Ящер страсти из бухты грусти

– Не скажу.

– Эстелль Бойет! – выпалила Дженни, подкравшаяся принять заказ на десерты.

– Черт, – сказала Вэл и добавила: – Это вам сообщила не я.

– Ну, просто она разговаривала об этом за завтраком с тем парнем, с Сомиком, – продолжала Дженни.

– Никакого десерта! – рявкнула ей Вэл.

– Я принесу счет.

– Так Эстелль его видела? – спросил Тео.

– Нет, говорит, что только слышала. Она не любительница розыгрышей, а вот Молли Мичон как раз из таких. Видимо, слух пошел гулять оттуда. Я спрошу Эстелль.

– Спросите, – сказал Тео. – Только это не розыгрыш. Мою машину раздавили всмятку. Это улика. Сегодня вечером я поеду к Молли и дождусь ее. Я уже проверял сегодня – у нее дверь незаперта, а домой мне все равно нельзя.

– Вы думаете, это настолько опасно? – спросила Вэл.

– Просто уверен в этом. – Тео встал и принялся доставать из кармана деньги. Гейб от него отмахнулся. – Доктор, вы не сможете потом подбросить Гейба?

– Конечно, но...

– Спасибо. Я тебе позвоню, Гейб. Спасибо, что разрешили с вами посидеть, доктор. Мне просто казалось, что вас заинтересует история с Бесс. Боюсь, что испортил вам свидание.

Вот уж точно, подумала Вэл, провожая Тео взглядом. Усталая настороженность окутывала ее, точно клубы тумана-эспрессо.

– Тео недавно бросил курить марихуану, – сказал Гейб. – Стресс на нем сказывается.

– Он в своем праве. Вы же не верите во всю эту чепуху с чудовищем, правда?

– У меня есть кое-какие теории на этот счет.

– Вам бы не хотелось заехать ко мне и обсудить их за бутылочкой вина?

– Правда? То есть, еще бы! Здорово.

– Хорошо, – вздохнула Вэл. – Похоже, сегодня надо нарезаться в стельку, и мне бы пригодилось ваше общество. – Она разве употребляла выражение “нарезаться в стельку” после колледжа? Вряд ли.

– Я разберусь со счетом, – сказал Гейб.

– Конечно, разберетесь.

– Надеюсь, вы не будете возражать, если в вашей машине прокатится собачка?

Я уже не на прогулке по трущобам, подумала Вэл. Я в них переехала.

ДВАДЦАТЬ ДВА

Тео

Стены трейлера Молли были заклеены афишами старых кинофильмов. Тео стоял посреди гостиной среди разбросанных видеокассет, журналов, мусорной почты и озирался. Это все она, Молли. На этот раз – не солгала. Большинство афиш были иностранными, но на каждой в разной степени раздетости красовалась молоденькая Молли – держала в руках оружие или отбивалась от каких-то гадов, волосы развеваются по ветру, а на заднем плане – разбомбленные города, пустыни, усеянные черепами, обгорелые автомобили.

В Тео зашевелилась та часть, которую стараются похоронить все мужчины, – подросток в период полового созревания. Так Молли – звезда экрана. Крутая кинозвезда! И он с нею знаком, даже надевал на нее наручники. Если бы где-нибудь осталась раздевалка в спортзале, перекресток в соседнем квартале, класс второй смены, где об этом можно было бы похвастаться друзьям. Но и друзей-то у него не осталось, разве что Гейб, а Гейб уже взрослый. Зуд прошел, и Тео стало неловко, что прежде он покровительственно снисходил до Молли: точно так же многие относились к нему, когда он пытался стать кем-то помимо безобидного торчка и марионетки в чужих руках.

Он опустился на колени перед этажеркой, заставленной видеокассетами, нашел одну с этикеткой “Кендра: Малютка-Воительница Чужеземья (англ.)”, сунул ее в магнитофон и включил телевизор. А после этого погасил свет и улегся на кушетку – дожидаться Молли. С полчаса он смотрел, как городская сумасшедшая Хвойной Бухты бьется с мутантами и Пиратами Песков, а потом провалился в сон. Разуму требовался более основательный побег от проблем, чем тот, что предлагал кинематограф.

– Привет, Тео.

Вздрогнув, Тео проснулся. Кино по-прежнему бросало в комнату свой мигающий свет – проспал он не так долго. Звезда экрана стояла в дверях, наполовину теряясь в тени, действительно очень похожая на женщину из телевизора. И в руках она держала автомат.

