Размышления о жизни и счастье

Создание литературного сюжета меня никогда не интересовало. Осмыслить, зафиксировать событие и заглянуть в будущее — вот и вся моя задача. Такая литература не претендует на эпические полотна. Единственная большая книга — «Эксперимент», да и ту я не знаю, к какому жанру причислить.

Утешает лишь то, что писал я всегда от души. И умел удивляться. Пожалуй, и сейчас держусь на этом. Удивление порождает мысль. В жизни удивляешься куда чаще, чем в литературе. Люди удивляют постоянно — одни яркостью, другие серостью. О каждом можно писать. Но, если о каждом — это будет уже точно чистая графомания. Поэтому пишу только по внутреннему толчку: ударило, засветилось и вот уже не можешь не писать.

А дневник… Он дисциплинирует. Шварц не описывал события каждого дня. Писал о друзьях и знакомых небольшие заметки с продолжением, пока не заканчивался материал. Потом переходил к следующему человеку по алфавиту своей записной книжки. Дневник был для него отдыхом, отвлечением от дневных трудов, занятых сочинением умных сказок и хлопотами по их постановке.

Но каких людей он знал! Зощенко, Андронников, Козинцев, Ольга Бергольц, Хармс, Акимов, Бонди, Образцов, Бианки… Словом, было о ком писать, а читатели для таких дневников всегда найдутся.

А вот интересная мысль об актрисе: «У неё каждое слово было золотое. И никто не понимал этого колдовства». Думаю, что и мою книжку «О семейном счастье» мало, кто поймёт. Но скажу без ложной скромности: в ней каждое слово — золотое.

Если бы люди попытались понять, что такое женская житейская мудрость (не путать с женской хитростью), сколько она требует ума и душевных сил, если бы захотели поучиться этой мудрости — от каких бед они избавили бы себя и своих детей… Но люди предпочитают «любить» или просто «заниматься любовью».

Перефразируя слова Юлиуса Фучика, я бы сказал: «Женщины, будьте хотя бы бдительны».

Декабрь, 2003 г.

Кстати, о птичках

В юности я думал о двух вузах — Институте международных отношений и Литературном институте имени Горького. Не мечтал поступить, а просто думал, фантазировал.

В первом учат на дипломатов. Они путешествуют, видят весь мир, живут в почёте… Во втором воспитывают писателей. Писателей! Слово-то какое! Почётнее писателя и профессии не бывает. Там же одни таланты учатся, из них учёные педагоги гениев выращивают — Лауреатов сталинской премии.

Куда там периферийному троечнику о таких вузах мечтать…

И вот мне под семьдесят. Я давно знаю, что в МГИМО пекут лгунов и предателей, а в Литинституте соловьёв переделывают в попугаев.

Я же, закончив Медицинский, даже журналистом, то есть «канарейкой с голоса чужого» не стал. И чирикаю себе на свободе. Кого воробей интересует? Пёрышки-то у него серые, незаметные. И всё получилось ХОРОШО.

1 января 2005 г.

Национальность

Так сказал Александр Гинзбург, названный Натальей Солженицыной одним из самых светлых людей планеты.

Как приятно, что я знал этого человека, общался с ним не только в редакции «Русской мысли» в Париже, но в его доме записал на видеокамеру его рассказ о мытарствах по советским тюрьмам и историю его высылки из страны. Не Горбачёв, а диссиденты повернули страну к новой жизни. Правда мучительно пробивается через асфальт лжи, но, в конце концов, всегда побеждает.

3 января 2005 г.

Неожиданная находка

«Сделал ли я что-нибудь стоящее? Сделал ли я вообще что-нибудь?» Не может не поражать то, что эта запись была обнаружена в рукописи …великого Леонардо! Быть величайшим провидцем, обогнавшим своё время на 400 лет, конструктором, фортификатором, анатомом и художником — даже всего этого оказывается недостаточным, чтобы умереть удовлетворённым и не сомневающимся.

25 ноября 2006 г.

