Хватайся! Рискуй. Играй. Умри (СИ)

Зато сын или дочь увидит меня. Услышит.

Что он или она будет думать о своем отце? Посчитает ли мою жизнь правильной? Будет ли что-то испытывать ко мне, или я для него или нее стану лишь донором спермы? Посчитает ли, что отец прожил достойную жизнь? Доживет ли мой ребенок хотя бы до двадцати семи лет?

Влад и Настя же живут в неведении и не подозревают о моих сексуальных контактах с бывшей лучшей подругой. Узнай об этом, они бы меня возненавидели.

Вспышка. Спрашиваю Влада, будет ли он воспитывать моего ребенка после смерти. Влад отвечает: «Конечно да». Вспышка.

У Волкова и Манчкиной одна душа на двоих. Не удивительно, что мы по бывшей лучшей дружбе решили помочь друг другу.

Слух возвращается ко мне только на третьей строчке второго куплета.

— … Играют наши с тобою руки

В такт. Это наш ритм.

И каждое с тобой мгновение

Вызывает во мне доверие

К тебе, и ты верь мне.

И в нас. Поверит целый мир.

Весьма не вовремя появляется головная боль, затем тошнота. Мы же только начали выступление, блевануть во время него, ни в начале, ни в конце, планировать не хочется.

— Всего несколько секунд — и ты будешь свободен.

Пьяная Кристи держала мою грудь под прицелом. Она единственная, кто посетил меня этой зимой в Арзамасе. Я не знаю, как ей удалось меня найти, но, полагаю, теперь о моем местоположении знают и остальные участники «Биш-Би».

Кати 3.5 и ее мамы не было дома. За окном шел снег, дома было тепло.

Красные волосы Евгении похожи на извивающихся змей, глаза самой девушки — взгляд гадюки.

Она прошипела:

— Такой, как ты, фраер, должен умереть. Всего один выстрел — и ты спасен.

Как только я открыл ей дверь, она тут же направила на меня пушку и мне были не ведомы причины агрессии.

— Хоть скажи, в чем я виноват, раз ты желаешь мне смерти?

— Шкварной не понимает?

От ее хохота, кажется, задрожали стекла в доме.

— Ты вокруг не замечаешь никого, кроме себя. Гребаный эгоист уничтожил всю группу! Да, я сейчас обдолбана, но я давно хотела тебя пристрелить как шавку.

Мы стояли в центре зала напротив друг друга. За моей спиной стена, за ее — снег за окном. Кристи уже не похожа на Джен Леджер. Она похожа на мою мать — такая же наркоманка и алкоголичка, разве что не блудливая.

Я равнодушно пожал плечами.

— Стреляй.

Ее взгляд изменился, она не поверила услышанному.

— Ты идиот?! Ты действительно хочешь, чтобы я тебе фанеру прострелила?

— Ты хочешь моей смерти. Только вот опоздала. Я уже мертв. А знаешь почему?

Кажется, она удивлена моими словами. Я спокойно сказал:

— Потому что музыкант, есть ли у него рак или нет, всегда умирает, если ему закрывают путь на сцену.

Почему-то я чувствую себя чужим в новой команде. Наверное, потому что продолжаю выискивать взглядом тех, кому я взаимно был когда-то дорог. Но как найти нескольких нужных людей среди трехтысячной толпы? Лишь знаю, что Катя 3.5 сейчас в одной из VIP-зон сидит и наслаждается, а может, даже гордится мной.

Микрофон в руке отчего-то кажется тяжелее обычного. Но я поднимаю его над собой и кричу:

— … Того, кто сумел-таки предать,

Нельзя когда-нибудь прощать!

Седьмая песня спета. Зал восторженно шумит. Голос Камиля разносится по всему помещению.

— А сейчас, друзья, у нас для вас сюрприз. Буквально на днях мы сочинили нашу первую песню, она, правда, еще сырая, но достойна нашего концерта. А вы как считаете?

Зал кричит: «Да!».

— Отлично, друзья. Песня очень мощная, называется «Memento mori».

То, что на днях ждало меня и всех поклонников Bish-B, никто предсказать не мог.

Я проснулся от Катькиного крика. Это был крик не ужаса, а гнева.

— Макс, ты посмотри, посмотри, что творят!

Катя 3.5 на кухне. Пришлось поднять зад и валить к ней. На обеденном столе, кто бы мог подумать, в раскрытом мониторе красовался интерфейс всем известной социальной сети «ВКонтакте». Открыта фотография с моей улыбающейся физиономией.

