Скиф

Обняла колени, прижавшись к стене, и смотрела, как из душа льется вода – если б можно было смыть из памяти тот роковой месяц, собственную глупость и жестокость других, если бы так же просто, как грязь с тела, можно было смыть с души запятнанность омерзением и неверием…

Еще бы поверить, что можно жить и найти ради чего…

– Варя? Варя! ― постучал в дверь отец, видно заподозрив неладное. Девушка сжала зубы и заставила себя встать. Оттерла слезы:

– Да!

– Все нормально?

– Да! ― и уставилась на свое отражение – ты только мучаешь всех и сама мучаешься.

Сквозь запотевшее стекло проступил силуэт парня. Влад, как наяву, встал у нее за спиной и сплюнул в сторону: «Ну и на кого ты похожа? Девочка-ромашка. Ты о чем размечталась? Кому ты нужна, дебилка сентиментальная? Кому нужна твоя гребанная любовь? Очнись, барби, мир циничен – не используешь ты – используют тебя. Сопли подобрала, в порядок себя привела. Ну!»

Варя сняла халат и залезла под струи воды, зажмурилась: Влад прав – хватит.

Она видела его четко, хотя прошло больше полугода – взъерошенный, буйный. Родители упекли его в отделение неврозов и он лежал вместе с Варей, в соседней палате. Она никого не замечала, на все было плевать. И плевала – таблетки на пол. И ненавидела – мать, за то, что таскала по полиции, выставляя ее изнасилование и, словно насиловала вновь. Отца, за то что забрал, но умереть не дал – в психушку кинул: оказал помощь родитель. Она вскрыла вены, а он ее в отделение.

Влад тоже ненавидел, но много сильнее и всех. Толкнул ее в коридоре так, что она отлетела в стену, стекла и застыла. Смотрела в пол и молчала. Она просто шла, никого не трогала… но ведь и до этого просто жила, верила, и тоже никого не трогала…

Влад присел перед ней, пощелкал пальцами перед лицом:

– Эй, замороженная?

Варя испуганно уставилась на него и молчала. Он вдруг влепил ей пощечину, хлесткую, больную, оглушительную. Девушка лишь сжалась и опять смотрит. Она пыталась понять, что с ней не так, почему всем мешает, почему с ней можно вот так, запросто – изнасиловать, наплевать в душу, предать, растоптать, ударить? И ждала второго удара и была уверена – будет.

А парень вдруг отвел взгляд, сложил руки на коленях.

– Почему ты здесь? ― спросил тихо. Она не хотела говорить – нечего.

Руку ее схватил, на себя потянул и рукав мастерки задрал, а там красные полосы от запястья до локтя. Варя, всхлипнув, уперлась, пытаясь оттолкнуть… и впала в истерику. Ей показалось, что ее опять тащат в комнату на постель, лапают.

Очнулась уже в палате под капельницей. Лежала и непонимающе смотрела на Влада, а тот сидел напротив и с сумрачным видом чистил апельсин. Потом молча подал ей:

– Я Влад. Держись меня. В обиду не дам…

Варя закрыла воду и оттерла лицо полотенцем. Провела пятерней по запотевшему зеркалу и, набрав пены на ладонь, привела волосы в состояние колючек ежа.

– Влад, ― посмотрела себе в зрачки.

И почувствовала головокружение. Доползла до постели с трудом, но отца оттолкнула – не надо, сама. Хватит, и так размякла, а там, за стенами дома, таких только и ждут, чтоб растоптать.

Ей снился Влад. Выводил ее из себя, зажал в угол и бил кулаком в стену возле головы, плеч, пугал, заставлял разозлиться. А Варя лишь сжималась и тряслась, теряла сознание. Парень просто обнял ее, подхватывая, и тут она взвилась – заверещала, заколотила по чему придется без ума и памяти, а перед глазами его глаза и в них боль и сочувствие.

Она отодвинулась и увидела, что это не Влад – Макс. Мужчина накрыл ее щеку ладонью, склонился, словно хотел поцеловать и превратился в Тома…

Девушка вскочила – темно. Сорвалась и с трудом успела добежать до ванной – вырвало.

Утром ни о каком технаре речи не шло.

Макс дал себе время до обеда и позвонил Варе – трубку не взяла. Вечером – тот же эффект. Мужчина курил и смотрел перед собой, слушая гудки в трубке, и понимал, что девушка не хочет его слышать, а скорей всего и знать.