О нравственности таланта

Талант защищает себя от бытовухи, как беременная женщина свой живот. И хотя талант нежен и хрупок, он безжалостен к окружающим. Почему?

Окружающие ему неинтересны. Он их не знает и не понимает. Талант знает только себя.

При этом подлинный талант всегда нравственен. Он не простит себе, то есть автору, малейшей лжи. Если же ложь всё-таки коснулась человека, талант разрушается и исчезает.

Предупреждение начинающим литераторам

Заканчивается первое десятилетие XXI века — века суматошного, кризисного, перестроечного. Жизнь перекраивается на новый лад. Люди хотят зарабатывать деньги. Читать книги им некогда. Молодым — просто не нужно. Интернет удовлетворяет все их желания — от половых инстинктов до желания интеллектуального общения: эротические сайты, «контакт ру», «одноклассники»… Какие ещё, на фиг, книги…

Последние читающие могикане так редки, что их пора выселять в резервацию. Или создать из них Союз читателей. Пусть собираются где-нибудь в уголке старого Дома культуры, пусть себе там читают чего-нибудь вслух. От них большого вреда нет, их теперь сажать стало не за что. Пусть только под ногами не путаются.

И странно — чем меньше читателей, тем становится больше «писателей». Плодятся, как тараканы. А что делать? Работать-то всё равно негде. А человека всё же в школе грамоте научили. Да еще и в институте чему-то учили, правда, забыл чему: то ли математике, то ли филологии. Теперь даже пригодилось — стал вот писать. Работаю сторожем: в банке, в офисе, в магазине… По ночам. Скука одолевает, поневоле писать начнёшь. О чём? А какая разница — о чём. Все пишут, а я чем хуже?

Не только писать начинает, но и печататься. Не в издательстве, там дорого, там гламур, там реклама. В типографиях. Там нынче чёрта лысого можно напечатать, только деньги неси. Печатникам тоже кушать надо, у них нынче оборудование не простаивает.

И тащат новоиспечённые «писатели» домой тяжёлые рюкзаки со своим «творчеством», и заваливают все углы в квартире сотнями экземпляров печатной продукции в надежде продать своё детище и тем оправдаться перед женой за дыру в семейном бюджете.

А потом — тык-мык — со своей макулатурой по книжным магазинам — нигде не принимают. «С частными лицами не работаем!»

— Да, вы только посмотрите, у меня даже ISBN есть, всё законно!

— Знаем вы ваши фальшивые ISBNы! Пошёл вон отсюда, голодранец! «Буквоед» нищим не подаёт!

И пылится груда книг полгода под кроватью, и начинает несчастный автор одаривать своим «творчеством» всех встречных и поперечных. В семье вместо почёта и уважения — попрёки и издевательства: «Ты на заводе сколько зарабатывал! Инженером, почётным человеком был. А теперь чем занимаешься, писака бездарный!»

И всё. Исковеркана жизнь человека. Прахом пошла. Он ведь ничего другого делать давно не умеет, дачи у него отродясь не было, кроликов не разводил. Детей имел, но в воспитании по причине литературной страсти не участвовал. Литература — это же, как футбол или рыбалка — на крючок заманивает и уже не отпускает.

Налицо ещё один окололитературный бродяга. Глаза блуждают, собеседника не слышит, ночью не спит, шатается по городу в поисках литературных кружков или объединений — прочитать свои опусы кому-то хочется. Слаб человек, напора творческой стихии не выдерживает. А потому скажу — не пишите, люди добрые, не отравляйте себе и близким жизнь.

25 октября 2009 года.

О честолюбии

Это качество у меня не развито. Не рвался в начальство с тех самых пор, когда в армии за самоволку изгнали из старшин в рядовые матросы. Я тогда почувствовал облегчение. Командовать людьми тяжело оттого, что интересы дела часто требуют несправедливых приказаний.

В институте не рвался к общественной работе, хотя и приходилось ею заниматься. На работе не желал никем командовать.