Мои были (СИ)

Специалистами была выбрана площадка для строительства на месте бывшего соснового бора на песчаном берегу реки Порыш для постройки деревянного здания электростанции и для холодного крытого помещения пилорамы. Для этих целей были приобретены строительные материалы - лес, металл, цемент, наполнители для бетона, а также оборудование - финский локомобиль мощностью в сто лошадиных сил, генератор, электрическое распределительное устройство, двигатели и пилораму.

Мы вручную вырыли котлованы. Фундаменты под деревянные стены здания выполнили из деревянных стульев, а фундаменты под установку и крепления локомобиля, генератора, пилорамы с двигателем и под топку сделали железобетонными. За лето мы построили все необходимые объекты, провели водопровод из реки и установили всё необходимое оборудование на место и закрепили.

Для нас это большое дело и при работе не обошлось без ошибки и довольно крупной в тех условиях. При устройстве железобетонного фундамента под установку генератора вроде бы опытный и надёжный работник установил анкерные болты так, что расстояние между ними не соответствовали размерам между отверстиями в лапах генератора, предусмотренными для крепления его, и теперь его нельзя толком закрепить было. Для того чтобы работу выполнить полностью, предстояло разрушить фундамент, установить анкерные болты по проекту и по размерам и снова уложить бетон. Работа долгая, потребует много лишних средств, которых у нас не было, да и рабочих рук было недостаточно. Шум, гам, крики, ругань, матюки летят во все стороны, все стараются столкнуть от себя вину на совершившего эту ошибку, хотя много дней они были и работали вместе тогда, когда готовился котлован, устанавливались анкерные болты и укладывался бетон, и никто не вникал в точность проведения этой операции, никто не сомневался в точности установки болтов, и никто не хотел замечать ошибку. Получилось так, что у семи нянек дитя оказалось без глазу. После долгих споров, обвинений друг друга в смертном грехе нашли выход из создавшегося положения. Начальник участка - приказал привезти подходящий металл и изготовить вспомогательную раму. Раму установили на железобетонный фундамент, а на неё, в свою очередь установили и закрепили генератор.

После необходимых проверок и испытаний всего оборудования наша небольшая электростанция была запущена в работу. В посёлке улучшилось электроснабжение, стало лучшее освещение, заработала пилорама, с помощью которой производилось достаточное количество пиломатериалов не только для нужд нашего посёлка, но и вывозилось в другие посёлки. А небольшой энергетический агрегат был переправлен в другой лесосплавной посёлок Перерва, там установлен и ещё долго продолжал работать и давать электроэнергию, хотя и низкого качества, но жители были рады и такой энергии, так как это лучше, чем керосиновые лампы или даже лучина.

Пос. Усть-Порыш, пос. Перерва. Кировская обл. 1951г.

72. КОЧЕГАР.

И вот мы построили нашу небольшую электростанцию. Здание соорудили из деревянных конструкций, фундаменты под локомобиль и генератор - железобетонные, полуподземную топку выполнили также железобетонной и облицевали её изнутри огнеупорным кирпичом. Всё построенное и смонтированное: помещение, главное и вспомогательное оборудование - машины, насосы, водопровод, распредустройство, выводные кабели проверили, почистили. Растопили топку, подняли давление пара в машине до необходимой отметки и запустили локомобиль с генератором на холостой ход, а по истечении определённого времени дали нагрузку. Машины стали работать. Линия электропередачи до посёлка хоть и плохонькая, была построена раньше. Опоры деревянные, изоляторы фарфоровые и стеклянные, крючья стальные и провода так же стальные. Мы включили рубильники, и электроэнергия пошла в посёлок, причём много лучшего качества, чем было раньше. Вблизи мы построили сарай и смонтировали пилораму, куда тоже подали энергию для переработки круглого леса в пиломатериал, который так необходим для строительства жилья и общественных построек. Теперь отпала необходимость завозить пиломатериал издалека.

