Хюльдра (СИ)

- Что-то, что возвращает его изего психотических завихрений обратно в занудную серую действительность. Из себяего выводит моя сестра – ее появление, секс с ней или мысли о сексе с ней – нотак как Алисы больше не будет рядом, то ты уж постарайся. Короче, делай, чтохочешь.

- Не будет рядом? – переспросилаМарина и пошевелила затекающими ногами. Коленей, на которых она стояла, она ужене чувствовала.

- Она остается в Норвегии, -сообщила Заваркина довольно, - кстати, твой мальчонка, Олег, тоже не вернется…

- Какой мальчонка? – не понялаМарина.

- Забудь, - махнула Анфиса рукой,- прежде, чем я оглашу тебе вторую часть своего предложения, ответь мне на парувопросов. Зачем ты послала Лавровичу видео? Решила признаться? Облегчитьсовесть?

- Откуда...?

- Взломала его почту, - сказалаАнфиса одними губами, указав пальцем на камеру.

Заваркиной хотелось, чтобы видео,которое послушно писала ее маленькая камера, оставалось компроматом только наодного человека.

- Он решил жениться на… Алисе, -скрипнув зубами, поведала Марина, - я помогала ему выбирать кольцо…

- И ты подставила под удар своюработу, свою семью, своего ребенка, из-за банальной ревности? – Заваркинарасхохоталась. Марина кисло скривилась, поневоле признавая свою глупость.

Она трижды пожалела о своемэкспрессивном решении: когда Лаврович спешно улетел в Осло, когда ее отобрали(пусть и сказав, что на время) ее детище и вот сейчас. Если бы она неподдавалась чувствам и не послала видео, Заваркина никогда бы не раскопаланичего связанного с «Новым веком». И Марина не стояла бы сейчас на коленях, какстреноженная лошадь.

- Второй вопрос: на твоих видеозапечатлены несовершеннолетние?

Марина поперхнулась слюной.Заваркина ударила в больное место: в ее коллекции действительно были записи,главными героями которых стали обдолбанные семнадцатилетние первокурсники. Ихсделал Ибатуллин без ведома Марины. Здесь ее совесть была чиста, но вслух онаничего говорить не собиралась.

Заваркина не настаивала. Онаусмехнулась и продолжила.

- Театральных проституток ты дляэтого места отбираешь и взращиваешь?

Марина кивнула, и стальнойошейник впился в ее горло.

- Смоленскую ты хотелазахомутать, потому что она все видела?

Снова кивок. Марина радовалась,что ей не надо ничего произносить вслух.

- Что было приоритетным на собранииСовета Десяти: тест лекарства на людях или сбор материала для шантажа?

Заваркина задала два довольно безобидных вопроса, закоторыми последовал один убийственный. Два тычка и подзатыльник. Интересно, онавесь допрос построит по одной схеме? На всякий случай Марина решила бытьчестной и не врать по мелочи. Незаконная съемка и опаивание студентов теперьказалось самой мелкой из ее проблем.

- Сначала мы снимали церемониюобъединения ради смеха, - ответила она, - но когда Артур подлил студентамизобретенный им наркотик, мы заметили, что добровольцы под кайфом ведут себяодин причудливее другого. Мы поговорили с одним, с другим, и эти разговорыпошли на пользу движению. Вот и все! Разработок этой дряни я не касалась…

Марина вела свой сбивчивыйрассказ, Заваркина слушала и внимала. Камера записывала.

- Эти четверо – наша самаябольшая ошибка, - заключила Марина угрюмо.

- Трое, - поправила ее Заваркинаи в ответ на вопросительный взгляд пояснила, - никто не обратил внимания, ноЛаврович был практически трезв, прошел церемонию объединения и, так сказать,влился в ваши ряды. Я заметила. Я один просмотр специально следила только заним. Расскажи мне. Он знал про камеру?

- Нет, - ответила Марина,стараясь не смотреть Заваркиной в глаза, - если честно, я тоже про нее забыла…

- Не ври, - велела Анфиса. Стексо свистом рассек воздух и стеганул Марину по животу.

Марина не могла произнести вслух то, что ее «госпожа» хотелауслышать.

- Говори, - велела она и сновапустила в ход стек.

