Стюардесса. Неоконченный портрет (СИ)

В «нашей банде» два человека.

Что мне сказать ему? Что это я придумала способ оставаться незамеченной, находясь у всех на виду? Что я счастлива попасть под плохое влияние. Потому что риск это единственное, что может меня возбудить в бесконечном просторе обыденной жизни.

Вы пробовали быть стюардессой? Просыпаться среди ночи в попытках понять в каком ты сейчас городе и сколько времени на твоих биологических часах? Есть только стоя, месяцами. Не иметь друзей, знакомых и постоянных коллег. Жить в мире, в котором все вокруг вас меняется несколько раз на дню: пассажиры, экипаж, город, страна, пейзаж за окном.

Все меняется. Одно остаётся неизменным. Бесконечная тоска внутри вас.

Сказать, что я с радостью согласилась нарушать закон? Только потому, что это заставит кого-то в этом мире интересоваться мной, а не одной из моих масок? Сказать, что я готова ползать за ней на коленях? Только бы чувствовать себя хоть на что-то годной.

Я как вы не могу. Быть бесконечно одинокой, ежедневно выкладываясь на полную, в погоне за остальным табуном.

Купи лак. Купи машину. Купи квартиру. Купи блузку. Купи телевизор. Купи туфли. Купи йогурт. Купи всё как у всех.

Вы проживаете почти одинаковые жизни, но при этом не можете прожить и дня, не завидуя друг другу.

Что вы чувствуете, когда идёте по центру города, увешанному рекламными плакатами? Когда с каждой витрины вам бросают в лицо список вещей, которых у вас нет.

Каждый день идти на работу не отрывая взгляда от асфальта у себя под ногами. Чтобы не видеть ярких плакатов с вещами, которых у вас нет. Вещами, которые вы не можете себе позволить.

Когда ты последний раз был в отпуске, опер?

А вы знаете, что стюардесса может по загару определить, где вы отдыхали в этом году? Турция. Тайланд. Бали. Испания. Я знаю.

Я различаю малейший оттенок загара.

Но я вижу только многослойную бледность. Я вижу, что эта камера для допросов стала твоей клеткой. Меня уведут отсюда через десять минут. Скорее всего я отправлюсь в тюрьму, потому что Её я никогда не сдам. Меня уведут, но я то отсюда уйду.

А вот ты останешься.

Пока совсем не кончится твой последний предпенсионный запал. Пока тебя не дожмут как старый советский алюминиевый тюбик с зубной пастой оставшийся от сухого пайка.

Но, что ты сказал о заговоре? Неужели она что-то готовит за моей спиной? Нет. Она бы обязательно сказала, ведь мы почти все время проводим вместе...

Он прерывает моё высокомерное молчание.

- Впрочем, это ваше законное право – молчать. Просто боюсь это наша не последняя встреча.

Дверь распахнулась, в комнату вошла невысокая женщина. Острые плечи под погонами. Офицерский пиджак темно-синего цвета. Светлые волосы туго затянуты в улитку. Очки. Ни единой царапинки.

Она решительно подошла к столу. Сгребла пакет с диадемой. Поправила полу пиджака и протянула мужчине какие-то документы.

Он вздохнул устало. С грустью взглянул на меня и простился. Молча.

Я встала. Попросила снять наручники, но мне отказали.

Женщина взяла меня под руку и вывела из кабинета.

Мы шли по коридору: она, цокая шпильками по паркету и я – с руками за спиной скованными наручниками. Моя грудь в коктельном платье, спрятанном под унылым халатом, рвалась наружу от такой неловкой позы. И всё же мне трудно скрыть улыбку.

На нас смотрели какие-то студенты юристы, охранники, офицеры. Я запрокинула голову. С гордостью взирая на них.

Каково вам теперь. Когда я под Таким покровительством?

Всё, о чем я когда-либо мечтала – быть чьей-то любимой игрушкой.

- Ты такая растяпа у меня, милая,- говорит она, вставляя ключ в скважину наручников.

6. СОБЕСЕДОВАНИЕ

Вы когда-нибудь бывали на собеседовании по ту сторону? Для меня это был первый раз.

Мой стаж всего год, но, знаете, я на хорошем счету.

