Рабы «Microsoft»

Стэнфорд — ужасно странное место! Вот какие здесь наклейки на бамперах:

«Я ЛЮБЛЮ Антарктиду»

«Я ЛЮБЛЮ виолончель»

«Каллиграфия всегда со мной»

Этот день не прошел бесследно. Мы пообещали друг другу, что будем уделять немного больше времени саморазвитию и просто отдыху. Даже Итан согласился, что это необходимо, хотя все-таки уточнил, не можем ли мы отдыхать посменно. Пришлось объяснить ему, что свободное время, как и интеллект, не масштабируется.

Все хором заявили, что не поедут на работу. Кроме меня — я отправился в офис, поработать над космической станцией. Карла поехала в Сан-Франциско, помогать Лоре из Interval покрасить стены в такой же оттенок желтого, как «мустанг» Мэри Тайлер Мор. Баг увязался с ней.

Где-то в полвторого ночи дверь офиса открылась. Я думал, это Карла, а вошел Баг. Оказывается, когда у Карлы и Лоры кончилась краска, они поехали на вечеринку.

Баг сел рядом со мной, и мы поболтали. Свет был приглушенный — пара мониторов и лампа у кофеварки. Баг начал рассказывать — не мне, а скорее себе:

— Я только что был в ночном клубе в центре. Мне было там неуютно. Я не привык к клубам, мне не нравится запах курева, я терпеть не могу, как народ там выкалывается…

Я сообразил, что Баг действительно одет на выход. Точнее, попытался скоординировать свой наряд. Дасти, между прочим, нашла ему тренера в качалке, и теперь он уже не похож на остатки лего на дне коробки, как раньше. Мы с Карлой теперь тоже выглядим лучше. Спорт…

— Короче, — продолжал Баг, — там на потолке висела такая штука, как рамка от картины. Часть интерьера. Я думал, это зеркало, и поднял руку, чтобы поправить волосы. Конечно, мое отражение по ту сторону сделало то же самое. И вдруг я понял — мы поняли, — что мы два разных человека. Мы оба сказали: ух!

— И?..

— И я сообразил, что, может, хотя бы ненадолго, даже если ты не сам решаешь, можно стать кем-то другим или на секунду переселиться в чужое тело. Обмен разумов? Карла, наверное, знает.

Наступила тишина. Только гудели компьютеры, да пискнул один раз чей-то почтовый клиент. Баг заговорил дальше:

— Так я познакомился с Джереми!

— Молодец!

— Это не любовь, — поспешно добавил он, — но мы собираемся снова встретиться. Ты мне скажи, Дэниел… В смысле, я ведь знал тебя еще до Карлы. Ты тогда думал, что в твоей жизни никогда не будет любви?

— Ну, где-то так.

— А когда любовь все-таки пришла, как ты себя чувствовал?

— Я был счастлив. Потом я испугался, что она пропадет так же быстро, как появилась. Что я ее не заслуживаю, что это случайность. Как очень-очень приятная и долгая авария на дороге.

— А как тебе теперь?

Я подумал.

— Пожалуй, страх уходит. Что дальше будет, не знаю. Но любовь точно не ушла.

У Бага был вид озадаченный, счастливый и грустный одновременно.

— Раньше я волновался, что́ обо мне подумают. А в последние месяцы я понял, что остальные слишком заняты собственной жизнью, чтобы обращать внимание на других.

Он поднял глаза.

— Нет, я не имею в виду тебя и всех наших! Я про людей в целом. Моя семья из Айдахо. Кер-д’Ален. Красивее города не найти, но, поверь мне, Дэн, там трудно быть другим.

По нашей общей офисной привычке, он начал перебирать детальки лего.

— Все начинается с детства. Ты хочешь быть как все, чтобы выжить. Анонимность становится условным рефлексом. Однажды встанешь утром — а ты превратился в них. В других. Это не ты. И думаешь, сможешь ли когда-нибудь стать таким, какой ты есть на самом деле. И не слишком ли поздно.

Я понятия не имел, что ответить, и просто его слушал. Часто так лучше. Я понял, что Баг приехал сюда из Сан-Франциско, чтобы с кем-то поделиться.

