Моя Шамбала (СИ)

- Мутация, - поправил я. - Возрастная ломка голоса в период полового созревания.

- А ты, Вовец, откуда знаешь? - на всякий случай опро-сил Пахом.

- Читал.

- Вовец все знает, - польстил мне Мотя-старший.

- Половое созревание - это как у Андрияна? - уточнил Пахом. Все засмеялись. Эту историю с Валькой Андрияно-вым знала вся школа.

Валька Андрианов в оккупации, как другие перерост-ки, не был, но к шестому классу умудрился два раза остать-ся на второй год. Это был симпатичный крепкий парень, улыбчивый и не драчливый, но лентяй, каких мало. На уроках он сидел с такой постной физиономией, что его ста-новилось жалко даже учителям.

Но с некоторых пор его стала беспокоить плоть, и он время от времени развлекался с не дававшим ему покоя предметом прямо на уроке. Особенно он приходил в волне-ние на уроке биологии. Молоденькая симпатичная биоло-гичка была невысокая, худенькая, но с сильно развитой грудью. Эта грудь видно и доводила Андрияна до исступле-ния. Он двигал рукой под партой, не сводя глаз с биологич-ки. При этом физиономия его розовела от невыразимого удовольствия, и он сладострастно закатывал глаза. Сначала биологичка не понимала в чем дело. Только как-то раз сде-лала замечание: "Андрианов, что ты там все возишься?". В конце концов, ее не так беспокоил Андрианов, как осталь-ной класс, который тридцатью парами глаз вдруг начинал косить в его сторону. Так долго продолжаться не могло, и однажды, когда началась очередная возня, биологичка, как бы невзначай приблизившись к Андриановой парте, вдруг кошачьим движением быстро откинула крышку. То, что она увидела, повергло ее в ужас. Она покраснела, глаза ее ок-руглились, и она по-рыбьи стала хватать воздух ртом. Анд-риану бы прикрыться, но он уже не мог остановиться и с выпученными глазами и перепуганным лицом все же за-канчивал начатое дело.

И вдруг биологичка взревела:

- Вон, скотина! Вон из класса! - Гримаса брезгливого отвращения передергивала ее лицо.

Андриян, прикрываясь руками, боком неуклюже вы-лез из-за парты и под смех и улюлюканье класса бросился к двери, на ходу заправляя свой срам.

Биологичка, не смея сама пойти к директору с этим вопросом, рассказала все Нине Капитоновне, пожилой учи-тельнице географии, а та директору школы.

Директор Костя вызвал Андрияна, но долго с ним не разговаривал, не читал нотаций, просто отобрал сумку и сказал, чтобы за сумкой пришла мать. А матери сказал, что без справки врача в школу его не пустит. Мать Андрияна высекла, а через день Андриян принес справку от невропа-толога: "Здоров. Беседа о вреде онанизма проведена".

На том дело и кончилось.

- Вовец, какой будет счет? - вдруг спросил меня Пахом.

- Откуда я знаю? - пожал я плечами.

- Да ладно, можешь не говорить, - не поверил Мотя. - Но хоть кто выиграет?

- Да не знаю я, - сказал я, раздражаясь.

Знание приходило независимо от меня и чаще всего, когда я не ждал этого. Конечно, иногда я мог заставить свое сознание настроиться на непонятное мне и болезненное восприятие загадочного мерцающего пространства, которое несло информацию. Но для этого нужны были особые усло-вия, при которых я мог бы управлять своим сознанием.

- НУ, хорошо, а как ты думаешь, по-твоему, кто выиг-рает? - подошел с другого конца Мотя-старший.

- Наверно, будет ничья,- наобум сказал я. Хотя, почему бы и нет? Московское "Динамо" будет у нас в гостях. Игра состоится в честь праздника нашего города, и выигрывать, вроде, не совсем удобно. Но и проигрывать команде класса "Б" тоже не резон. Вполне может быть ничья.

- "Ну, это ты загнул, - не поверил Самуил. - Москов-ское "Динамо" в прошлом году чемпионат СССР выиграло. Они, если уступят, то может только ЦДСА. А ты, "ничья". Да они нас на сухую раскатают.

Самуилу можно было верить. Он не пропускал ни одного футбольного репортажа, которые вел всеобщий кумир Синяв-ский. Самуил знал наперечет всех известных футболистов и мог назвать составы всех основных команд класса "А".

