Хюльдра (СИ)

- Все это ерунда! – отрезал Лаврович, - детский лепет!

На следующей неделе от него ушли два крупных клиента изгорода Б. Еще через два дня слились двое из Сибири и Западной Украины, объяснивсвое решение неким звонком, поступившим якобы от доверенных лиц. Вымышленныеили реальные доверенные лица поведали им, что Лаврович – мошенник.

В пятницу в его квартире в престижном районе «Ракушка»объявились судебные приставы и объявили пребывающему в прострации хозяину, чтоотчуждают собственность в связи с неуплатой кредита. Никакие уверения в том,что это – ошибка, и никакого кредита не было и в помине, суровыегосударственные мужи скорбно покачали головами и велели паковать носочки.

На стадии поливания грязью в социальных сетях Маринеказалось, что за травлей стоит старшая Заваркина: уж больно происходящее былопохоже на проводимые ею информационные войны. Но вскоре стало понятно, чтоЛаврович не поделил Алису с кем-то очень могущественным. Рассмотрев ситуацию итак и сяк, Марина решила, что у девчонки вполне мог быть влиятельный любовник,который мстит за ее изнасилование.

Она с любопытством следила за развертыванием событий. Имбыла дана неделя передышки, в течение которой Лаврович доказывал всем –приставам, налоговой, клиентам – что он – не верблюд, а Марина тихопосмеивалась. За три месяца вынужденной совместной жизни, она возненавидела еговсей душой.

Но однажды декабрьским вечером, в дверь к Лавровичупостучалась прелестная девчушка: тоненькая эффектная блондинка, закутанная вобъемный шарф. Марина, открывшая дверь и не разглядевшая сразу в полутьме еелица, вздрогнула, подумал, что это Алиса Заваркина прилетела со своего фьорда.Но уже через секунду она рассмотрела ее мордашку – девушке на вид было небольше шестнадцати. И она хотела видеть Лавровича.

Едва ступив на порог, девчушка заявила, что а) ей пятнадцатьлет б) Лаврович переспал с ней этим летом в) она беременна г) если он не дастей денег на позапрошлой неделе и не компенсирует моральный ущерб, то она пойдетв полицию и скажет, что Лаврович ее изнасиловал.

Под яркими лампами, освещавшими каждый уголок комнаты,Марина видела, что девчушка врет насчет возраста: ей было не меньше двадцатипяти. На ее лбу и в уголках глаз прорезались тоненькие крохотные морщинки, акожа уже утратила девичье сияние. Однако, ее субтильность смущала, а Лавровичаи вовсе заставила покрыться холодным потом, ведь он действительно с ней переспал.И все это было таким… знакомым, что Марина невольно почуяла издевательскиеинтонации в этой шитой белыми нитками подставе. Вся эта игра была такая грубаяи дерзкая, без тонких нюансов, словно кто-то отпустил вожжи и понесся во весьопор на горячих неуправляемых лошадях по жизни Лавровича, превращая ее вкитайский набор «Сделай сам», собрать из которого обещанную на коробке игрушкуне представлялось возможным. Потому что вроде все в наличии, но детали нестыкуются меж собой.

- Оставьте свой номер, - Марина пришла на помощь совсемрастерявшемуся Лавровичу и подтолкнула девчушку к двери, - мы обязательно свами свяжемся…

Выпроводив незваную гостью, она улеглась на кровать скнижкой, сочтя, что с Лавровича на сегодня испытаний хватит. Но стоило Маринезадремать, как он сказал ту самую, ключевую для их отношений фразу.

- Я должен снова лететь в Осло. И все объяснить, - произнесон вдруг.

- Ты не можешь никуда лететь, – отрезала Марина, иприготовилась отражать словесную атаку. Но Лаврович замолчал.

Он просидел за кухонным столом всю ночь, изредка стряхивая ссебя оцепенение, чтобы закурить. Когда в семь сорок пять утра включилсябудильник и заиграл его любимый вальс, он встал, взял скалку, которую Алиса поего словам любила использовать для выпечки пирогов, и расколотил сначалабудильник, потом кофеварку, после чего принялся крушить все подряд. Когда вквартире не осталось ни единого целого предмета – даже журнальный столик былпереработан в стеклянную крошку и набор погнутых алюминиевых трубок – Лаврович вышелвон из квартиры, хлопнув дверью. Воцарилась оглушительная тишина, и Марина,собиравшаяся на работу и пережидавшая эмоциональную бурю в ванной, позвонила вшколу, уведомив, что задерживается, собрала свои нехитрые пожитки в большуюсумку и уехала прочь, бросив ключ на тумбу, а входную дверь открытой.