Я пошёл к начальнику участка и попросился работать кочегаром. Он поговорил с заинтересованными работниками и меня перевели работать кочегаром. Машинистом был Григорий Мазунин, который был только один знаком с паровой машиной, так как раньше работал на подобной технике, и теперь ему доверили работать и управляться на нашем локомобиле. Он почувствовал себя на высоте и, соответственно, стал высокомерен по отношению к другим работникам и к месту и не к месту всем говорил: "Я машинист", коверкая слово и, свысока намекая на то, что он тут самый главный и нужный. Вдобавок надо сказать, что он не гнушался спиртным, в том числе и в рабочее время. Электриком был Аркадий Светлаков, который не обладал таким высокомерием и зазнайством и толково управлялся со всей электрической сетью-с генератором, распредустройством, линией электропередачи - кабельной и воздушной, двигателями и наружным освещением посёлка.

Моя работа состояла в том, чтобы принести топливо, для которого использовались дрова, привезённые из леса и отходы лесопиления, а затем топить топку до тех пор, пока не поднималось давление пара в машине до нужного параметра и поддерживать его постоянно на должном уровне во время работы. Кроме того, в мою обязанность вменили очистку машины от грязи и подтёков и очистку мест около машины и топки от мусора. С такой работой я, в основном, справлялся, за исключением мелких ошибок и недоработок, за которые мой машинист не забывал делать никчемные замечания. Проработал я несколько недель, и у нас с ним произошла, по-моему, серьёзная стычка. Мой машинист днём на обед уходил домой, надолго, а с обеда часто приходил под хмельком, и все об этом знали, да и он не скрывал этого. И вот в очередной день он на обеде пробыл долго. Работавшие на пилораме и уже отобедавшие, стали беспокоиться о том, что надо идти работать, вести распиловку леса, а машинист, который должен запустить машину в работу, не пришёл во-время. Люди сидят, нервничают, а им надо работать, чтобы побольше заработать, так как их заработок сдельный и зависит от выработанной продукции. Старший рабочий подошёл ко мне и попросил запустить машину в работу. Но машинист - Гришка - так его звали рабочие за глаза, строго запретил мне самостоятельно запускать машину в ход, иначе он может меня прибить. А в машине давление пара превысило все нормы, предохранительный клапан открылся, пар стал вылетать из машины бесполезно, уровень воды в котле стал понижаться, так как машина и инжекторный насос не работали, дымогарные трубы в котле могли оказаться оголёнными и всё могло закончиться аварией. Всё это я знал, а потому пошёл и запустил машину в работу. Электрическая схема была собрана, и лесопильщики пошли и включили в работу пилораму, то есть стали делать своё дело, нужное всем нам. Наконец пришёл мой машинист, сильно подвыпивший и наконец, пришёл мой машинист, сильно подвыпивший и грозно вопросил: "Кто разрешил без меня запускать машину?" Я попытался объяснить ему причину. "Да как это ты смел, включить машину без меня?" Подошли лесопильщики и стали ему объяснять то, что было, но он не хотел ничего слышать и никого слушать, а только издавал бессвязные крики и ругань. И что было делать с нетрезвым человеком, никто не знал. Подошёл старший пилорамщик и безо всяких предисловий громким нецензурным матом популярно объяснил машинисту Грише то, что во время рабочего дня надо быть на месте работы, а не квасить и не пьянствовать где-то на стороне. Ибо бригаде, занимающейся распиловкой брёвен на пиломатериалы, нужно работать, выпускать продукцию и, чем больше, тем лучше для всех нас без исключения, так как работа была сдельной, а за пустое времяпровождения, когда отсутствовал машинист и машина стояла, работники теряли свой заработок. Тут могло быть и такое, что ему бы надавали не только пощёчин, но и могли основательно побить. И было за что! Он понял, что он не прав, сник после крепких слов старшего лесопильщика, ибо с ним говорить Грише оказалось сложнее и труднее, чем с подчинённым ему кочегаром, с которым он был такой смелый и храбрый. Поработав ещё какое-то время, я ушёл с работы кочегаром, так как после прошедшего скандала он затаил злобу на мою голову, и я не мог с ним дальше толком работать.