Мы время от времени отсматриваем новых девочек, готовых пойти в стюардессы. Чаще всего они без опыта работы.

- Иди и посмотри на эту кандидатку. Она нам самолёт не разрушит?

Ирония в том, что случится кое-что пострашнее.

Программа «Доверие» позволяет недавно освободившимся из колонии, устроится на работу. Найти своё место в обществе.

В небольшой светлой комнате, в которой много белого пластика и бесплатных авторучек сваленных посредине стола гурьбой она сидит на против меня и улыбается,

Я спрашиваю:

- Как Вы считаете, каковы ожидания клиентов бизнесс-класса от стюардессы нашей компании?

Она явно более опытна в вопросах межличностного общения и сидя на пластмассовом стуле она покачивает ножкой закинутой на ножку.

Мне бы очень хотелось не выдать себя. Моё первое собеседование.

Я спрашиваю:

- Расскажите про свой опыт работы в сфере обслуживания…

Я всегда думала, что тот, кто задает вопросы должен быть увереннее того, кто отвечает.

Я спрашиваю:

- Чего вы ждёте от нового места работы?

Программа «Доверие» стимулирует работодателя нанимать кандидатов, которых им предлагает правительство.

Едва заметные веснушки. Мы сидим в душной от спертого воздуха комнате. Такая естественная, – она глоток свежего воздуха. Словно я только её и ждала.

Она разглядывает меня поглощая своей воинственной красотой.

Её мейкап идеален.

Она говорит:

- Мы с тобой сработаемся, моя хорошая.

Всё, о чем я когда-либо мечтала – быть чьей-то любимой игрушкой.

Она говорит:

- Посплетничаем завтра? Расскажешь мне все свои маленькие хитрости?

Собеседование не должно быть таким.

Мои зрачки расширяются.

Вы когда-нибудь бывали в ситуации, когда кандидат съедает вас с потрохами уже на первом собеседовании?

И вам это нравится.

Если с восьми лет никто не относился к вам хорошо, то первое ласковое слово в ваш адрес нежной молнией расколет вас напополам. Я готова была ластиться, как котенок.

Я ластилась, как котёнок.

Первые три месяца наши рейсы были больше похожи на семинары по обмену опытом.

Как улыбаться пассажирам, как поправлять им пледы, как рассаживать матерей с грудничками.

Сказать, что мы сблизились, значит, ничего не сказать. Я была рада выложить ей все свои секреты. Не прошло и двух недель, как я рассказала про то, как подделываю паспорта. Как создаю поддельные анкеты в соцсетях и придумываю себе программы развлечений для каждого города, в который спускаюсь. Я рассказала про то, что делаю уколы диабетикам на дому. Представляясь вымышленными именами. Про то спасительное удовольствие, которое получаю, общаясь с простыми людьми. Знакомясь с их семьями. То щемящее чувство, которое я испытываю, когда вхожу в их дома. Теплые и обжитые. Когда на полчаса становлюсь частью чего-то настоящего. Чего-то постоянного. Когда на двадцать минут у меня появляется семья.

Мы никогда не думаем о том, что нас считают за наивных придурков, если нам улыбаются.

Мой первый и единственный друг. Она влилась в коллектив и через месяц она рассказала мне кое-что тоже. Рассказала, как находит клиентов, которым нужно переправить что-то через границу. Что-то такое, за что не возьмется ни федекс, ни ди эйч эл.

Она берет бирки и меняет их сразу после пересечения контроля. Далее наклеивает свою бирку. Теперь чемодан, только что вошедший в аэропорт Домодедово, получает бирку «WAW – MKC», что значит – из Варшавы, Польша в Канзас-Сити, США.

Проблема в том, что если ваш багаж потерялся, он может оказаться где угодно.

Спустя не более получаса, чемодан оказывается среди потерянного багажа, где его отправляют в Канзас-Сити. А там уже телефонную линию обрывает «наивный» гражданин, владелец второй части поддельной бирки.

Ей было этого мало. Она стала спускаться вместе со мной.

“Спускаться” – так мы называем путешествие в чужой город под вымышленным именем. С вымышленной историей.

Мы записывались на собеседования и устраивались на работу, посещали курсы, знакомились с мужчинами. Мы всегда исчезали, если становилось скучно.