Интернат

В этот вечер Дина задала брату кучу вопросов. Они были такие детские, но на них не было ответа.

После еды Дину искупали и уложили в кровать. Она залезла под одеяло, и осторожно просила:

– А это теперь моя комната?

– Да, твоя, – ответил Антон, – когда мы были совсем маленькие, мы жили здесь.

– Ой, Антос, а я знаю, зачем ты нас сюда пливел! – взволнованно сказала Дина.

– Ну и зачем же?

– Для сюлплиза! Мама сюда плиедет, а здесь ее ждем мы! – радостно объявила Дина.

– Нет, Дина, мама сюда не приедет, – сказал Антон, – и вообще поменьше об этом думай. Давай спать ложись.

– Сейчас лягу, – пообещала Дина. – Малин, а спой мне песенку пло дельфинчика?.

Марина вопросительно посмотрела на Антона и, увидев его реакцию, сказала:

– Дин, она очень грустная. Давай я спою тебе другую – про цветочки, про солнышко…

– Нет, – надулась Дина, – я хочу эту мамину пло дельфинчика.

Дина обожала эту песню, а Антон её терпеть не мог. Эту песенку пела ему мама, когда бабушка была ещё жива. Это было именно здесь, именно в этой самой комнате, и, хотя Дина и не помнила этого, потому что была тогда совсем маленькой, она знала это от Антона, и поэтому так любила эту грустную песню.

Антошка очень ясно помнил тот момент, когда первый раз её услышал. Он проснулся от того, что в дверь позвонили. Была уже глубокая ночь, но бабушка поспешила открыть дверь и впустить ночного гостя в квартиру. Антон понял, что приехала мама. Звуки клубной музыки доносились из автомобиля, который ждал Веронику возле подъезда. На нем молодая мамочка уезжала в неизвестном направлении, прочь от сына, ответственности и вообще от всей этой суеты. Антону тогда было года четыре. А Веронике только исполнилось восемнадцать, и она почувствовав свободу, гуляла днями и ночами, и могла неделями не появляться дома.

Услышав шаги мамы, Антон тут же притворился, что спит. Через несколько минут Вероника вошла в комнату, чтобы взять какие-то вещи. Антон приоткрыл один глаз и внимательно следил за ней. Он ждал, что она обнимет и поцелует его, но она быстро прошла мимо кровати, даже не взглянув на сына. Не выдержав, Антон громко разрыдался от обиды. Бабушка Ира тут же забежала в комнату, начала успокаивать маленького Антошу.

– Неужели потише нельзя? – прикрикнула она на дочь, – ребёнка вон разбудила! Только уснул ведь!

– Да не спал он! – крикнула Вероника. – Я видела, как он подглядывал!

– Укладывай давай его теперь! – приказала бабушка. – Тебе не надоело это все самой! А? Мать называется! Посмотри на сына своего! Ты хоть помнишь, как он выглядит?

– Помню, – ответила Вероника, и всё-таки присела к Антону на кровать, и укрыла его одеялом…

– Спи давай! – сказала она.

– Как? – спросил он.

– Обычно, – ответила она, – как собаки спят, как кошки спят.

Антон взял её руку и прижался к ней лицом. Ему было так хорошо с мамой, что он решил не засыпать, чтобы заставить её побыть с ним подольше.

– А если я не усну? – хитро спросил он.

– Тогда придёт дед с мешком и заберёт тебя! – страшным голосом сказала Вероника.

Антон испугался и решил, что нужно обязательно побыстрее уснуть. Он с ужасом представил, как страшный дед тащит его по улице, и глубже залез под одеяло.

– Спой мне песенку! – быстро попросил он. Антон любил засыпать под пение бабушки.

– Может ещё сплясать тебе? – спросила Вероника. – Хотя я знаю одну песню, про дельфина, да только ты реветь потом будешь…

– Не буду! – пообещал Антон.

В песне рассказывалось про дельфинёнка, который попал под винт рыбацкого судна.  И про то, как его мама не смогла пережить его смерть и выбросилась на берег…

Антон, как она и говорила, расплакался уже на втором куплете, но мама всё-таки допела песню до конца.

– Говорила же – реветь будешь, – сказала она.

– Дельфинчика жалко, – прошептал Антон, – он умер?

– Конечно, умер, – грустно ответила Вероника, а потом помолчала немного и сказала: – Все мы когда-нибудь умрём. Все… когда-нибудь… умрём.

 Глава 34

ДЕТИ УЛИЦЫ

На следующее утро Марина проснулась, и не поднимаясь, долго ждала крика "Подъем!" Крика почему-то не было. Марина осторожно огляделась по сторонам, и тут же вскочила, как ошпаренная. Она была не в своей комнате, а в чьей-то чужой квартире. Тут-то Марина и вспомнила все события вчерашнего дня и немного успокоилась. Она оделась и пошла осматривать квартиру.

В зале был включен телевизор, и Марина заглянула в приоткрытую дверь.

– Малина проснулась! – весело крикнула Дина, – а мы мультики смотрим про Спанч-Боба!

– Выспалась? – спросил ее Антон.

– Да, выспались… Антоса, а когда у нас будет завтлак? – робко спроcила Дина.

– Еду обычно готовит… мама, – задумчиво сказал Антон и посмотрел на Марину. Дина тоже посмотрела на Марину, и Марина, поймав их взгляды, занервничала.

Действительно, она больше всех подходила на роль мамы, но, оценив все "за и против", всё же отказалась.

– Что вы на меня так смотрите? – удивленно спросила она, – я не буду мамой. Мне, может, тоже хочется, чтобы кто-нибудь побыл моей мамой и мне завтрак приготовил.

– Да, Марин, ты не сможет быть мамой! – подержал ее Антон, – ты же готовить не умеешь!

– Что? Это я-то не умею? – рассердилась Марина, – да я вообще классно готовлю! Но готовить я не буду, потому что у меня тетрадки по "трудам" нет!

– А зачем тебе тетрадка по "трудам"?

– А затем, что у меня там все рецепты записаны. Мы на уроках сначала рецепты записывали, а потом готовили.

– А наизусть ты что, не помнишь?

– Вот еще! Буду я помнить!

– Ой, Шальнева, и зачем только я тебя с собой взял? – рассердился Антон. – Но тут он вспомнил про деньги, и это значительно подняло ему настроение.

– А у меня есть четыре косаря! – радостно сообщил он, – и я собираюсь пойти их потратить. Кто со мной?

– Я! – крикнула Марина

Первый день самостоятельной жизни прошел очень весело. Они сходили в кино, пообедали в Мак-Доналдсе, погуляли по набережной. Потом покидались во дворе снежками, и, веселые и уставшие, вернулись домой.