Моя Шамбала (СИ)

На Алика мчалась лошадь. Алик следил за тем, как я перелезаю через забор и готовился тут же перемахнуть сле-дом за мной. На это нужно было несколько секунд, но еще меньше нужно было лошади, чтобы поравняться с Аликом. Я наверняка успевал перепрыгнуть забор, но Алик попадал под нагайку, да не одну, потому что конники имели обык-новение крутиться на лошади вокруг своей жертвы до тех пор, пока она, прикрыв голову, убегала, тщетно стараясь увернуться от удара, или валил ее с ног, и та спешила от-ползти в сторону, подальше от опасной зоны.

- Не двигайся! - мой резкий окрик пригвоздил Мухо-меджана к месту. Я закрыл его собой. А на него уже надви-галась лошадь, и он видел ухмылку на лице милиционера и нагайку в отведенной для удара руке. Но я уже знал, что он не ударит его. Мое тело напружинилось как перед прыж-ком, в глазах потемнело, и мой мозг выбросил такой поток энергии, которая, случись это в доме, наверное, пережгла бы все пробки. Лошадь, как от чумы, шарахнулась от меня в сторону, и тревожное ржание оскалило ее морду. У рыжего милиционера злорадная улыбка сменилась недоумением. Он с трудом удержался в седле и стеганул нагайкой ни в чем не повинное животное. Лошадь встала на дыбы, чуть снова не опрокинув седока, и тот еле выровнял лошадь и поскакал дальше, забыв, зачем вдруг развернулся, не дое-хав до конца забора. Меня с Аликом он не заметил, будто нас и не было. Алик так и не понял, что произошло. Он пе-ревалил меня через забор и перелез сам. А я подумал, что в таком состоянии я и не смог бы перелезть через забор без посторонней помощи. У меня дрожали руки, и знакомая слабость, так часто угнетающая меня после таких эмоцио-нальных нагрузок, неприятно сковала все мое тело.

- Дежурный стоял далеко спиной к забору. Его больше интересовало то, что происходило на поле. Он полностью доверял конной милиции.

- Тебе не попало? - участливо спросил Мухомеджан.

- Да нет, не успел, - вяло ответил я.

- Хорошо, что лашадь споткнулась, - объяснил Алик. - А то, кранты. И тебе и мне. Повезло.

Потом пацаны, рассказывая взахлеб, как было дело, сошлись на том, что лошадь чего-то испугалась в самый по-следний момент и шарахнулась в сторону. Может, мильтон больно ткнул ее шпорой. А пока он справлялся с ней, я и Алик успели перелезть через забор. Со стороны, скорее все-го, так и было.

Мы протиснулись к ограждению у самой беговой до-рожки, за которой начиналось футбольное поле. Нас толка-ли, на нас кричали, но мы сумели протиснуться к самому ограждению, и поле лежало перед нами как на ладони.

На поле выскочили на разминку игроки обеих команд. Я постепенно приходил в себя. Меня еще подташнивало, но слабость прошла, и я среди всеобщего гула стал различать отдельные голоса и реплики.

- Всеволод Блинов... А вон Виктор Царев.

- Где, где?

- А кто на воротах? Хомич?

- Нет, кто-то из молодых. Запасной, наверно. Яшин фамилия.

- А Бесков? Бесков где?

- Нету Бескова.

Лениво постучав мячом по воротам, поприседав и по-играв мячом на публику, первыми ушли с разминки мос-ковские динамовцы. Их проводили жидкими аплодисмен-тами. Следом потянулись местные футболисты, сопровож-даемые ревом трибун. Свои смущенно улыбались и, подни-мая руки в знак признательности, трусцой уходили в разде-валку.

- Накидайте им, ребята! ... Гена, вложи им пару штук...Дави их.

Болельщики знали своих футболистов. Знали Гену Та-таренкова или просто Татара, знали Алексея Ивешина, Щеглова, Виктора Дьякова, вратаря Горохова.

Когда нетерпение стадиона достигало предела, на поле вышли судьи в черных рубашках и в черных длинных до колен трусах. Главный судья нес в руках футбольный мяч, два боковых держали в руках флажки. И тут же следом бок о бок выбежали обе команды. Стадион взревел, и этот рев уже не прекращался, только затихал на время, чтобы воз-никнуть с ещё большей силой.

- Хомич. В воротах Хомич! - вдруг пронеслось по ста-диону. И точно, объявили состав команд и вместе с Всево-лодом Блиновым, Василием Трофимовым, Виктором Царе-вым, Александром Малявкиным и другими, знакомыми по репортажам Синявского фамилиями, назвали Хомича.

