Визит

— Ты мне зубы не заговаривай, разрази тебя в крест и в душу! — не унимался Ондрей. — Меня не уговоришь! Немедленно возврати!

— Так не пойдет, товарищ, — строго сказал председатель. — Имущество принадлежит твоей матери, только она может взять назад заявление.

— Так не дашь? — тише спросил Ондрей.

— Нет, не дам. Пусть придет твоя мать, она подписывала.

— Не дашь, вор? — крикнул Ондрей, выхватил нож из кармана и ударил. Рудо Борик только громко вздохнул, но секретарша за его спиной завопила от страха. Ондрей будто бы опомнился, он спрятал нож в карман и вышел. Он шел медленно, не спешил. Но не прошел и ста шагов, как секретарша выбежала на порог правления.

— Убийца! — кричала она во весь голос.

Ондрей даже не обернулся и шагу не прибавил. Шел он, как прежде, медленно, люди сбегались, шли за ним, но никто его не тронул. Перед домом догнал его брат Яно. Он схватил его за полу и остановил.

— Домой не ходи, — закричал он Ондрею, — марш в госбезопасность!

— Это еще почему? — спросил Ондрей.

— Ты еще спрашиваешь, идиот! Ты знаешь, куда ты ему заехал? Еще немного — и все! Как с тем немцем…

— Так ему и надо, — ответил Ондрей зло. — Этот твой председатель хочет меня обокрасть, а я не позволю! — Он вырвался из рук брата, вошел во двор и медленно затворил за собой ворота.

Вечером пришли из госбезопасности.

— Здесь проживает Ондрей Пулла? — спросил капитан.

— Да, здесь. Я его мать!

— А вы?

— Я — брат.

— Где ваш сын, пани Пуллова, где ваш сын Ондрей?

— Я не знаю. Рада бы, да не знаю.

— Когда вы его видели в последний раз? — спросил капитан.

— Около трех, — ответил Яно. — Он вернулся из правления кооператива, пришел сюда, к дому, вошел во двор, закрыл за собой ворота, с тех пор мы его не видели… Убежал…

— Вы не знаете куда?

— Я правда не знаю!

— У меня ордер на арест, — спокойно сказал капитан. — Он подозревается в покушении на убийство председателя кооператива Рудольфа Борика. С этой минуты все, что вы узнаете о месте его пребывания, вы обязаны сообщить нам!

— Понятно, — ответил Яно.

— Обыщите дом и двор, — обратился капитан к своим.

Он готов был уже выйти, но остановился в дверях.

— Чуть не забыл. Пани Пуллова, мне сообщили, что он нанес вам оскорбление действием, — обратился он к старухе.

— Нет, нет, мне — нет, — быстро заговорила старуха. — Это, наверное, соседская Тера, так она выдумала… Я утром упала с лестницы, ноги у меня уж слабые…

Капитан хотел еще что-то сказать, но раздумал. Он вышел в сени, там догнал его Яно.

— Товарищ капитан, — обратился он. — Мой брат Ондрей — добрый человек, это наш человек! В войну он партизанил, убил немца…

— Это к делу не относится, — строго ответил капитан.

— Я понимаю, — продолжал Яно, — это я так, чтоб вы знали… Когда на него находит, он себя не помнит, не знает, что делает… Как бешеный!.. Он холерик, вот он кто!

— Ко мне это не имеет никакого отношения, — ответил капитан. — Это вы скажете на суде… Я обязан задержать его…

Яно остановился и не сказал больше ни слова.

Через два дня мужчины возили сено с лугов. Трактор с прицепом добирался до сенных сараев даже в Тесных скалах. Тракторист Юло Сварик подъехал с возом к набитому сеном сараю на лугу, который назывался Росой, наверное, потому, что он выходил на север и роса на нем не сходила до самого обеда. А в иные пасмурные дни — и целыми днями. Члены кооператива Рудо Демчак и Пало Зрун стали разворачивать прицеп. Демчак выбрасывал из сарая сено прямо на прицеп, а Зрун вручную укладывал его рядами. Они не проработали и четверти часа, как на опушке увидели человека.

— Да это же Ондра Пулла! — всплеснул руками тракторист, который первым увидел его.

Они перестали работать и стали смотреть в ту сторону, откуда шел Ондрей. Они глядели на него молча, не говоря ни единого слова. Ондрей остановился примерно в пятидесяти метрах от них и, по всей видимости, их узнал. Невольно оба приподняли шапки. Ондрей подошел к прицепу.

