Ящер страсти из бухты грусти

– А если оно существует? Может, следует позвонить в Национальную гвардию или куда-нибудь еще?

– Я думал позвонить Тео.

– Тео – даже не настоящий полицейский.

– Ему следует знать.

Несколько минут они молча смотрели на расползающееся по ковру пятно, чувствуя, как струйки пота стекают по ребрам, и прислушиваясь к биению сердец друг друга.

– Гейб? – прошептала Вэл.

– Да?

– Может, нам следует обратиться в семейную консультацию.

– Давайте сначала оденемся.

– Вы ведь серьезно говорили о газонокосилке, правда?

– Я даже не знаю, откуда возник этот образ.

– В Сан-Хуниперо есть один хороший доктор – он консультирует пары. Если только вы не предпочитаете консультанта-женщину.

– А я думал, мы будем вызывать Национальную гвардию.

– Только если до этого дойдет, – ответила Вэл. И подумала: когда будем беседовать с психиатром, о пролитом вине лучше не вспоминать.

Тео

Что раздражает больше всего на свете? Люди, которые только что трахнулись. Особенно, если среди них не было тебя. И не было уже очень давно.

Ох, это стало очевидно, как только они вошли в трейлер Молли, разбудив Тео во второй раз за эту ночь. Ухмылка Гейба походила на гигантский радиатор допотопного “крайслера”, а на Вэл Риордан были джинсы и почти никакого грима. У обоих заплетались языки, оба хихикали и краснели как дети. Тео затошнило. Он за них, конечно, рад, но ему хотелось блевать.

– Что? – спросил он.

Гейб, очевидно, был вне себя от счастья, но виду старался не подавать. Руки он держал в карманах, чтобы ими не размахивать.

– Я... – Он посмотрел на Вэл и улыбнулся. – ...мы думаем, что эту тварь, если она существует, может привлекать добыча с низким уровнем серотонина.

Гейб возбужденно переминался с пятки на носок, ожидая, пока его заявление не достигнет цели. Тео сел, глядя на биолога и не меняясь в лице. На нем читалась только усталось, возникшая сразу, как только они вошли. Он догадался: следует что-то ответить – и немедленно.

– Здесь была Молли, – сказал он. – Тварь существует. Она сожрала Мики Плоцника, Джозефа Линдера и бог весть кого еще. Молли утверждает, что это дракон.

Улыбка спала с лица Гейба.

– Великолепно. То есть, я хотел сказать – какой ужас. Но с научной точки зрения великолепно. У меня есть еще одна теория по поводу этого вида. Мне кажется, существо обладает каким-то особым механизмом воздействия на добычу. Тебе в последнее время хотелось трахаться?

– А вот это самодовольство, Гейб, совершенно ни к чему. Я очень рад, что вы хорошо провели время, но не стоит сыпать соль на мои раны.

– Нет-нет, ты не понял. – И Гейб рассказал о решении Вэл Риордан прекратить кормежку пациентов антидепрессантами и о том, что понижение уровня серотонина может привести к повышению либидо. – Поэтому вся Хвойная Бухта сексуально возбудилась.

– Правильно, – ответил Тео. – А мне свидание так никто и не назначил.

Вэл Риордан рассмеялась, и Тео свирепо глянул на нее.

– Крысы, которых я нашел у того трейлера, – продолжал Гейб, – где, как мы считаем, могло обретаться это существо, совокуплялись. Кое-какие плотоядные растения, испуская феромон секса, привлекают добычу. А у некоторых видов поведение самца – его внешность, танец, запах – стимулирует яичники самок без всякого физического контакта. Мне кажется, именно это произошло и с нами.

– Наши яичники простимулировали? – Тео потер глаза. – Должен быть с тобой честным, Гейб. Я этого не чувствую.

Вэл повернулась к Гейбу:

– Звучит не очень романтично.

– Зато невероятно возбуждает. Наверное, у нас – самый элегантный хищник, которого только знал мир.

Тео покачал головой.

– У меня нет ни дома, ни работы, ни машины, уже, наверное, выписан ордер на мой арест, а вы хотите, чтобы меня возбуждала мысль о том, что по городу бродит монстр и дрочит мне яйца, чтобы потом сожрать? Прости, Гейб, не вижу во всем этом ничего радостного.

Тут вступила Вэл:

– Может, на вас сказалось это иначе? Вы ведь очень легко бросили курить марихуану, правда?

