Скиф

Макс над Варей склонился, оглядывая обеспокоенно – не нравилось, как выглядит. Смотрела, а глаза черные и пустые.

– Ударилась? Ударили? Что произошло? ― видимых ран нет, но Бог его знает, что ее так скрутило.

– Нет… просто… плохо и все… извини…

Она еще извиняется, ― поморщился мужчина. К машине Маша подлетела, сунула рюкзачок:

– Вот, это его. Скажите, а куда вы Скифа? Что с ним?

– Много вопросов, девушка.

– Не мельтеши, Маня, ― просипела Варя, глянув.

– Я… я позвоню…

Макс завел мотор и тронулся с места.

– Только не в больницу, ― услышал. Покосился на Варю хмуро.

– Отец дома?

– Нет.

Смелков включил левый поворотник – все ясно, он отвезет ее к себе и там уже решит, что к чему.

Маша смотрела вслед машине, застыв у ограды, и поежилась – холодно. А сдвинуться не могла – за Скифа душа болела и очень не нравился этот слишком уж ухоженный и взрослый дядька, симпатичный и решительный. Смотрел он на Влада и обнимал не как друг – слишком нежно, слишком трепетно. И встревожился, словно конец света. А как на нее глянул? Как на соперницу…

Может, придумывает она себе? Но перед глазами явственно встало, как этот незнакомец коснулся щеки Скифа – слишком бережно, и не хлопал – ласкал.

Маша передернулась – неужели она была права: Влад – гей? И этот взрослый мужчина его… любовник?

Смелков занес девушку в квартиру, прикрикнув на Макса, чтоб под ноги не лез. Уложил на постель, стянул куртку, морщась – не нравилось, что Варя как кукла тряпичная, даром, что смотрит.

Толстовку – прочь, корсет, и вздохнула, застонала, увидела, наконец, мужчину. Тот заметил, что взгляд осмысленный стал, склонился над ней.

– Варенька?

Потянула, что под руку попалось, чтобы грудь прикрыть. Макс понял, вытащил из ящика комода свою футболку и натянул на нее – успокоилась. Раздел полностью, одеялом накрыл и, набирая номер Чилигина, хлопнул по кнопке чайника, залез в холодильник за молоком и медом. А зачем – не сказал бы. Объяснил Косте, что к чему, получил консультацию и только тогда сообразил, что соорудил Варе чай с бергамотом, молоком и медом.

Все равно.

Отнес и заставил попить. Осел на край постели во все глаза глядя на девушку, ворот рубашки от галстука освободил – душно.

– Сейчас доктор подъедет, ― сообщил тихо – вымотало его за какой-то час, как за век. ― Тебе лучше?

– Да, ― прошептала, но судя по виду – не намного.

– Поспи пока, ― укрыл заботливо, склонился над ней. По щеке осторожно провел. ― Бледная. Что случилось-то, Варя?

– Не знаю, ― чуть отодвинулась.

– Точно никто не трогал?

– Точно.

А голос, как эхо, и в глазах муть.

– Болит, что-то?

– Немного. Спасибо тебе.

– Глупости, ― улыбнулся подбадривая. ― Правильно сделала, что позвонила.

– Отцу не надо знать.

– Я понял. Не проблема.

Галстук совсем откинул и собрал Варины вещи:

– Поспи пока, ― вышел и дверь плотно притворил.

Девушка как в нечто вязкое и теплое провалилась. Больше не было дурноты выматывающей, удушья и в ушах от звона не переливалось. Только слабость еще давила, смыкая веки.

Смелков закурил на кухне – руки ходуном ходили. Потер лицо и жадно затянулся, соображая, что дальше. Ну, то, что домой он ее не отпустит – однозначно. Отец с ней управиться не может, а он попытается. Поживет у него, пока совсем не выздоровеет.

Нажал кнопку кофеварки и набрал Скифарина. Сообщил, чтоб Варю не терял и, наливая себе кофе, позвонил партнеру.

– Костя, сегодня не вернусь и завтра меня не будет.

– Издеваешься? Макс, совесть есть?!

– У меня форс-мажор и личные обстоятельства, ― отрезал и связь обрубил. Ничего, перетопчатся без него. Сколько раз он за двоих отдувался? Теперь Костина очередь.

И закурил снова, уже успокоившись, даже «немцу», растерянному суетой, подмигнул. Постепенно дошло – Варя рядом и дрогнуло что-то внутри, жаром полыхнув по венам.

