Скиф

Макс растерялся. Вышел в коридор и встал у окна, соображая – как ушла? Куда, зачем? Ведь рано. Как она смогла? Слабая еще.

В прострации нашарил рукой ай-фон в кармане, набрал номер Чилигина.

– Привет. Я здесь у палаты стою и пытаюсь понять, что за хрянь мне втирают…

– Ушла твоя мамзель, ― проворчал Костя. ― Промчалась, как локомотив – только пыль клубилась под копытами.

– Это не смешно.

– А кто смеется? Забей, старичок. Бывает такое.

– Но она же еще… нет, подожди, Костя – как «ушла», как это «бывает»? Ей швы сняли? Как ее состояние? Я не понимаю…

– Забей, говорю. Сбежала девица – тупо и просто. Дура? Да. Но свои мозги не вставишь. Что будет? Не – зна-ю!

Смелков выругался и бездумно, в порыве, смял коробку с орхидеей.

– Где ее искать?

– Хочешь вернуть? Хорошая мысль. Но мне лишние хлопоты со строптивым пациентом не нужны. Она приняла решение, девочка взрослая, в смысле, совершеннолетняя.

– Она ребенок еще. Она не понимает…

– Зато я понимаю!.. И не парь мне мозг. Что случилось – то случилось. Не удивлюсь, если завтра – послезавтра в другой больничке нарисуется. Только меня это уже не касается, ― отрезал.

Смелков зубы сжал так, что треск пошел. Нажал со злостью «отбой» и уставился перед собой: спокойно – где искать? – вопрос первый и главный.

И губы потер от тревоги и непонимания: что ж ты творишь, Варенька? Что вдруг решила бегать?

И вспомнил, лихорадочно перелистал записную, нажал кнопку «вызов», найдя номер Вари. И напрягся, услышав пиликанье в палате. Прошел и увидел оставленный ай-фон в руках санитарки.

– От ты глянь, чего творят! Как голову-то не забывают?! На! ― всучила ему телефон и пакет с банками сока, пюре.

Смелков голову склонил, разглядывая белый корпус телефона – не взяла. И первая мысль – херня все советы Даричевой: не прошел номер, не помог совет психолога.

Осторожно поставил пакет на постель и вышел.

Закурил на улице: горько и тоскливо стало. Не приняла Варя его подарок, вспугнул все-таки, не получилось у него вчера сомнения ее развеять. От него сбежала, чтобы не объясняться, чтоб не видеть, не знать.

И вроде – все, самое время точку поставить, а на душе черти колобродят и не дают разумный итог принять.

Зажмурился, соображая, что теперь делать. И откинув сигарету, рванул к машине, вспомнив означенный в паспорте адрес. Надежда небольшая, но была. А вот вопроса – зачем это ему – уже не было.

Уже выруливая, скрипел зубами, понимая, что пролетел по всем фронтам – он ведь так и не знает, где она живет, где учится. Найди в огромном городе некоего Владислава Скифарина, особенно если он вновь превратится в Варвару Косицину.

Не мельтеши, спокойно, ― закурил, пытаясь успокоиться.

Что имеем? ― прищурил глаз на бампер «хонды» впереди: адрес прописки. Скорей всего либо липа, как сам паспорт, либо штамп по договору – оплата налом за печать. В том и другом случае, мимо. Тупик.

Хорошо, ― свернул налево, пристроился за джипом: пойдем с другой стороны – место учебы. На Фонтанке она появлялась и довольно часто, значит либо живет рядом, либо учится. Надо поднять инфу по учебным заведениям в округе. Что еще?

А ничего, ― тормознул у обочины, понимая, что не может вести машину – трясет.

Закурил и уставился на противоположную сторону, начал прохожих считать, избавляясь от волнения. Немного и вроде легче стало, завел мотор.

Но поездка оказалась напрасной, как и предполагал. В Девяткино по означенному адресу жила немолодая, какая-то словно пришибленная, женщина. Выслушала, губы поджала и дверь захлопнула, бросив: нет здесь таких!

Смелков постоял, соображая над странной реакцией, и спустился вниз.

Что ж ты делаешь, Варенька? ― прислонился к машине, не понимая, что делать дальше, где ее искать.

Сел в салон, закурил и начал листать записную, выискивая тех, кто мог бы помочь. И осенило – вытащил подаренный ай-фон, пролистал последние звонки и нажал кнопку вызова – отец. Он точно в курсе, где девушка.

