Героини

Порой мне казалось, что мама выдумала всю эту историю, стремясь к самоутверждению, что характерно для подростков. Всем вокруг я продолжала говорить, что мой отец умер, что он был восходящей звездой университетской футбольной команды. Но затем меня вновь охватывало ощущение полуреальности происходящего, казалось, что окружающий мир наполовину реален, наполовину иллюзорен. Это странное чувство преследует меня по сей день. Ни один психотерапевт не вывел бы меня из этого состояния, потому что ни одного из них я бы не смогла посвятить в свою историю. Мне бы просто не поверили, непременно бы упекли в психушку и стали накачивать медикаментами. Порой мне хотелось родить ребенка, надеясь, что его отец сможет «разбавить» генотип Хитклифа. Но я тут же спохватывалась: а что, если гены моего биологического отца все равно будут доминировать? И тогда родятся дети, от которых можно будет ожидать чего угодно.

Прочитав «Грозовой перевал», я как следует покопалась в городской библиотеке Прэри Блафф, и мне удалось найти издание под названием «Дейрдре: изгнание сыновей Уислиу». Там было все, о чем рассказывал Конор: и предсказание друидов, что Дейрдре, вопящая еще в утробе матери («непристойный шум и гам во чреве»), станет погибелью для многих воинов Ольстера. И то, что однажды Конор услышал, что из этого ребенка выросла самая красивая женщина на земле, и возжелал ее, несмотря на желание других ольстерцев увидеть ее мертвой.

Читая о Коноре, вглядываясь в его описание, узнавая, какие противоречивые чувства обуревали его, я вдруг со всей отчетливостью вспомнила его крепкую приземистую фигуру, его голос, даже бороду. Ведь я была так близка к нему, даже по-детски влюблена.

Дейрдре росла в уединении вместе с приемными родителями и превратилась в «женщину с длинными и волнистыми желтыми волосами, зелеными глазами настоящей красавицы и щеками, что розовели подобно цветам наперстянки». В книге говорилось, что «даже женщины самого высокого королевского происхождения заболевали от зависти к ней», да и все остальные девушки тоже. А внешность идеального мужчины походила, по словам Дейрдре, на «ворона, пьющего кровь на снегу». Иными словами, у него непременно должны были быть черные волосы, белая кожа и румяные щеки. И тут появился Найси, и Дейрдре схватила его за уши и сказала: «Эти уши сгорят от стыда и насмешек, если не возьмешь меня с собой!»

Дейрдре обладала огромной силой внушения, она заставила Найси и его братьев бежать вместе с ней. И тогда мужчины Ольстера обманом залучили беглецов обратно, внушили им мысль, что дома они будут в безопасности. И когда беглец достиг Ольстера, «Эоган приветствовал Найси ударом огромного копья, переломавшим ему хребет». Затем были перебиты все его братья, а Дейрдре захвачена в плен. Вроде бы именно в это время она и появилась в «Усадьбе». Далее шли бесконечные стихи и поэмы о разбитом сердце, о том, как Дейрдре от горя отказывалась есть и спать и целый год не поднимала головы от колен.

Последний абзац окончательно разбил мне сердце. Дейрдре все-таки схватили, Эоган и Конор усадили ее между собой в колесницу, хоть она и клялась, что никогда и ни за что не будет принадлежать никому из них. «Как овца поводит глазами между двух баранов, так и ты между мною и Эоганом, Дейрдре», — сказал ей Конор. Тогда красавица высунулась из колесницы и вдребезги разбила голову о скалу, нависающую над дорогой.

Я сидела потрясенная. Значит, она свела счеты с жизнью, совсем как госпожа Бовари и Анна Каренина! Все это казалось мне невыносимым, особенно когда я вспоминала, с каким мужеством и достоинством держалась Дейрдре, когда мы передавали ее Конору. Я достала из сумочки блокнот и начала писать. В моей истории Дейрдре осталась жива и стала великой воительницей. Родила целую дюжину детишек, и все они стали выдающимися гражданами Ольстера. Но затем я бросила писать и разорвала страницу на мелкие клочки. Концовка оригинала была неслучайна. И самоубийство Дейрдре ничуть не походило на самоубийство госпожи Бовари. Она поступила как камикадзе — предпочла умереть, нежели попасть в руки врага.

Я взяла ручку и начала строчить на следующей странице. Я писала о восемнадцатилетней девушке, которая по уши влюбилась в красавца незнакомца. Он увез ее к себе домой, в вересковую пустошь, и они там счастливо жили с красавицей дочуркой. Любовь жены, которую звали Анна-Мария, смягчила ледяное сердце красавца, он изменился. Он учил свою дочь скакать верхом и охотиться. И все было хорошо. Они стали бессмертными и теперь вечно живут на страницах «Грозового перевала» — романа, который в свое время имел небывалый успех. В нем недоставало только ощущения вечности.

Я перевернула страницу и написала: «Настоящий конец». Я больше не норовистая девчонка, часами просиживающая в библиотеке на холодном чердаке. Мама прощает меня, я прощаю ее. Судьба Дейрдре остается именно такой, как написано в книжке. Мама продолжает жить в «Усадьбе», собирается замуж за офицера полиции Мэрона. Я заканчиваю Вассар и становлюсь дипломированным ландшафтным дизайнером, работаю в «Усадьбе». Я радушно встречаю героинь и никогда не вмешиваюсь в их судьбу. На каникулы к нам приезжает Фрэнни. Я похороню маму в 2025 году. А мой отец так больше никогда и не вернется.