— И вообще, Дэн, я никогда о себе не рассказываю, а вы не спрашиваете. Ваше право. Но приходит момент, когда надо или выговориться, или навсегда забыть о своем будущем.

Он встал:

— Я еду домой. Просто хотел с кем-то поговорить.

— Удачи, Баг!

А он мне подмигнул.

Однако!

ВТОРНИК

День кодирования. Совсем по-майкрософтовски.

В обед Карла ходила на прогулку с мамой и Мисти. И Карла, и мама чуть не впали в кому от скуки. Никогда не видел настолько не подходящих друг другу людей! Не пойму только одного: как получается, что я люблю их обеих, а они настолько равнодушны друг к другу.

Кстати: Мисти ЖУТКО растолстела, несмотря на то, что мама посадила ее на диету. Соседи в Мисти души не чают и подкармливают ее объедками. Мама даже заказала ей ошейник с надписью: «Пожалуйста, не кормите меня, я на диете!» Карла сказала, что надо сделать миллион таких ошейников и продавать по всей Америке, ЛЮДЯМ. Миллионная выручка обеспечена.

Но Мисти… как она теперь ходит!.. Утицей.

В Долине сегодня смог, и все какое-то ржавое. Депрессивное зрелище, как в семидесятых.

Сьюзен рассказала нам о свидании с Эмметом. Вчера они встретились в Сан-Франциско, в магазине игрушек. Эммет купил себе ромуланский [126] военный корабль из «Стар Трека», а Сьюзен — пластилин «плей-до» (тот самый, который «мягче и не крошится!») с обязательным набором для лепки и упаковку «гака» — эластичной массы на основе воды, разрекламированной каналом Nickelodeon (мы называем «гак» четвертым состоянием материи).

Потом они поехали на Пейдж-Милл-роуд, затормозили и стали отслеживать звонки по мобильникам.

Сьюзен до сих пор злится, что во Fry’s не продают тампоны. Ох, магазину не поздоровится…

Тодд забросил политиканство, потому что у Дасти (и остальных) пропал интерес. Что ж, всему свое время. А еще он начал чаще говорить по телефону с родителями. Они страшно ругались, когда Тодд сказал, что он коммунист. Его религиозные предки верят и в коммунистов.

После «поездки в Европу» (десяти часов кодирования — это после всех вчерашних обещаний больше отдыхать!) мы с Итаном поехали в бар «Би-Би-Си» в Менло-Парк. Оказалось, мы оба чувствуем в жителях Долины какое-то беспокойство. Здесь все потихоньку сходят с ума от медленных, как ледник, темпов развития «информационной супермагистрали». Среди магазинов оптики, гаражей, банков и «научных парков» мелькают разочарованные лица. И все-таки Broderbund, Electronic Arts и другие компании растут, так что процесс идет. Просто медленнее, чем мы думали.

Я сказал:

— Эти талантливые ребята привыкли все получать сразу. А сейчас им придется жить так, словно они сидят во Владивостоке и ждут самолета «Аэрофлот», который может взлететь, а может и не взлететь.

Правда, потом я сообразил, как часто во время недавних политических потрясений мы трепали Россию, и пожалел, что так выразился.

Итан мрачно ответил:

— Мультимедийные проекты уже напоминают сетевой маркетинг препаратов алоэ и финансовые пирамиды.

— Итан, ты наш главный бизнесмен. Не говори так!

— Никто не хочет платить за инфраструктуру магистрали. Слишком дорого. В старые времена нас финансировало бы государство, но оно перестало заниматься чистой наукой. Разве только начнется война. И то трудно будет представить, как интерактивный диск про Буллвинкля и Рокки [127] поможет победить врага. Черт! И врагов-то не осталось.

Играла старая песня Ramones «I Wanna Be Sedated», [128] и нам на глаза наворачивались пьяные слезы.

— Все компании хотят быть дорожными знаками, сборщиками платы за дорогу, мотелями — только не самим асфальтом. Они боятся, что вложат кучу денег и станут «Бетамаксом» [129] информационной супермагистрали. Война вряд ли ускорила бы развитие. Не та технология! И пока ко всем домам мира не пройдет оптический кабель, супермагистраль не станет реальностью. А сейчас это — Остров фантазий.