Интереса здесь я не увидел.

— И?

— И?! Читай, твою мать, подпись к фото! И смотри, в какое сообщество тебя добавили!

Вздохнув с некой долей обречения и опустошенности в желудке, я склонился над экраном.

Прочел.

Сообщество: «Мертвые страницы ВКонтакте». Подпись к фотографии: «Максим Волков. Умер сегодня. Рак поджелудочной железы». Далее шла ссылка на мою страницу.

Сонное сознание наконец встрепенулось, пробудилось. Сознание со всей тушей, хотя какая уж туша, Макса Остина грохнулось на кухонный диванчик.

— Что это значит? Кто посмел опубликовать?

Но Манчкина не услышала. Она ткнула пальцем в комментарии.

Лучше бы я их не читал

«Такой молодой», «Однажды Ее величество Смерть всех нас настигнет!», «Одним придурком меньше», «Рэп — король, рок — параша», «Никто не знает, у него есть родственники?», «Я родственник. За его наследство буду бороться!», «Вот дебилы», «У меня так друг умер», «Бред. Живой он. Вы видели, как хорошо он выглядел на последнем концерте? Какой рак, вы о чем? Развод чистой воды. Самореклама», «Ябывдул», «Да нет у него рака, просто выдумал красивую историю, а сам, поди, вскрылся в ванной, как до него ЮрАчка», «Юри хоть сказал „ня, пока“, а Макси ушел как трус», «Вот же голубятня развелась», «Хватит кудахтать, норм пацан был», «Memento mori, ребята… memento mori».

Камиль кивает музыкантам. Начинаем.

Вспышка. Влад сидит в кресле и держит гитару, смущенно говорит: «Я тут написал песню…». Вспышка.

Как же раскалывается голова. А еще этот яркий желтый свет. Хочется закрыть глаза, оказаться где-нибудь в лесу, желательно сосновом, и лежать на деревянной скамейке, смотреть вверх, вверх, вверх… И видеть, как кружится небо вместе с соснами.

Ярик трясет головой, начинает первый припев:

— Мертвые страницы мертвых людей,

Даты рождения в календарях

И вечный оффлайн,

Отдельный список для друзей —

Вся жизнь в единицах и нулях

Через дедлайн!

Песня, которую мы играем, задевает меня за живое. За то, что еще не убито, не прогнило. И тяжкий звук гитар захлестывает всех нас.

Недавно я узнал, что Игоря, моего непутевого братца, все-таки посадили в тюрьму. Не за наркотики, не за Аксинью и не за воровство. Одним вечером он застрелил родную мать, а затем пришел с повинной в полицию.

Какую фразу он выдал бы, узнай, что мне осталось жить примерно пять месяцев, а то и меньше? Раскаялся бы в плохих поступках или плюнул бы прямо в рожу?

Пульс начинает учащаться. Сложно считать, но, полагаю, пульс с восьмидесяти ударов в минуту повысился до девяносто. Тревожный звоночек.

Вспышка. Уставшее без эмоций лицо Игоря, держащего в руке револьвер. Вспышка.

Камиль Бас хватается за микрофон:

— Кто бы мог подумать, что сегодня мы

Будем помнить тех, кто, волею судьбы,

Ушел из жизни, оставив профили в сетях,

Кто остался на стене, в личке и друзьях,

Будем помнить, ставить на аватар свечи,

Организовывать группы памяти и онлайн-встречи,

Что скоро сами будем памятью — нули и единицы

Сообщества ВКонтакте «Мертвые страницы».

Причина смерти отца Игоря — инсульт.

Какова будет моя причина смерти? Рак?

Вспышка. Представляю недалекое будущее: кладбище, весну. Наблюдаю из-под земли, как Анастасия и Владислав кладут цветы на могилу. Они знают, что я не люблю цветы. Они знают, что я желал быть развеянным ветром, а не храниться костями в земле. Вижу, что Настя беременна. Они назовут сына в честь одного знакомого, но рано умершего музыканта, а если будет дочь, то никогда не назовут ее Катей, потому что это имя им ненавистно. Вижу, что рядом со мной еще одна могила — Екатерины Манчкиной. Ее причина смерти — воздушная эмболия вследствие введения в вену шестидесяти кубиков воздуха. Осознаю, что похоронен в чужом мне городе, в Арзамасе. Вспышка.