Следующий день – тоже самое.

Макс позвонил Даричевой.

– У меня проблемы, ― признал нехотя. ― Мы можем встретиться?

– Я сейчас в центре.

– Екатерининский сад?

– Идеально. Через тридцать минут. Успеете?

– Да.

Он плюнул на ворчание Кости и вышел из кабинета.

Лариса немного опоздала, извинилась легко и двинулась по тропке через парк:

– Мне в ту сторону, заодно поговорим. Рассказывайте Максим.

И тот с трудом подбирая слова, начал излагать произошедшее за последние дни.

Женщина внимательно выслушала его и встала напротив, заглядывая в лицо пытливо:

– Вы когда-нибудь ухаживали за женщиной?

– Странный вопрос.

– И все же?

Смелков окинул взглядом окрестности, вспоминая, и пожал плечами:

– В принципе, да.

– Нет, ― качнула пальцем. ― Я не об увлечениях на день или неделю, не о выгуле понравившегося вам тела в ресторан. Я об ухаживании за той, которая вам очень нравится, которая нужна вам больше, чем вы ей.

Макс потянулся за сигаретами, разглядывая женщину: куда она клонит?

– Так что? Первая любовь, жена?

– Да. Но это было очень давно.

– Забыли?

– Получалось само собой. Но вы путаете, Лариса – я не ухаживаю за Варей, я помогаю ей. Патронирую, если хотите.

– Патронируете, ― кивнула, а взгляд смеялся.

– Я уже излагал вам свою позицию. Она не изменилась, ― нахмурился, не видя ничего смешного.

Женщина глянула на него искоса и отвернулась.

– Вам нужно набраться терпения. Насколько я поняла из вашего рассказа в ту, первую нашу встречу, девочка не имела большого опыта общения с мужчинами. А тот опыт, что приобрела, самый негативный. Ей трудно верить, еще труднее сходиться, контактировать, общаться. Не форсируйте события.

– Я всего лишь пытаюсь дозвониться.

– Упорно. Перестаньте звонить.

– Шутите? ― закурил, не спуская с нее взгляда.

– Нет. Потерпите пару дней. Дайте Варе самой решить, определиться.

– С чем? Дружить со мной или нет?

Даричева поморщилась – почему люди так любят все усложнять? И она не исключение.

– Она согласилась провести с вами Новый год.

– С вымышленной подружкой розового оттенка.

– Это ширма, защитная реакция, страховка. Но пока неясно кого она боится больше – вас или себя.

– Не понимаю. Себя – это как?

– Так, пришло в голову, ― пожала плечами, отворачиваясь. ― Вы ведь тоже боитесь… Максим, расскажите о своей жене? Какая она была, как расстались?

– Зачем вам? Обычная история. Пока был перспективен – был нужен. Потом загуляла, бросила. Мы говорим о Варе, причем тут моя бывшая?

– Варя напоминает вам ее?

– Нет, ― фыркнул.

– Вы возмутились?

Макс промолчал, но был действительно возмущен – как можно сравнивать белое с черным? Вот если б сравнить Сусанну и его бывшую – о, тут, да, словно с одной грядки. Только сейчас он знает, как с такими общаться, они стали предсказуемыми для него, а вот тогда…

– Когда молодой, многого не понимаешь, не видишь, не знаешь и не хочешь ни знать, ни видеть. С годами очевидное начинает проступать все четче и спутать фальшивку с настоящим уже сложно, даже если хочется.

И смолк, задумавшись – когда он последний раз привязывался? Когда думал о ком-то так часто, как о Варе? Холодно и пусто слишком долго было не только в его доме, но в сердце и в душе.

– Вы нашли ту, кого собираетесь представить Варе, как свою подругу?

– Честно говоря, я подумал о вас.

Лариса искренне удивилась, но лишь на минуту. Встретилась с его взглядом и все поняла:

– Удобно? ― вздохнула. ― Подружусь с ней, узнаю, проще будет вам помогать? ― усмехнулась горько. ― Не думаю, что вам вообще нужна моя помощь. Потому что все что вам нужно – понять себя, ― поджала губы. ― Мне пора, Максим. Послушайте моего совета – не звоните Варе пару дней.