— Бог в помощь! — приветствовал он их.

— Спасибо на добром слове! — ответил Зрун.

— Я смотрю, у вас одни вилы свободные, — сказал Ондрей.

— Точно, — отозвался Зрун, который укладывал сено. — Это мои!

Он подал Ондрею вилы, и тот взял их. Он огляделся, а потом быстро и ловко влез на самый верх сенного сарая к Демчаку. Он поплевал на ладони и начал сбрасывать сено на прицеп. Демчак присоединился к ним. И Зруну, который был на прицепе, пришлось поворачиваться побыстрее. Тракторист оперся плечом о ствол молодого деревца, закурил, сплевывая табачную труху, попадавшую ему на губы.

Прицеп быстро наполнился. Демчак и Ондрей Пулла слезли с сенного сарая и укрепили сено жердью. Теперь и Зрун мог слезть с прицепа.

Демчак вынул из рюкзака двухсотграммовку сливовицы. Он стал наливать в крышку-стакан и предлагать всем. Они выпили. Потом Демчак расстелил на траве скатерть и выложил хлеб с салом.

— Присаживайся, Ондрей, — сказал он. — И ты, Пало, — кивнул он Зруну. Все трое сели на траву вокруг скатерти и стали есть. Подошел и тракторист и отрезал себе сала. Мужчины смотрели на Ондрея, Ондрей на них. И никак не могли начать разговор.

— Ну, что с ним? — вдруг спросил Ондрей. Всем было понятно, что он спрашивает о председателе.

Мужчины переглянулись и опустили головы.

— Вы скажите, — попросил Ондрей.

— Плохо, — ответил наконец Зрун.

— Да как же это плохо? — закричал Ондрей. — Ведь я только по ноге его ударил…

— Ты ему жилу перерезал, — ответил Демчак. — Он потерял много крови, и еще неизвестно, выживет ли…

Тут Ондрей вскочил, будто кто на него напал. Он отбежал в сторону и вытащил из кармана пистолет.

— Смотри, Ондрей, — предостерег тракторист.

— Я смотрю, не беспокойся, — окрысился Ондрей. — Но только скажу я вам, — проговорил он медленно и неизвестно почему оскалился, — берегитесь! Спаси вас бог, если вы кому-нибудь расскажете, что видели меня. Смотрите же, если меня поймают, мне дадут года два и я вернусь, а вы тогда все друг за другом сгорите и сдохнете.

И он изо всех сил побежал вверх по лугу. Вскоре он скрылся среди деревьев и скал.

— Ну и человек! — сплюнул Демчак.

— А, чтоб его! — рассердился тракторист. — Так бы и продырявил всех.

— Ничего подобного, — не согласился Зрун. — Он без причины никого не обидит. Это вы мне поверьте. Мы с ним еще в школе рядом сидели… Он, конечно, своенравный, хочет, чтоб все по его, а так не бывает.

— Черт с ним, поехали, — выругался тракторист. Они залезли на трактор и поехали.

В следующие два дня капитан Цемдо со своими людьми окружил Тесные скалы. Ондрей Пулла чувствовал себя хуже, чем если бы его окружили черти. Он весь был в поту. Все тело чесалось. Он сжимал в руках автомат и два пистолета.

Из пещеры в скалах он видел, как к нему приближались. Сначала на лугу появился газик, из него вышло семь человек в форме. Капитан Цемдо уверенно шел впереди. Через несколько минут пещеру обложили снизу и сверху. Капитан Цемдо остановился метрах в тридцати перед темным входом.

— Ондрей Пулла! — крикнул капитан сильным низким голосом. — Погляди на меня! Ты меня помнишь? Знаешь меня? Я капитан Цемдо, меня раньше звали Морковка, мы вместе с тобой партизанили… Вместе фашистов били!

Некоторое время было тихо. Только что-то треснуло в кустах, или под чьей-то ногой свалился по откосу камень. Потом из пещеры раздался громовой голос.

— Я знаю тебя, Морковка, хорошо знаю, — орал Ондрей Пулла, — оставь меня в покое и уходи!

Капитан Цемдо, которого когда-то звали Морковка, сделал два шага вперед и для убедительности приложил руки к груди.

— Я не могу уйти, — закричал он, — я обязан тебя арестовать!

— Ничего не обязан, — отвечал Ондрей.

— Обязан! — повторил капитан.

— Я буду защищаться! — взревел Ондрей.