Мужчина и женщина. Книга первая (сборник)

– Да??? – удивился Борис и, дав ей пинка, спустился вниз.

– Ну что, побывал в раю? – спросил его Сергей.

– Да. Ты знаешь, там, оказывается, была ее подружка, вполне приличная и молодая девка.

– Да ты что? – подпрыгнул приятель.

– И что?

– Ничего. Я в порядке.

– Я тоже хочу, – и Серега рванул на крышу.

– Стой! – тормознул его Борис. – Я пошутил.

Дома, сделав для приличия пару звонков, они легли спать. Правда, перед этим традиционно рассказали друг другу, как их любят женщины.

Утром у Бориса неприятно защемило сердце: до приезда жены остался один последний день. Друзья даже похмеляться не пошли – допили то что было и решили разойтись.

Не глядя друг другу в глаза, попрощались, вяло пожав руки.

Борис захлопнул дверь и решил навести порядок в квартире. Прошел на кухню. Там полная пепельница окурков, гора грязной посуды, куча пустых бутылок.

Только открыл воду, как в дверь позвоНИЛИ. :

«Кто это еще?», – удивился Борис.

Не спрашивая, зло открыл дверь,

На пороге стоял только что ушедший от| него друг, сияющий как юбилейная медаль, | и торжественно обнимал двух шикарно-красивых блондинок.

– Вот, смотри, что я принес, то есть привел.

Обалдевший Борис пропустил всю троицу в квартиру.

Девушки прошли в зал.

– Где ты их откопал? – зашептал Борис.

– Не поверишь. Просто чудо какое-то. Выхожу я от тебя, только завернул за угол, а мне навстречу они. Вера с Люсей. Я с ними месяца два назад у приятеля на свадьбе познакомился. Так мы с ними там «зажгли». Только телефоны я у них тогда не взял. А тут как снег на голову. Я им: «Девчонки, у меня друг один в квартире от тоски умирает». А они переглянулись и говорят: «Нам как раз делать нечего. Пойдем лечить твоего друга».

– Дай я тебя расцелую, – закричал Борис и от избытка чувств прижал к своей груди товарища.

Работа закипела.

Девушкам предложили присесть на диван.

Вновь накрыли на стол, включили музыку. Достали из заначки нетронутую бутылку шампанского.

Девчонки выпили, закусили конфетами, разговорились. Стало весело и шумно.

Разбившись по парам, перешли к танцам. Перед этим зашторили окна, создав интим.

И в тот момент, когда Борис сообщил другой танцующей парочке, что они с Верой решили посмотреть мебель в соседней комнате, при этом попросив не мешать их осмотру, со скрипом открылась дверка шифоньера и оттуда вышла женщина.

Все замерли. Даже музыка, казалось, стала тише.

Женщина, как привидение, в полумраке подошла к окну, резко распахнула шторы и, обернувшись к застывшим парам, громко сказала:

– Здравствуй, милый!

Борис затряс головой, еще шире открыл глаза и упал в обморок.

У окна стояла его жена.

Когда он пришел в себя, дома было уже все тихо и спокойно. Он лежал на диване, закутанный в одеяло, голова была накрыта мокрым полотенцем.

Жена деловито прибирала комнату. Увидев, что муж открыл глаза, она подошла к нему, поправила подушку под головой и сказала:

– Лежи спокойно, милый. У тебя были такие трудные дни. Тебе сейчас нельзя волноваться.

Борис опять потерял сознание.

Это уже потом она рассказала ему, как она, заранее договорившись с родственницей, передала ей в поезде детей, чтобы та отвезла их к бабушке, а сама сошла на ближайшей станции, где наняла машину и приехала к своему родному дому. Она заняла позицию наблюдателя у подъезда соседнего дома и, когда Борис с приятелем пошли прогуляться по бродвею, быстро и незаметно проникла в квартиру, спряталась в шифоньер и трое суток просидела там, слушая пространные истории о любовных похождениях своего мужа и его товарища.

В те моменты, когда они уходили из дома, она спешила в ванную умываться, кушала и отдыхала от душного шифоньера.

Она узнала многое. И Борис понял, что вся его тайная жизнь с именами, адресами, явками и телефонами теперь в памяти этой хрупкой женщины.

