Интернат

– Ой, Мариш, какая ты счастливая, – тоскливо сказала Таня, – у тебя скоро будут и мама и папа…

– Тань, давай пока не будем об этом, – попросила Марина, – я даже думать об этом боюсь.

– Почему?

– Потому что я боюсь, что все получится как с тетей Наташей. Вдруг они меня возьмут, а потом обратно вернут?

– Ну, ты веди себя хорошо!

– Ага! Это легко сказать! Я у тетки тоже себя хорошо вела, а ей показалось что плохо! А Вадим, Любин муж – мент. Он знаешь какой строгий!

– Тяжело, – согласилась Таня, – ну, старайся быть хорошей.

– Буду стараться! – пообещала Марина, – Танюш, мне пора. Я в понедельник приеду – погуляем.

Во дворе Любу и Марину встретил Вадим и усадил в машину. Вадим даже разрешил Марине сесть на первое сидение! А впереди ее ждал вкусный обед и, наверное, тортик, а потом мультики, а потом еще что-нибудь интересное! Это было так здорово, что лучше, казалось, уже не могло быть…

Вадим любил скорость, и ехать на машине с ним было так классно, что у Марины даже перехватило дыхание от переполнявшего ее счастья.

Вечер прошёл замечательно, по-семейному. Они пили чай, разговаривали, шутили, смеялись. Вадим и Люба наконец-то сказали Марине, что собираются забрать её к себе, и эта новость сделала девочку совершенно счастливой…

На следующее утро Марина проснулась рано. Она не любила долго валяться в постели, и поэтому достала тетрадь и ручку и уселась за стол.

Привет, дневник. Наконец-то! Вчера Вадим и Люба сказали мне, что начали оформлять документы на мою опеку, и даже ходили на первое занятие в "Школу приемных родителей". Ой, дневник, если бы ты знал, как бы мне хотелось, чтоб в детдоме еще открыли школу "Приемных детей", и там бы учили, как вести себя с родителями. Мне почему-то стало страшно, появились странные мысли… Вот сейчас они документы на меня оформят… и как вдруг начнут мной командовать… Сделай это! Сделай то! А потом еще орать на меня начнут, как тётка… Теперь сиги надо прятать, жвачки мятные постоянно покупать. А Антошка? Как я буду с ним встречаться? Вадик, когда узнал, что у него судимость, он чуть чаем не захлебнулся, бедненький… Правильно, он же мент! А Антошу менты вообще не очень любят, да и он их тоже…

Любу-то я не боюсь, она добрая, а вот с Вадимом не забалуешь, у него глаза как видеокамеры, а когда он со мной разговаривает, у меня такое ощущение что я на допросе. Со мной только один раз так разговаривали, когда нас с Антошей в магазине с ворованными продуктами поймали. Вадим конечно хороший, но очень строгий!

Марина отложила ручку и еще раз прочитала все что написала.

– Надеюсь, они мой дневник читать не будут, – испуганно подумала она, но на всякий случай подписала.

Вадим и Люба, я вас очень люблю…

Потом Марине показалось, что этого мало, и она еще раз перечитала весь дневник, и долго переправляла и зачеркивала некоторые записи.

– Вроде все! – наконец задумчиво сказала она, – я пойму, а остальным знать не надо. Она захлопнула тетрадку и немного погрызла колпачок ручки, а потом решила сходить на кухню. Но до кухни она не дошла, потому что на тумбочке зазвонил телефон.

– А Марину можно? – послышался в трубке Кристинин голос.

Марина её сразу узнала и была очень удивлена тем, что Кристина звонит ей сюда.

– Это я, – быстро сказала она.

– А… Шальнева, привет. У меня для тебя новость. Ты только с ума не сойди…

– Что?!

– Это про подружку твою, Таню… Ну так вот… её больше нет.

– А где она?..

– Умерла.

– Что?..

– Умерла она! Нет её больше! Нет!

– Как....

– Ваши вчера… ну… Чернов и все остальные "паленки" нажрались. Пацаны в больнице, а Таня твоя уже всё… мертвая.

Марина нажала на рычаг и долго слушала короткие гудки. Ей показалось, что это какая-то шутка. А может быть, это и есть шутка? Может, Кристина захотела над ней поиздеваться? Нет! Так не шутят даже в интернате!

Как так получилось?!

Но этого не может быть! Нет! Нет! Нет!

Марина вскочила и как ошпаренная бросилась к двери. Она была в таком состоянии, что даже не сообразила сказать Любе, куда ушла. Она быстро выскочила из квартиры и побежала на остановку. Через двадцать минут она была уже около интерната.

Со страхом она подходила к дому. Марине казалось, что весь интернат должен быть погружён в траур, чувство непоправимой беды и боли, но… на футбольной площадке как ни в чём не бывало играли мальчишки.

– Леш…Таня… её больше нет?.. это правда? – спросила Марина у первого, кого ей удалось поймать.

– Какая Таня? – не сразу сообразил парень. – А, Баранова? Сестрёнка твоя? Ну да! Там на входе её портрет и цветы… ваще молодцы… хорошо посидели!

– Лёш, Таня что, правда умерла?.. – ещё раз спросила Марина.

– Ну да! Завтра похороны… ладно… я в футбол играю.. – сердито сказал он.

– Лёш, Таня умерла… а вы в футбол… – попыталась сказать Марина.

– А чо, нам теперь у её гроба рыдать? – ответил он, и побежал обратно к пацанам.

Марина развернулась и пошла к интернат. Кругом стояла тишина, видимо в интернате никого не было. Около входа как обычно сидела вахтёрша и читала журнал, рядом с ней стояла школьная парта, и на ней была фотография Тани и цветы. Марина медленно подошла, провела пальцем по фотографии. Слёз почему-то не было – Марина была в таком шоке, что ещё не осознавала весь

смысл произошедшего. На фото Танюша была такая счастливая и весёлая, что Марина улыбнулась, но тут же вздрогнула.

ТАНЯ УМЕРЛА! Но она не может умереть! Она была такая маленькая! У них были такие мечты! Такие планы!

– Пришла, Мариночка? – прервала её мысли вахтерша, – ты уже знаешь всё?

– Тёть Ир, это правда? – опять спросила Марина.

– Правда, деточка, правда, – смахивая набежавшие слёзы, ответила вахтёрша, – нету больше нашей Танечки, а ведь такая девчоночка была! Всегда весёлая, всегда поздоровается… Директор поехал к матери…

– А где все? – прервала её Марина.

– На улице наверно бегают, шут их знает, скоро обед…

Но Марина её не дослушала, она быстро забежала на второй этаж и остановилась около своей комнаты. Здесь жили они – Алёнка, Юлька, Лидка, Марина, Заза и Таня.

Её ведь и не было-то всего день, а как всё изменилось! Она медленно протянула руку, чтобы открыть дверь. Всё было обычно, как всегда… но вдруг Марине стало страшно… до того страшно, что она не смогла открыть её. Она прислонилась к стене и долго стояла, уставившись в одну точку, но потом, взяв себя в руки, всё-таки подошла к двери и рванула её изо всей силы.