Стадион ликовал и, казалось, забыл о том, что болеет за свою команду. Но нет, стали называть состав местной команды, и каждого встречали тоже дружным ревом. И тут же футбольные спецы, которых везде хватает, стали пере-краивать состав. "Зачем в ворота Кешу поставили? У него же руки дырявые. Нужно было Гороха ставить". "Не нужно было в защиту Сивого ставить. У него мяч между ног про-скальзывает. Вот Костик сыграл бы".

- А что с Бесковым? Почему Бесков не приехал? - огорчился стадион. И словно услышав вопрос, мучивший болельщиков, по стадиону объявили:

"Константин Бесков сегодня не играет. Бесков не смог приехать из-за болезни. Он простудился, и врачи посовето-вали ему соблюдать постельный режим. Ничего серьезного, товарищи. Пожелаем ему скорейшего выздоровления".

Публика тут же простила Бескову его отсутствие и за-аплодировала, разрешая ему поболеть. Что ж поделаешь? Со всяким может случиться.

Прозвучал свисток и матч начался. Динамо разыграло мяч, несколькими короткими пассами прошло нашу поло-вину поля, и вдруг Трофимов каким-то немыслимым фин-том оставил сзади нашего хавбека и, не подбирая ноги, с левой ударил по воротам. Мяч просвистел над штангой.

Наш вратарь только присел, не успев среагировать на удар. Если бы мяч попал в ворота, гол был бы неминуем. Стадион проводил мяч единым тысячекратно усиленным вздохом. "О-о"! И точно одно на всех сердце екнуло и опус-тилось. И теперь уже стадион стал похож на огромное ты-сячеглавое чудовище. Это чудовище рычало и стонало, ре-вело и свистело, радовалось и переживало, умирало и вос-кресало.

Еще одна быстрая комбинация, и тот же Трофимов с подачи Блинова вколотил мяч в девятку. Наш вратарь Ин-нокентий Агошков красиво бросился на мяч, но лишь кос-нулся его пальцами. И это была не его вина, потому что та-кие мячи не берутся. Стадион это понял и затих. Только на деревьях не поняли или не видели хорошо, что произошло, и кричали: "Вратарь - дырка! На мыло!".

После гола все вдруг переменилось. Динамовских атак стало меньше. Гости показывали финты, набивали мяч голо-вой, коленями, а к воротам не шли. И болельщики увидели, наконец, броски Хомича. Хомич был без костей. Бросаясь на мяч, он извивался кошкой. Казалось, что забить ему можно только, если метра на два расставить штангу, да на метр при-поднять перекладину. Он играл с мячом, как котенок с клуб-ком? Он забавлялся. Даже на простой мяч он прыгал и, забрав его мертвой хваткой, изворачивался как-то красиво в воздухе и падал на него, замерев неподвижно, а стадион-зверь награ-ждал его восхищенным гулом и овациями.

- Недаром англичане прозвали его "Тигром", - сказал кто-то рядом.

- Да уж другого такого не будет, - согласились другие.

Первый тайм так и закончился со счетом 1:0 в пользу гостей.

Я к футболу, в общем-то, был равнодушен. Нет, слу-шал, конечно, репортажи, но не так как Самуил, который менялся в лице и орал вместе с Синявским " Го-о-л !"

Но здесь мастерство знаменитых на вою страну напа-дающих захватило и меня, и я тоже свистел, переживал, и мое сердце колотилось в унисон со стадионом, когда нашим чуть не забили еще один гол. Блинов, выйдя один на один с вратарем, как-то неловко ударил, и мяч срезался мимо во-рот.

Стадион облегченно простонал свое "О-о", а мне пока-залось, что он нарочно не стал забивать этот мяч, он просто послал мяч мимо ворот.

Во втором тайме Хомича в воротах заменил запасной игрок, высокий голенастый мальчишка. Его ворота стояли против солнца, и он все время надвигал кепку на глаза, за-щищаясь от солнечных лучей.

Местные старались изо всех сил, но переиграть гостей не могли. Чемпионы есть чемпионы, даже с ослабленным составом. Гости подолгу держали мяч, демонстрируя юве-лирные передачи. Футболист местной команды Горох, тоже вышедший на замену, взял пару очень хороших мячей, и болельщики моментально решили, что отныне только его и нужно ставить теперь в ворота.