– Молли, а я тебя жду.

– Тебе понравилось? – Она кивнула на телевизор.

– Очень. Никогда бы не подумал. Просто я так устал...

Молли опять кивнула:

– Я ненадолго, только чистую одежду возьму. Можешь тут посидеть.

Тео не знал, что ему делать. Хватать со столика пистолеты время, вроде бы, не пришло. Он больше ощущал смущение, чем тревогу.

– Спасибо, – пробормотал он.

– Он – последний, Тео. После него других уже не будет. Его время прошло. Наверное, в этом мы с ним и похожи. Ты ведь, наверное, не знаешь, что значит быть “бывшим”, правда?

– Я из тех, наверное, кого называют “не ставшими”.

– Таким легче. По крайней мере, всегда смотришь наверх. Спускаться страшнее.

– Как? Почему? Кто это – он?

– Я толком сама не пойму. Дракон, наверное. Кто его знает. – Она прислонилась к косяку и вздохнула. – Но я как бы могу уловить, о чем он думает. Наверное, потому что я чокнутая. Кто ж знал, что это пригодится, а?

– Не надо так о себе. У тебя котелок варит лучше, чем у меня.

Молли рассмеялась, и Тео заметил, как ее зубы кинозвезды сверкнули в свете экрана.

– Ты невротик, Тео. А невротик – это такой человек, который думает, будто с ним что-то не так, а все остальные – нормальные. Психотик же считает, что нормальный – он, но все верят, что с ним не все в порядке. Опроси местное население, Тео, – мне кажется, большинством голосов я попаду во вторую категорию, верно?

– Молли, ты в очень опасное дело ввязалась.

– Он меня не обидит.

– Дело не в этом. Тебя могут посадить в тюрьму за один этот автомат, Молли. Тут ведь людей убивают, знаешь?

– В некотором смысле.

– Именно это случилось с Джозефом Линдером и теми парнями, что работали в лаборатории, верно? Их сожрал твой дружок?

– Они хотели сделать тебе больно, а Стив как раз проголодался. Мне показалось, что все вовремя.

– Молли, но это же убийство!

– Тео! Я – ненормальная. Ну что они мне сделают?

Тео пожал плечами и откинулся на тахту.

– Я не знаю, как мне поступить.

– Ты сейчас не в том положении, чтобы как-то поступать. Отдохни.

Тео обхватил голову руками. В кармане рубашки зазвонил сотовый телефон.

– Дернуть бы не помешало.

– У меня в шкафчике над раковиной еще остались “судки рассудка”. Это нейролептики, мне их доктор Вэл прописала. Антипсихотики, просто чудеса со мной творили.

– Похоже.

– У тебя телефон звонит.

Тео вытащил сотовый, нажал кнопку “ответ” и посмотрел, какой номер высветился на дисплее. Шериф Бёртон. Тео нажал на “отказ”.

– Мне конец.

Молли взяла со столика “магнум”-357 и направила на Тео, другой рукой подхватила автоматический пистолет Линдера.

– Я их тебе верну перед уходом. Мне просто нужно взять из спальни кое-какую одежку и девчачьи причиндалы. Тебе тут нормально?

– Конечно, нормально. – Он не поднимал головы и отвечал собственным коленям.

– Ты меня уже достал, Тео.

– Извини.

Молли вышла из комнаты минут на пять – за это время Тео попытался осознать все, что на него свалилось. Вернулась она с дорожной сумкой через плечо. На ней был костюм Кендры – даже высокие ботфорты. При тусклом свете телевизора Тео увидел рваный шрам над грудью. Молли перехватила его взгляд:

– Поставил точку на моей карьере. Сейчас, наверное, могли бы залатать, но уже немножко поздно.

– Прости меня, – сказал Тео. – Ты очень красивая.

Молли улыбнулась и переложила оба пистолета в одну руку. Автомат она оставила у двери, Тео этого даже не заметил.

– Ты когда-нибудь чувствовал себя особенным, Тео?

– Особенным?

– Ну, не в том смысле, что лучше других, а просто что ты от них отличаешься? По-хорошему – так, точно всей планете лучше от того, что ты на ней живешь? Тебе так когда-нибудь бывало?

– Не знаю. Да нет, наверное.

– У меня такое чувство раньше было. Хоть и снималась я в мыльной дешевке, хоть и пришлось унижаться, чтобы туда попасть, но я все равно чувствовала себя особенной, Тео. А потом это ушло. Так вот – теперь я снова себя такой чувствую. Все поэтому.