Через час Чилигин ввалился. Посмотрел подопечную, послушал и резюмировал:

– А нечего было из больницы убегать.

И развернулся к Максиму:

– В общем, так, пришлю лаборантку – возьмет кровь. Пока: покой и легкая пища, режим постельный. И никаких выкрутасов. А еще, ― вытащил из сумки стопку рецептурных бланков и накатал пару латинских названий. ― Выкупишь.

Двинулся на выход и уже в коридоре буркнул:

– Достали вы меня. Покоя совсем нет.

– Извини. Что было-то, объяснить можешь?

Чилигин уставился на него исподлобья и почти рявкнул:

– Сам, как думаешь? У нее два ребра сломаны были, как срослось – неизвестно. Мы ж на волю ломанулись! Прибавь свежий послеоперационный шов после резекции селезенки и черепно-мозговую травму. Думаешь, все так запросто и за пять минут пройдет? Меньше фантастики читай! Спасибо скажи, что не ослепла вообще!

– Ладно, не рычи, ― сунул ему в карман пятерку, и мужчина притих. Натянул куртку, буркнул: пока, и вышел.

Глава 24

Варе на удивление не снились кошмары, и сон был легкий, спокойный. Глаза открыла – полумрак, незнакомая комната и приглушенный свет от светильника. Тепло, уютно, непривычно спокойно, ничего не болит, не ест, только ощущение, что кто-то рядом – озадачивает.

Повернулась и встретилась взглядом с Максимом. Тот, одетый, вытянулся поверх одеяла рядом, подложив под голову руку и, смотрел на нее.

– Как спалось?

Взгляд ласковый, голос тихий. Варя же дрогнула, сильнее укутываясь и чуть отодвигаясь.

– Нормально, ― выдохнула с долей испуга.

– Я твоему отцу позвонил, чтобы не терял тебя. Пока не окрепнешь, у меня поживешь, хорошо? Так всем спокойнее будет.

Варя ресницами хлопнула, теряясь. Мужчина был слишком близко, и хоть был как всегда флегмой с виду, все равно тревожил. Он лежал рядом, спокойный как удав. Но взрослый, сильный, властный, несмотря на то, что казался каким-то домашним, негодным к нападению. Но смотрел странно, говорил безапелляционно, хоть и мягко. И не столько подавлял, сколько не оставлял возможности возразить.

Макс смотрел на Варю и чуть дышал, видя, как она притихла, взгляд потупила. Бледненькая, но уже не серая, как была.

– Ты меня напугала, ― признался.

Девушка лишь глянула и промолчала: а что скажешь? Сама испугалась. И сейчас то ли страх душу ест, то ли пустое волнение. Дребезжит что-то внутри, дыхание учащает. Может аромат одеколона Максима так действует? Привлекательный запах, есть в нем что-то от чего мысли разбегаются и хочется вдохнуть полной грудью, впитать его в себя.

– Чур, слушаться, хорошо, Варенька?

Ничего особенного во фразе, а девушка дрогнула:

– Хорошо.

И тоже ничего сверхъестественного в ответе, а у Макса в паху свело. Лег на бок, голову рукой подпер.

– Кушать будем?

– Что?

– Я роллы заказал.

Какие роллы? В себя бы прийти, избавиться от странного наваждения, как от сна. Мужчина ее как дурманом окутывал, и она терялась в этом непонятном ощущении, приятном и одновременно возмутительном. Уходить надо пока не утонула и опять не вляпалась.

– Сначала умыться, ― пролепетала.

– Конечно. Пойдем, покажу.

А самого ведет от нее. Помог девушке встать, приобнял и оба замерли. Варя ему на грудь смотрела, а у самой дыхание сбилось от его близости, руки сильной и нежной, что жгла поддерживая.

Макс потерялся – чувствовал под рукой изгиб тонкой талии, видел совсем близко губы девушки и с трудом сдерживался, чтобы не накрыть их своими губами, не прижать Варю крепче к себе. Но боялся, что шевельнись и испугает. Вот и стоял дурнеем – не отпустить не мог, ни обнять по – настоящему.

Варя же, как в тумане плыла от аромата парфюма, от близости и силы, что исходила от мужчины, и боялась взгляд поднять, двинуться не решалась. Ладонью уперлась ему в бок и чувствовала тепло и волнение. Сладкое, потому невозможное, чтобы противиться.