Это был удар, от которого Борис едва оправился.

А оправившись, навсегда избавился от своей прошлой «болезни» изменять своей– жене, хотя приобрел новую – маниакальную привычку по открыванию дверей, в основном шкафов и шифоньеров, в любом по– мещении, куда приходил сам или куда его; приводили.

И если раньше с виду он был вполне нормальным человеком, то теперь, приобретя новый недуг, стал человеком со странностями. А это не всегда приятно не только ему, но и близким.

Поэтому теперь и не знаем, что лучше: прошлая его болезнь или сегодняшняя. Да и, вообще, непонятно, по-честному, болен он был раньше или больным стал сейчас.

49. Счастливые дни

Для каждого настоящего мужчины раз в год наступают счастливые дни.

С одной стороны они, вроде и приятные, и праздничные. Но с другой…

Впрочем, лучше рассказать все по порядку.

Февраль.

Точнее, Двадцать третье февраля.

И на работе, и дома, и в укромном месте ты получаешь долгожданные подарки, явные и тайные, официальные и глубоко личные, от своих и чужих женщин.

Счастливый, в помаде и духах, ты сидишь и взором, затуманенным скупой мужской слезой, рассматриваешь свеженький носовой платочек, новые носки и красиво сложенные трусы – все вещи практичные, совершенно необходимые.

Тебя одарили.

А скоро март.

Точнее, Восьмое марта, твоя очередь тайно и явно одаривать своих и чужих. Да-а…

Уже с конца февраля мужчины начинают доставать из пухлых бумажников и пересчитывать деньги, нарочно прибереженные для этого счастливого дня. Начинают захаживать, причем с завидной регулярностью, в ювелирные салоны, меховые и парфюмерные магазины, а иные поглядывают и на антиквариат.

И в ночи нет нам покоя: среди ночи мы то вскрикиваем, то вскакиваем; и хороводят в наших сонных видениях бриллианты, шубы, духи во флакончиках-молле и армады тонкого женского белья.

Но мы не спешим, мы тянем и тянем с покупками.

И дотягиваем до самого последнего дня.

А тем временем ходим и ходим по магазинам и никак не можем решиться опустошить заветное отделение любимого бумажника, будто надеемся на что-то.

Может, на некое чудо: вдруг этот праздник возьмут да и отменят как неконституционный, или на чудо иного рода – вдруг из всех магазинов разом сгинут все драгоценности, все меха и все французские духи, а вместе с ними – и баснословно дорогое дамское белье.

Вот тогда можно будет весело пойти в рядовой наш магазин и по-быстрому купить колготки, помаду и шоколадку.

Но чудес, как известно, не бывает.

Наконец, в одну прекрасную минуту мы осознаем: все, дальше тянуть опасно – можно оставить женщин без подарков, а самому наполучать пощечин и упреков.

Тебе же подарили носовой платочек в полосочку, а ты, свинья, забыл подарить пустяковое бриллиантовое колье.

Женщина расстаралась, подарила тебе ослепительно белые носки из чистого хлопка, а ты не смог достать сущую ерунду – итальянскую шубку из зебровой норки.

Какой же ты рассеянный, милый: носишь мои сатиновые трусы, а не заметил, что у меня на полочке освободилось 128—е место для новых французских духов.

Вот почему – впрочем, может, и не только поэтому – мы в самые последние минуты бежим-таки в магазины. А поскольку все мужчины думают более-менее одинаково, постольку во всех магазинах ажиотаж, толкучка и нервотрепка.

Опомниться не успеешь – а уже купил что-то, хотя, конечно, не совсем то, о чем мечталось в последние предпраздничные дни.

А потом наступает минута – когда твои заботы и думы овеществляются, когда мечты твоих любимых и желанных исполняются и наконец занимают законные свои места на их прелестных шейках, плечиках и попках.

Они рады. Они счастливы. Они благодарны.

А ты – опять в поцелуях, ласках и духах.

Да-а, наконец-то все это закончилось!

И поскорей бы снова началось.

50. Я буду вечно…

Нет, Она еще не проснулась.

Из-под белоснежного шелкового одеяла выбрался только мизинчик. Ее правой ноги. Выглянул, как любопытный розовый зверек, и застыл от удивления на этом белом поле.