– Да? ― услышал несмелое, даже смущенное.

– Здравствуйте, это Смелков.

– Да, да.

– Варя ушла из больницы. Это неправильно, она еще слишком слаба, не долечилась…

– Она дома и с ней все в порядке. И… знаете, спасибо вам, но не стоит больше нам звонить.

– Я всего лишь хочу узнать, как здоровье Вари.

– У нее все хорошо.

– Простите, не верю. Я хотел бы подъехать и убедиться. Всего пару минут. Пожалуйста. К тому же, у меня вещи, которые Варя оставила в палате. Мне нужно вам передать их.

– Ээээ… Простите, ― снизил голос до шепота. ― Поймите правильно – Варя очень неоднозначно реагирует на внимание к себе. Я бы не хотел травмировать ее.

Макс понял, что был прав и, девушка сбежала из больницы от него, от его посещений, его внимания. Значит, перегнул, значит, вчера все-таки сглупил.

– Виктор?..

– Николаевич.

– Виктор Николаевич, я очень хотел бы поговорить с вами. Обещаю, Варя об этом не узнает. Я подъеду и вы выйдите буквально на пару минут – передам вещи и мы пообщаемся. Все. Где мне вас найти, куда подъехать?

– Не думаю, что это хорошая мысль.

– Виктор Николаевич, вы отец Вари, и уверен, хотите ей только добра. Поверьте, я хочу того же для нее. У меня нет ни малейшего желания причинить ей вред в любом виде. Наоборот, я искренне хочу ей помочь. Она славная, замечательная девушка и достойна самого лучшего. Если бы я хотел плохого, то согласитесь, не стал бы связываться с вами, я бы вообще избегал общения с кем-то кроме Вари. Но это не так. Думаю, и вам будет спокойнее, если мы познакомимся и поговорим. И я… признаюсь, меня шокировал сегодняшний поступок Вари. Она должна еще находиться в больнице, у нее не то состояние, чтобы бегать от врачей. Поверьте, я искренне беспокоюсь. И мог бы помочь. В конце концов, если ей так претят больничные стены, можно решить этот вопрос лечением на дому.

– Да, да, ― вздохнул Скифарин и тихо добавил. ― Пожалуй, нам действительно стоит познакомиться и поговорить. Только умоляю – ни слова Варе, не пытайтесь ее увидеть.

– Обещаю, если она не пожелает, я близко не подойду. Диктуйте куда подъехать.

– Луначарского двенадцать, парадное одно, не прогадаете.

– Буду минут через тридцать. Серый «мерседес», номер. Буду у парадного. Спасибо, Виктор Николаевич.

Макс отключил связь и перевел дух. Одна проблема решена.

Скифарина все не было. Смелков курил и топтался возле машины, обозревая высотку.

Наконец из подъезда вышел знакомый седобородый мужчина – тот самый, с кем Максим уже сталкивался у больничной палаты.

– Виделись, не так ли? ― подал руку мужчина, видно, тоже узнав. Макс пожал ладонь, кивнул.

– Было. Я Максим Смелков. Нам, похоже, нужно было познакомиться сразу.

– Да, наверное. Но такие обстоятельства, ― поежился, застегивая пальто. Взгляд мужчины то и дело уходил в сторону. Ему словно было неловко или стыдно. ― Спасибо вам за помощь. Я возмещу…

– Нет, об этом речи не идет. Вы ничего не должны – Варя была в частной клинике, там работает мой друг, так что, в этом плане говорить не о чем.

– Но вы спасли ее.

– Вы бы сделали тоже самое. Как она сейчас? Почему ушла?

Мужчина странно посмотрел на него и Макс четко ощутил насколько устал этот немолодой человек.

– Вы, наверное, заметили, Варя странная. Она получила серьезную травму год назад. Понимаете, Максим, у нее свое направление, своя дорога.

Что он хочет сказать? ― силился понять Смелков и оборвал мямленье:

– Извините, Виктор Николаевич – как Варя сейчас?

– Плохо, ― вздохнул, признаваясь. Макс отодвинулся к машине, достал сигареты. Закурил и опомнился – протянул пачку. Мужчина несмело взял сигаретку и оглянулся, будто боялся, что кто увидит его и заругает, что курит.

– Я вижу, вы серьезный взрослый человек, ― затянулся, поглядывая на Максима. ― Надеюсь, вы верно поймете. Варя имеет мужскую ориентацию, хотя рождена девушкой…