- Не может быть ничьей, - согласился Витька Мотя.

- Может и не будет, - не стал спорить я.

- Не хочешь говорить, не говори, только тогда вообще молчи, - обиделся за всех Изя Каплунский.

Мне нечего было возразить, и я молча жевал травинку.

- Я вчера Ваньку Козу видел, - вспомнил Самуил. - Блатяга. Московочка, сапоги в гармошку. Я ему: "Здорово, Вань! На футбол идешь? А он сплюнул так через зубы и го-ворит: "А как же. У меня и билеты третьем ряду".

- Ни хрена себе, - обалдел Мухомеджан. - Билеты по-купает. Это сколько ж у него денег?

- Да больше, чем у нас всех вместе на 1-е Мая было, - пришел к выводу Каплунский.

- Тут на кино у матери руб не выпросишь, - вздохнул Самуил.

- Да ну его на хрен с его деньгами, - сказал Мотя. - Лучше без денег, да на свободе. Он же без конвоя послед-ние денечки ходит. Раз ворует, значит, тюрьма по нему плачет.

- Все. С Козой больше не водиться, - приказал Мотя.

- Да никто с ним уже давно не водится, - согласился за всех Каплунский.

Время перевалило за полдень, и солнце стало кло-ниться к западу. Но жара не спадала, и мы все же рискнули искупаться. Вода обжигала тело, но мы с разбега бесстраш-но бросались в воду, задыхаясь от спазм, сковывающих те-ло, и оглашая берег отчаянными воплями и не совсем при-личными словами.

Матч между московским "Динамо" и сборной города был объявлен на семь часов, но уже часа за три до встречи команд народ потянулся к стадиону. А за два часа до начала трамваи и автобусы были забиты до отказа, и люди висели на трамвайных подножках, а автобусы из-за невозможно-сти открыть двери, вторую часть своего маршрута шли без остановок до самого стадиона.

Стадион находился напротив горсада, и ряд вековых лип и каштанов служил хорошим местом для обзора фут-больного поля не хуже трибун. Не только пацаны, но и взрослые уже карабкались на деревья, осваивая суки по-толще, но, теснимые нижними, лезли выше, рискуя сва-литься и сломать себе шею.

И уже за час до начала матча люди висели на суках та-кими гроздьями, что зелень становилась неразличимой. Ворон не садилось на ночевку на одно дерево столько, сколько сумело разместиться безбилетных зрителей.

Стадион окружала крепость шириной в два с полови-ной кирпича и высотой не менее двух метров.

Мы знали два места, где кирпичная кладка высыпа-лась, и забор стал ниже. Нужно было только подтянуться на руках и перевалить на ту сторону. Главное не свалиться на голову дежурного работника стадиона. Такое тоже случа-лось, правда очень редко, потому что уже на заборе можно было быстро сообразить, где там ходит дежурный и, если близко, отступить. Но это, когда нет конной милиции, а се-годня четыре лошади скакали вдоль забора, и всадники в милицейской форме угрожающе размахивали нагайками.

- Ну что? - оценив обстановку, сказал Мотя-старший. - Через забор не перелезть. Вон сколько лошадей. Не успеть.

- Я попробую, - решил я. - Как только лошадь ускачет вон к тому концу забора, где дом генерала Родина, можно успеть. Там даже кто-то кирпичи подложил, совсем низко... Самуил пойдешь со мной?

Самуил с сомнением посмотрел на забор, на лошадь, бешено проскакавшую вплотную к забору, и покачал голо-вой.

- Не, я лучше на дерево. Или с горсадовского забора посмотрю.

- Я пойду, - решил Мухомеджан.

Мотя-старший был с братом и тоже не захотел риско-вать. Каплунский, было, подался в нашу сторону, но разду-мал вдруг и остался на месте. Пахом уже сидел на дереве и орал нам что-то, призывно махая рукой. Но пацаны оста-лись посмотреть, перелезем мы с Аликом или конный ми-лиционер стеганет нас нагайкой. А если стеганет, мало нe покажется.

- Я постарше, прикрою, - приказал Алик. - Беги, лезь первым. Я за тобой.

Мы дождались, когда лошадь проскачет в одну сторо-ну, а другая - в противоположную.

Раз, два, три! Мы бросились через дорогу, но не успел я поставить ногу на кирпичи, как внезапное ощущение опасности заставило меня оглянуться.