– Прошу прощения? Легко? – Тео хотелось соскочить с кушетки и надавать этой парочке по физиономиям.

– А раньше вы могли обходиться без травы?

– Вэл, возможно, права, Тео. Если эта тварь воздействует на серотонин, то и другие медиаторы могут оказаться затронуты.

– Здорово, – ответил Тео. – Давайте откроем клинику детоксикации. Половину клиентов скормим монстру, а другая половина поправится. Когда начинаем?

– Сарказм ни к чему, – обиделся Гейб. – Мы просто пытаемся помочь.

– Помочь? Да в чем помочь? Драки в баре разнимать? Я и сам справлюсь. Найти украденный скейтборд? Я уже начал следствие. Просто мой опыт охраны порядка к такому меня не подготовил.

– Это верно, Гейб, – сказала Вэл. – Тео мало отличается от ночного сторожа. Наверное, все же стоит позвонить шерифу, ФБР или Национальной гвардии.

– И что вы им скажете? – спросил Тео. Ночной сторож. Я теперь даже не он.

– Да уж, – покачал головой Гейб. – Мы сами ничего не видели.

– Видел этот блюзовый певец, – сказала Вэл.

Тео кивнул:

– Нужно его найти. Может быть, он…

– Он живет с Эстелль Бойет, – сказала Вэл. – У меня в кабинете есть ее адрес.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ

Шериф

Шериф Джон Бёртон топтался у останков “вольво” Тео, из всех сил давя на кнопки своего сотового телефона. От его ботинок “Гуччи” поднимался густой аромат навоза, в который он угодил, вылезая из машины, а влажный ветерок вздымал вихры на сдобренной гелем седой шевелюре. Черный костюм от Армани был весь измазан пеплом – Бёртон рылся в кострище у хижины Тео, рассчитывая обнаружить обгоревшее тело. Шериф был недоволен.

Больше никто не снимает свои проклятые трубки или как? Он звонил Джозефу Линдеру, Теофилусу Кроу и Джиму Пиву – хозяину ранчо, но на звонки никто так и не ответил. Именно это привело его посреди ночи в Хвойную Бухту – в состоянии, близком к панике. В лаборатории сейчас должна работать вторая смена варщиков, но в ангаре никого не было. Мир рушился вокруг шерифа – и все из-за того, что вечно обдолбанный констебль забыл, что должен быть некомпетентным.

Шериф звонил Кроу. На другом конце провода раздался щелчок, затем линию разъединили.

– Твою мать! – Бёртон захлопнул телефон и сунул в карман пиджака.

У Кроу кто-то отвечал на звонки. Вернее – не отвечал. Либо он еще жив, либо Линдер прикончил идиота, забрал телефон и теперь трахает шерифу мозги. Но фургон Линдера стоит у хижины Тео. Так где же он сам? Дома его нет, Бёртон уже проверил – там только сонная нянька и две обалделые соплячки в ночнушках. Разве мог Линдер сбежать и не прихватить с собой дочерей?

Бёртон снова вытащил телефон и набрал номер отдела информации своего управления. Ответил Паук:

– Гвоздворт. – До шерифа донеслось чавканье.

– Вытащи изо рта батончик, сраный котел сала, мне нужны имя и адрес одной бабы.

– Это не батончик, а “снежок”. Розовый. А я ем в них только зефир.

Кровь закипела у Бёртона в висках, он с трудом подавил ярость. В спешке забыл дома лекарства от повышенного давления.

– Имя – Бетси Батлер. Мне нужен ее адрес в Хвойной Бухте.

– Подружка Джо Линдера?

– А ты откуда знаешь?

– Я вас умоляю, шериф, – фыркнул в ответ Паук. – Не забывайте, с кем имеете дело.

– Найди мне адрес и всё. – Бёртон услышал щелканье клавиш.

Паук был опасен – вечная угроза всей его операции, но шериф пока не знал, на чем его подловить. У Паука выработался иммунитет ко взяткам и любым угрозам, и он казался вполне довольным судьбой – главное, чтобы от него корчились все остальные. Бёртон боялся уволить ублюдка – хрен знает, сколько разнюхал этот кусок жира. Может, напоить его чаем из наперстянки, которым Линдер угостил жену? Никто, разумеется, не удивится, что у человека, который батончик “Сникерса” без одышки развернуть не может, сдало сердце.