестать лошадь. Фермер ошеломленно посмотрел

ему вслед, не сразу поняв смысл его слов, а когда понял,

у него задрожали руки. Наконец он, а за ним и Пабло

пустились бежать к дому.

Пора было полдничать, и Мануэль, хотя и не испыты¬

вал голода, как обычно, вышел из мастерской перекусить.

До вечера ждать вестей с фермы было нечего, но из-за

матери он все еще чувствовал себя связанным с домом и

беспокоился о том, что там делается. Вот когда вернется

Хулия и они с Пабло поженятся, думал он, у него будет

спокойно на душе и он сможет, как Авелино, разъезжать

по селениям и городам без забот и угрызений совести. Он

в задумчивости остановился на тротуаре, щурясь от осле¬

пительно яркого солнца, не в силах прогнать воспомина¬

ние о том дне, когда он покинул ферму. Приближающийся

топот копыт не прервал его размышлений, он очнулся,

лишь услышав крик:

—      Маноло!

Сеферино с невероятной в его годы и при его болезни

ловкостью соскочил со взмыленной лошади, едва держав¬

шейся на ногах.

—      Приехали отбирать ферму у твоего отца!

Мануэль вздрогнул: минуту назад он как раз подумал,

что это может случиться.

—      Вот упрямец, — пробормотал он. — Хотел бы я

знать, что он скажет теперь.

Дядя сообщил ему то, что знал.

—      Когда я подъезжал к дому, навстречу мне попа¬

лась Клотильда. Она бежала сказать Панчо, что приехали

245

солдаты выселять их, и попросила меня съездить за

тобой.

Маноло решительным шагом вошел в мастерскую и,

заводя мотор грузовика, торопливо бросил Сеферино:

—      Садитесь, поедете со мной.

Тот опасливо взглянул на машину и, с минуту поколе¬

бавшись, сел рядом с племянником, который вывел грузо¬

вик на улицу и, не смущаясь тем, что он еще не очень-то

опытный шофер, дал газ и поехал по направлению к фер¬

ме. Сеферино беспокойно ерзал на сиденье. Но, когда

машина развила скорость, его захватило ни с чем не срав¬

нимое ощущение быстрой езды, как это было когда-то

с Маноло в грузовике Авелино. У него порозовело лицо

и заблестели глаза. Он никогда не видел лошадей, спо¬

собных так мчаться. И, быть может, именно поэтому он

вспомнил о своем одре:

—      Я и ре думал, что бедная кляча так взбодрится:

она дала все, что могла, и теперь ей конец. Видно, это

была породистая лошадь: когда я ее погнал, она забыла

про все свои хворости и болячки. Да и я сам забыл про

свой ревматизм.

В самом деле, он держался так, словно боль у него

как рукой сняло, и даже выглядел помолодевшим после

недавней скачки. Мануэль, поглощенный управлением

машиной и озабоченный случившимся, ничего не сказал.

Не сбавляя скорости, он проехал через ворота. Возле дома

раздался выстрел.

—      Так я и знал, — пробормотал Маноло и нажал на

акселератор.

Остановившись во дворе, он увидел прятавшихся за

деревьями полицейских с карабинами, направленными на

сарай.

—      Не стреляйте! — крикнул он, выскакивая из ка¬

бины.

Элена, которую удерживали в сенях Клотильда и альг-

васил, вырвалась от них и бросилась навстречу сыну.

—      Маноло! Они хотят убить твоего отца и Пабло}

Судебный исполнитель возразил:

—      Мы не собираемся никого убивать, но хотим вы¬

полнить то, что предписано законом.

—      В чем дело? — взволнованно спросил Мануэль.

—      Мы должны выселить с участка вашего отца, а он

со своим пеоном оказывают вооруженное сопротивле¬

246

ние, — объяснил взбешенный альгвасил. — Если они не

перестанут сопротивляться, им будет хуже.

В разговор вмешался офицер, командовавший отря¬

дом полиции:

—      Если они не сдадутся, я пошлю в селение за под¬

креплением и мы расправимся с ними.

Мануэль знал, что это не пустая угроза. Он обернулся

к сараю и решительно сказал:

—      Я пойду поговорю с отцом. Прикажите вашим лю¬

дям не стрелять.

Элена, полная тревоги, предложила:

—      Пойдем вместе со мной: меня он послушает.

Но офицер, не доверяя ей или желая держать ее при

себе в качестве заложницы, воспротивился этому:

—      Если ваш сын хочет пойти, пусть идет, но вы

останетесь с нами.

Видя, что Маноло согласен, он повернулся к поли¬

цейским и приказал им не открывать огонь. Маноло на¬

правился к сараю, не замечая, что Сеферино идет сле¬

дом за ним. Они были уже в нескольких шагах от сарая,

когда показался Панно с ружьем в руке.

—      Стой! — повелительно сказал он. — Чего тебе

надо?

—      Поговорить с вами, — остановившись, ответил сын.

Налившиеся кровью глаза Панчо выдавали крайнее

ожесточение.

—      Не о чем мне с тобой разговаривать... Уходи, или

я буду стрелять! — отрезал он.

—      Берегись, парень, — прошептал Сеферино. — Я его

хорошо знаю, он и вправду может выстрелить.

Пропустив мимо ушей это предостережение, Мануэль

смело посмотрел на отца и сказал:

—      Стреляйте, если хотите, но сначала выслушайте

меня.

Они стояли лицом к лицу, равно непоколебимые и бес¬

страшные, и читали в глазах друг у друга одинаковое

презрение к смерти.

—      Уходи, или я убью тебя! — наконец произнес Пан¬

чо, целясь в грудь сына.

Лицо его приняло такое же выражение, какое Мано¬

ло видел у него еще ребенком, когда отец столкнулся с

негодяем, который на площадке для игры в бабки изби¬

вал упавшего, беззащитного человека. Но, как ни велика

247

была слепая решимость Панчо, ему и в этом не уступал

Мануэль. Он знал, какой опасности подвергает себя, и

тем не менее ответил:

—      Не уйду! Вы должны меня выслушать!

Видя, что отец целится в него, и не сомневаясь в том,

что он приведет в исполнение свою угрозу, Мануэль сжал

зубы и застыл в ожидании выстрела.

—      Панчо!—крикнула Элена, которую удерживала

Клотильда.

Фермер заколебался. Мертвенно-бледный Пабло вы¬

шел из сарая и вступился за Маноло:

—      Дайте ему говорить, дон Панчо.

Только тогда фермер опустил ружье и хмуро сказал:

—      Войди!