Размышления о жизни и счастье

Действительно, а дальше что? И получается для мыслящего человека — ничего. Ведь в жизни ничего не изменится. Человек будет заниматься тем же, чем занимался, есть и пить то же самое, стареть и болеть, как и другие.

Разве Толстому стало легче жить, когда к нему пришла слава? Тяжелее, он же стал всем обязан, всем чего-то должен. Общественная жизнь схватила его за глотку. А ведь ему всегда хотелось прислушиваться к себе, писать от души. Чаще всего те, кто вылез наверх, к деньгам или к власти — люди не глубокие. Этого вопроса — «а дальше что?» — они себе не задают. Ведь в жизненной гонке всегда ожидает тебя тупик.

Впрочем, жить можно и без этого вопроса. «Делай, что должно, и будь, что будет». Так живёт прекрасный врач, наш товарищ Лев Аронович Сорокин — тихо, не суетясь, ни с кем не портя отношений. На посаженных эмоциях. Я ему говорю: «Вы же лентяй. Согласны?»

— Согласен, — отвечает.

— И думать о будущем не умеете и не любите.

— И это верно, — говорит он.

— А детей своих вы любите?

— Я их мало вижу.

Действительно, уже семь часов вечера, врачи с отделения давно ушли домой, а он сидит в кабинете. Я говорю:

— Давно домой пора.

А он:

— Мне ещё к одному больному надо ехать.

— Скажите, дети вас уважают?

— Надеюсь, — пожимает он плечами.

Словом, я его тормошу, провоцирую, а он даже не удивляется моему напору. Его спокойствию можно позавидовать. Одно из двух: либо он мудрый человек, либо тоже не спрашивает себя: «А что дальше?».

А я, дурак, задумываюсь. Только о будущем и думаю. И что же? Жить мне от этого не легче. Ни в своём прошлом, ни в будущем своих близких я ничего не могу изменить.

Вот она, загадка жизни. Как её не планируй, конец у всех одинаков.

Но! Это великое — «но». Я такой всё же не один. Мой друг Степан только тем и жил, что пытался заглянуть в будущее. Вопросы, «что же дальше-то будет, чем ещё удивят меня близкие, что ещё напишет непредсказуемый Юрик, да и какой ещё новый фокус выкину я сам?» — эти вопросы наполняли каждую его минуту живой жизнью, интересом и, в конце концов, счастьем.

Увы, он тоже скончался. Но как жил! Во всём отыскивал первопричины. А они на поверхности не лежат. Он, как Толстой, мучительно искал истоки, те самые, которые женщина знает от рождения. Например, моя жена. Я же чувствую, что навсегда останусь старательным, но туповатым её учеником.

13 октября 2004 г.

Мужчина и женщина — это не два разных пола, а два разных мира. Они движутся по своим орбитам, изредка приближаясь друг к другу. В каждом мире своя логика, свои законы, своё понимание вселенной. Если они говорят друг другу: «Я люблю тебя», каждый чувствует и подразумевает нечто своё.

Орбиты этих миров лишь поверхностно и на короткое время касаются друг друга, чтобы породить новый, третий мир, если и похожий на первые два, то только внешне.

Глубокое проникновение, слияние двух миров — редкое исключение из правил. Однако все надеются, что это счастливое исключение выпадёт именно на их долю.

21 октября 2004 г.

Анатолий Смелянский, зав. художественной частью МХАТа, говорил о профессии актёра: «Мифическая профессия! Патологическая профессия!»

А я подумал: «Люди, увлечённые своим делом, выглядят странными. Так на него смотрят непосвящённые. И если найдётся хоть один. Кто способен эту увлечённость оценить — это великое счастье творчески горящего человека».

«Жизнь — очень сомнительная вещь, и я решил посвятить свою жизнь размышлениям о ней», — сказал Артур Шопенгауэр.

Я такую программу себе не задавал, но всю вторую половину жизни занимаюсь именно этим.

31 мая 2004 года.

Когда ребёнок задаёт вопрос «почему?», он познаёт окружающий мир.

Когда человек пишет стихи, он познаёт свой внутренний мир, ибо поэзия всегда «о себе». Впрочем, как и любое творчество.

