Зачистка территории

– Ринат, ты не видишь, кто это рядом с Дашей? – спросил он у здоровенного охранника, сидевшего спереди рядом с водителем.

Тот только пожал плечами.

– Выйди-ка, посмотри, что за это человек, и позвони Денису, скажи ему, чтобы выяснил, кто это к моей Даше, в которую я вложил столько бабок, клеится! Пусть проверит и действует по ситуации! Да и передай ему стошечку зеленых! – сказал он как бы в шутку, но это прозвучало как приказ. Деньги, потраченные на музей, он считал средствами, вложенными конкретно в Дашу и в их гипотетическую будущую совместную жизнь, которую, впрочем, сам себе представлял довольно смутно, но как нечто счастливое и отказываться от этого будущего счастья вовсе не собирался. Даша для него была как бы мечта, пусть неопределенная, но терять которую ему очень не хотелось. Что ж, каких-то женщин можно было купить за "брюлики", шубу, просто за поход в ресторан, кого-то нужно было свозить в Турцию или в Испанию, а кому-то нужно было дать что-то особенное – например, музей. Это было как долгосрочная инвестиция, которая пусть не завтра, но довольно скоро должна была окупиться с лихвой. С того самого момента, как Мамаев впервые увидел Дашу в коридоре местной администрации, в его жизни появился новый смысл, и он вложил деньги в краеведческий музей прежде всего потому, что это давало ему возможность часто общаться с

Дашей, и он всегда наслаждался этим общением. Для него было внове то, что он чувствовал к ней. С ней он впервые в жизни ощущал себя чистым романтичным юношей, и это ощущение ему очень нравилось. После встречи с Дашей он, конечно, мог взять проститутку, или сразу двух и поехать с ними в сауну. Но пригласить туда Дашу – ему даже в не приходило голову и казалось невозможным. (Та бы, впрочем, и не пошла бы.) Для Даши необходима была совсем другая обстановка. И еще ему нравилось, что для Даши он был вовсе не бандит, а бизнесмен нового поколения – меценат, и ему это тоже льстило. Наконец, он подумал, что на ней вполне можно было бы и жениться, хотя он так пока и не придумал, куда девать первую жену. Еще ему пришла в голову такая мысль, что дети их могли бы стать чистыми аристократами. Их можно было бы послать на учебу в Англию или в Швейцарию. Когда он придумал это, ему стало даже легче и осмысленнее жить – он словно увидел свое будущее, и оно вместе с Дашей представлялось ему довольно светлым. С этим он и жил уже почти с полгода.

Впрочем, его тоже, как и несчастного Рому, в какой-то степени можно было отнести к Дашиным тайным воздыхателям, поскольку наивная

Даша о его намерениях даже не предполагала. Женатый, солидный, пожилой человек – какие там могут быть между ними личные отношения?

Впрочем, надо сказать, что таких тайных воздыхателей в городе, было у Даши еще, пожалуй, человека четыре. О некоторых она даже не догадывалась. Во всем виновата была ее искренняя улыбка, увидев которую, мужчины влюблялись мгновенно. К тому же, им казалось, что в этой улыбке уже есть какая-то взаимность и обещание чего-то большего и вовсе не в плане интимных отношений, а в плане всей их дальнейшей судьбы.

Наконец, плотно поужинав, с большим трудом Павел с Дашей все же расстались. На часах было уже полшестого.

– Ты сейчас куда? – спросила Даша, собираясь, наконец, по поручению мамы куда-то там сходить.

– Да в баню с друзьями собирались. В семь часов, – ответил Павел, снова взглянув мельком на часы.

– Ладно, пока. Позвони мне завтра утром, – сказала Даша.

Глаза ее наполнились влагой, и у Павла вдруг царапнуло по сердцу.

Он как будто увидел те будущие мгновения их прощаний на вокзалах перед его отъездами в командировки и счастливые минуты встреч, которые с лихвой искупают все эти прощания, и шепот в ночи в родном доме, на одной подушке, когда они будут лежать, тесно прижавшись другу к другу. "Знаешь, это дорогого стоит! – говорил ему однажды один знакомый офицер. – А может, и всего".

Они расстались в некотором смятении: никто толком не знал, что будет дальше. Когда Даша уходила, оборачиваясь через каждые два шага, Павел смотрел ей вслед и чувствовал буквально удушающее желание догнать ее, снова обнять и поцеловать.

У Даши было теперь две главные проблемы: нужно было перестроить планы на лето, то есть, прежде всего, решить что-то с работой (это было реально) и вторая: договориться с родителями. Тут могли возникнуть некоторые трудности, но к счастью, у нее был старший женатый брат Дима, у которого в ноябре должен быть родиться ребенок, и это событие вполне могло отвлечь родителей – и, прежде всего, конечно маму – от пристального внимания к Дашиной личной жизни. Даша и в этом тоже увидела счастливый знак. Жалко было только оставлять собаку Муху. Собака Муха была очень хорошая.

Даша находилась в таком психологическом раздрае, что когда через десять минут у магазина она встретила Кристину, то сразу и не поняла, кто это такая.

– Ой, Дашка, ты пропала! – сказала ей Кристина, разглядывая Дашу с явной завистью. – Что там у тебя случилось?

Что ей было ответить? Все случилось. Все изменилось.

– Дашка! У тебя даже глаза дикие и косые! Вы что, переспали? Да?

Ведь, сознайся, переспали! – как пиявка, пристала Кристина.

Даша не знала, что и ответить подруге: "При чем тут это?"

– Ты, Дашка, всегда чего-то придумываешь, всякие истории, фантазии. Помнишь, в детстве играли всем двором в королеву? Ты, конечно, была королевой… Потом ты придумала через Интернет знакомиться, а потом…

– А знаешь, Кристя, я всегда чувствовала, что он однажды придет.

Вдруг появится. Так внезапно и так странно, – сказала Даша, глядя себе под ноги.

Вместе они повернули за угол, и пошли по переулку, то выходя из тени деревьев, то входя в нее.

– И что теперь? Ты считаешь, что нашла своего принца? – продолжала язвить Кристина. – Вот он вдруг приехал, и все изменилось? У нас же был план! Мы же вместе хотели уехать навсегда из этой зачуханного городишки и из этой поганой страны, чтобы быть богатыми и любимыми женщинами! Женщина должна быть счастливой, жить с удовольствием – а это гораздо сложнее, чем просто иметь мужика. А здесь это в принципе сделать невозможно! – тараторила Кристина.