- Артур до сих пор не разобралсяс дозировкой, - нехотя заговорила Марина, - в тот раз тоже. Лаврович высокий икрупный, отрава его не забрала. Он увидел своих друзей в невменяемой состоянии,и я ему все рассказала. Мне пришлось во всем ему признаться. Мы договорились,что я предоставлю ему лодочный сарай во временное пользование и не нальюдополнительной дозы, но он присоединится к нам. Без наркоты нет компромата, вотя и оставила камеру, чтобы посмотреть, что он там станет делать…

Марина внезапно так разозлилась, что даже выпрямилась, забывпро путы.

- Я послала ему запись, чтобы онодумался, - злобно сказала она, сверкая глазами, - чтобы забыл ее! Он женасильник! А он каяться решил!

Анфиса странно взглянула на нее и выключила камеру. Маринаиспугалась: что она собирается с ней сделать? Но Заваркина устало потерланенакрашенное лицо и вдруг спросила:

- Зачем он это сделал?

Марина молчала.

- По той же причине, по котороймы с тобой здесь, - сказала она осторожно.

Заваркина вопросительно изогнула бровь.

- Власть.

Заваркина раздраженно взмахнула руками и встала со скамейки.Она принялась ходить по комнате, и Марине пришлось вертеть с головой. Онастаралась не думать, что ошейник оставляет на ее коже некрасивые следы.

- Твоя сестра уничтожает мужчин,- заговорила Марина с пылом, - она сама того не ведает, но она выпивает измужчин все соки, подчиняет их, растаптывает в пыль! Для мужика помешанного навласти, на доминировании, для такого, как Лаврович, влюбиться в твою сестру –смерти подобно!

- Он ее не любит, - крикнулаЗаваркина, не прекращая кружить, как коршун, - поверь мне, я видела мужчин,которые ее любили. Этот любит только себя! И свое отражение, может быть, в еевлюбленных глазах…

- В любом случае, он не сможетжить спокойно, пока не подчинит ее, - сказала Марина, с любопытствомприглядываясь к Анфисе. Та снова опустилась на лавочку и укрыла лицо в ладонях.

- Он – твое наказание, -резюмировала она, подняв лицо, - он -  доминант, ты – сабмиссив. Вот инаслаждайтесь.

Марина поморщилась. Она всегда выбирала себе женщин вдоминанты, потому что ни одному мужчине она не позволила бы себя унижать.Заваркина наблюдала за ней с иронией.

- Почему ты его просто не убьешь? – спросила Марина, - я бытак и сделала…

- Потому что моя сестра попросила меня этого не делать, -скривилась Заваркина, - только поэтому. Но если он снова окажется рядом с ней,поверь мне, жить он не будет.

- Я впервые вижу тебя такой… переживающей, - заметила Маринаосторожно.

- На этом свете не так много людей, о которых я забочусь, -усмехнулась Анфиса, - но Алиска живет по каким-то другим законам. Чем больше мыс братом о ней пеклись, тем в большее количество неприятностей она влипала.Тогда в 2006 я практически не спускала с нее глаз, и ее изнасиловали. Теперь япопробовала отказаться от своих обязанностей совсем, и когда ее насильникпокупает ей бриллиант, чтобы навек закрыть в пыточной, она вдруг встречаеточаровашку-норвежца, который тоже не прочь на ней жениться…

Марина с улыбкой слушала ее. Когда Анфиса говорила о сестре,ее лицо озарялось мягкой полуулыбкой, мгновенно преображалось и дажестановилось привлекательным.

- Она шумная, бесстрашная, и это пугает…

- Мне нравится твоя заботливая сторона, - заметила Марина инеожиданно для себя подмигнула своей мучительнице.

- Вернемся ко второму пункту нашей сделки, - очнуласьАнфиса, - тебе грозит уголовное преследование. Если у тебя найдут видео, тотебе грозит срок. Если не найдут… Ты дашь мне слезное интервью, в которомбудешь сокрушаться, что не замечала всего, что творится у тебя под носом. Тебе,конечно, никто не поверит, но кому какое дело… Будешь упирать на то, что тыпримерная жена, мать и печешь вкусные пирожки. Короче, прими мои условия, и завсе ответит твой заместитель.

Заваркина сделала паузу, давая Марине осмыслить сказанное.Марина ждала продолжения.

- За это ты отдашь мне видео. Все. Всё, что записал «Новыйвек» за годы существования и всё, что записано здесь, в лофте. И пусть этобудут единственные копии. Тебе ведь не нужно, чтобы всплыли доказательства,способные отправить тебя в тюрьму, правда же?