С увлечением я занимаюсь только теми делами, за которые не платят денег. И так — всю жизнь.

Человек жаждет свободы. Поскольку внешняя недостижима, он ударяется в творчество. Всякое творчество — есть обретение внутренней свободы.

2 июня2004 года

Заболел, валяюсь с простудой. В теле слабость, мысли текут вяло.

С годами начинаешь задумываться о вещах с виду элементарных. Ну, например, что такое красота? Почему яркий закат, картина мастера, лицо молодой женщины нередко поражают в самое сердце? В чём тут секрет?

Я даже не поленился достать с верхней полки Большую Советскую энциклопедию, чтобы посмотреть, как учёные определили это слово. И что же?

Нет его в энциклопедии! Нет красоты в главном нашем справочнике. Придётся определять самому.

Итак, красота — что же это? Только одно приходит в голову: красота — это гармония.

А что такое гармония? Я думаю, что это — соотношение частей. Это тонкая штучка, а потому встречается нечасто. В архитектуре это золотое сечение, но кто его придерживается? Разве что, греки в прошлом.

В музыке? Тут уж вообще не определишь, в каком соотношении сочетаются ноты, а гармония вполне достижима. Как? Это великая тайна искусства. Слёзы исторгает, а разъять себя «алгеброй» не даёт.

3 июня 2004 г.

Никто не видел ум. Но все мы знаем, что есть люди умные, есть не очень…

Никто не видел душу. Но она болит, страдает, требует… К тому же говорят, что душа бессмертна.

Никто не видел совесть. Но она укоряет, жить спокойно не даёт… И мы не сомневаемся, что и то, и другое, и третье есть нечто реальное, живёт в нас, ведёт по жизненному пути.

И вдруг я слышу: «Да брось ты! Ничего этого нет и быть не может».

— А что же есть? — опешил я.

— Свойства характера.

Я даже расстроился. Так не хочется детям отдавать любимые игрушки…

5 июня 2004 г.

В каждом столетии появляется свой еретик. В XV веке это Коперник, в XVI — Джордано Бруно, в XVII — Галилео Галилей, в XIX — «обязьянья» ересь Дарвина, в XX — ересь Зигмунда Фрейда. А был ли свой еретик в «изящном» XVIII веке?

Был — Донасьен Альфонс Франсуа де Сад. Как-то зашёл я в книжный магазин и взял в руки его книжицу — теперь ведь печатают всё. Читать было страшно и отвратительно. Но был ли он действительно таким чудовищем или только напечатал свои безумные фантазии? В сфере морали он обеспечил себе геростратову славу. В XIII веке его книги сжигали бы на кострах. Сорокин — всего лишь жалкий его эпигон.

Но вот что выясняется: маркиз де Сад около сорока лет провёл в тюрьме. Когда ему было заниматься садизмом? Он сидел при Людовике XV, при Людовике XVI, при Робеспьере и при Наполеоне. Едва выйдя из тюрьмы, совершил поступок немыслимой дерзости: свои «сверхморальные» сочинения преподнёс Бонапарту. Тот их просмотрел и распорядился упрятать де Сада в психушку уже навсегда.

Что же получается? Выходит, автор крамолы был храбрый человек? А, кроме того, есть сведения, что он был скромный и умный. Может быть, его сочинения — просто ещё одна литературная мистификация?

О дневниках

О чём любят читать немолодые люди? Точнее, о ком? Об уже известных им личностях — политиках, писателях, артистах… В чём задача их чтения? Отыскать новую мысль. В нашем возрасте это удаётся не часто.

Читая дневники Евгения Шварца, автора гениальной сказки «Дракон», я такую мысль нашёл: «Я невзлюбил литературу. Всякая попытка построить сюжет стала мне казаться ложью. Настоящая вещь, в сущности, дневник. В нём чувствуешь живое человеческое существо».

Я давно полюбил мемуары. Что может быть интереснее правдивого или даже неправдивого дневника? В своих дневниках, посвященных внучке Ксюше, я, вероятно, предстаю занудой и графоманом. Должно быть, это так и есть: наставления, поучения, повторы… Топтание на месте, хотя и искреннее. Нередко — злое.