Зачистка территории

Вдоволь полюбовавшись на город с обзорной площадки на самом верху

Красной башни, Павел и Даша вышли из музея в три часа дня оба очень довольные как экскурсией, так и друг другом. Правда, настроение Даше немного подпортил некто Рома Бугаев, бывший ее одногруппник и обожатель. Он, видимо, специально поджидал Дашу у музея, сразу же подошел к ней и выпалил:

– Здравствуй!

– Привет! – ответила Даша, не вполне понимая, что происходит с парнем. Он явно был не в себе.

Рома с искаженным бледным лицом спросил у Даши:

– А это кто такой? – и, не дожидаясь ее ответа, тут же заявил

Павлу: – Я тебя не боюсь!

После таких резких слов Рому начало заметно потряхивать и он никак не мог остановить эту дрожь. Он не знал, что и выбрать: или, зажмурив глаза, обреченно ринуться в драку, или тут же убежать без оглядки. И то и другое казалось ему невозможным.

– А я тебя и не пугаю, – несколько удивленно ответил Павел, с интересом, даже чуть наклонив голову набок, рассматривая Рому, как некое редкое насекомое.

Возникла пауза. Затем Рома, закусив губу, повернулся и, опустив плечи, пошел прочь.

Павел вопросительно посмотрел на Дашу. Та только недоуменно пожала плечами.

– Это твой парень? – спросил все-таки Павел, не глядя Даше в глаза. (Они с Дашей перешли на "ты" чуть не сразу после того, как зашли в музей.)

– Нет, – ответила Даша почти что правду.

Настроение все-таки было немного подпорчено. Молча и медленно они пошли по направлению к Дашиному дому. Вопрос свербил один у обоих:

"Что же дальше?" Обоим показалось, что пришли как-то очень быстро.

Надо было расставаться.

– Большое спасибо за экскурсию! – сказал Павел. – Можно мне тебе позвонить?

– Да, конечно! – сказала Даша, подумав, что до этого звонка она просто не доживет.

Противный Рома, конечно, Даше настроение испортил здорово. Даша сказала Павлу правду: это не был ее парень, но это был не кто иной, как ее воздыхатель. И был у них с Ромой в жизни один довольно щекотливый эпизод. Зимой, во время рождественской студенческой вечеринки он Дашу намеренно подпоил. Девушку разморило, она уснула, осталась у него на квартире, когда все ушли, и Рома, хотя и несколько суетливо, решил этим воспользоваться. Впрочем, во всем этом деле был один неприятный для него момент: стоя на карачках над распростертой в постели обнаженной Дашей, он обернулся и в огромном старинном зеркале, занимавшем в спальне родителей прямо напротив кровати чуть ли не полстены, в свете ночника увидел свое безумное лицо и прямо рядом с ним в отражении – свою же тощую белую задницу и возбужденный сужающийся к концу кривой половой член. Своим видом голый Рома очень напоминал злобного похотливого гамадрила. "Вот черт! Какая мерзость!" – подумал Рома, стремительно трезвея. Нет, это уже была не любовь. Правда, потом он уже сам стал сомневаться, случилось ли это все на самом деле или же ничего не было, поскольку никаких видимых изменений в отношениях между ним и Дашей после данного происшествия не произошло. Они так и остались просто знакомыми: типа "здрасьте" и "до свидания"! Все попытки с его стороны еще раз подкатиться к Даше поближе совершенно не удавались, и таких ситуаций, как тогда сложилась, тоже уже больше не случалось.

Сказать же ей что-нибудь типа: "Даша, мы с тобой тогда переспали, давай еще!" – было просто немыслимым, потому что Даша наверняка посмотрела бы на него с гневом и недоумением: "О чем это ты?" Сам-то

Рома готов был на ней и жениться в любой момент, однако никакого ответного отклика не ощущал, хотя и продолжал надеяться. За Дашей он следил постоянно, но с некоторого расстояния: а вдруг еще раз повезет.

А тогда наутро, очнувшись от дурного сна в чужой постели, Даша что-то такое заподозрила, и дома, отмокая в ванной, долго думала, что же ей с этим делать дальше. И не знала. Пойти к этому сволочу

Роме, устроить скандал, сказать: "Что ты такое наделал?" А вдруг он ответит: "А меня там вовсе и не было"? И тогда она решила просто ничего не делать, и ничего никому не говорить. Но в результате всех этих переживаний она Рому совершенно уже не могла на дух переносить даже просто в поле зрения, а не то, что разговаривать с ним, хотя при случайной встрече едва заметно и кивала в ответ на его приветствие. Но следует отдать должное Роме, парень он был в целом неплохой, все же помнил школьные уроки биологии – там, где про тычинки и пестики, – и поэтому никаких последствий для здоровья Даши после той ночи, к счастью, не случилось.

И вот теперь, стоя на залитой солнцем улице, он из-за угла смотрел ей вслед. В тот давний миг, зимой, они были почти вместе, почти любовники. Она спала, а он лежал с ней рядом, обнимая ее, вдыхая запах ее волос, нежно целуя в висок. В ту ночь она была его.

А сейчас Даша, как комета, стремительно улетала от него с другим мужчиной в другую жизнь – как в дальний космос, и расстояние между ними увеличивалось за каждый удар сердца, и догнать ее было уже невозможно. Она уходила навсегда. А ведь даже просто иметь ее рядом с собой – уже означало, что жизнь удалась. И Рома, совсем молодой человек, вдруг с горечью ощутил эту невосполнимую потерю и заплакал.