Тем же утром Алиса Заваркина вышла из квартиры наDronningens gate 15. На ней было серое кашемировое пальто, пушистый фиолетовыйшарф и оранжевая сумка через плечо.

 - Демоны ищут тепла и участья, - прошептала она строчку изфинального монолога «Кто-то».

Алиса внесла эти правки после того, как прочитала туАнфисину статью. Она вдруг поняла, на что способна пойти ее сестра, чтобызащитить ее. Она пожертвует чужими жизнями, сомнет танком чужие карьеры, разрушитбраки – все ради того, чтобы Алиса перестала мучиться кошмарами, бросила винитьсебя и стала, наконец, счастлива. Раньше ей казалось, что только Вася защищаетвсю семью, но теперь… Теперь Анфиса, набралась сил, выпустила наружу сжигавшуюее ярость и встала бесплотным могущественным демоном за Алисиной спиной, рядомсо своим братом.

Алиса видела себя и своего племянника, идущих рука об руку,а за их спинами двигались две зловещие тени. Люди без души, не имеющиенастоящих имен, демоны-хранители, кормящиеся теплом, участьем, безусловнойлюбовью, которую обеспечивали им их сын и их маленькая сестра.

Алисины демоны всегда были с ней. Но лишь представив намгновение себя без их защиты, а себя не умеющей любить просто так, не требуяничего взамен, она испытала ужас, холодящий тело и лишающий разума. Стараясьуспокоиться, она поскорее выплеснула его на бумагу.

Она вообразила себе сломанную и израненную героиню «Кто-то»,которая не смогла удержать своего одержимого возлюбленного, потому что не умелалюбить. Ее демон был готов защищать ее, но она, экономя свой ограниченный запасдушевных сил, дозируя внимание и ласку, держала его на строгой диете. И однаждыслучилось то, чего она так боялась и чего хотела избежать: он разозлился ивысосал ее до капельки, а пустую оболочку отшвырнул прочь.

Нине Смоленской, похоже, вся эта «демоническая» возня былазнакома, поэтому она с радостью приняла правки и вдохновенно отыгрывалафинальную сцену раз за разом, а  Алиса, нашептывая сочиненные ею строчки,чувствовала себя всемогущей.

Спускаясь в престарелом лифте на Dronningens gate 15, онасжимала в своей руке теплую ладошку Васи Заваркина-младшего: ее счастливогоплемянника, который впервые в жизни полетал на самолете, впервые увидел своегоотца и получил свой первый мотоцикл – детский мини-Bugatti с чернымилакированными боками, который тоже ехал с ними в лифте. Отец и сын провеливместе целые сутки и, видимо, нашли общий язык. Лифт всё ехал, Вася улыбался,Алиса вспоминала спектакль.

Они вышли из подъезда. На улице их поджидала Анфиса, на лицекоторой не было и следа бессонной ночи.

- Какой классный! – сказала она с улыбкой мотоциклу. Васягордо улыбнулся и оседлал своего пластикового друга.

«Подними голову. Посмотри наверх. Подними голову».

Алиса знала, что на балконе последнего этажа стоял ВасяЗаваркин-старший и смотрел вниз на своих сестер и сына.

- Тут адски холодно, - поежилась она. Температура упала,жители норвежской столицы достали пальто и шапочки.

- Впору запевать рождественские гимны, - согласилась Алиса.

- Ты приедешь к нам на праздники? - спросил маленький Вася.На своем мотоцикле он держался очень естественно и выглядел как заправскийгонщик.

- Приеду, детка, - пообещала Алиса ласково, - мы вместе спапой приедем.

Вася важно кивнул.

Анфиса хмыкнула и погладила белобрысую голову сына, послечего, не слова ни говоря, натянула на эту голову шапку с помпоном. Васяобиженно хрюкнул и стянул шапку. Анфиса отобрала головной убор из его цепкихручонок и снова натянула ее ему до ушей.

- Мама, мне не нравится эта шапка, - серьезно заявил он,упрямо стягивая с себя вязаный шлем в оленях, - она дурацкая.

- Походи в ней, пожалуйста, до посадки в самолет, -попросила его Анфиса, - а то у тебя отвалятся уши, а пришивать их дорого исложно.