Тайна голубой бухты

Лялик не мог уснуть, хотя очень устал от дороги. У бабушки с дороги болела голова, и она легла отдохнуть. Положила и мальчишку. Но ему не спалось, потому что чувствовал, как за стеной жило море. Оно дышало в открытое окно, хлюпало на берегу тихо-тихо. Чтобы не разбудить бабушку, он на цыпочках вышел из хаты.

На перевернутой лодке на берегу сидел незнакомый мальчишка. Жевал краюху хлеба.

— Как тебя зовут? — спросил Ярик.

— Андрейка.

— А меня Ярослав.

— Нет. Тебя зовут — Лялик!

— Откуда ты знаешь?

— Мне твоя бабушка говорила: «Привезу Лялика!» Xи! Ты что — в куклы играешь? Салага!

— Да нет. Я маленьким не умел произносить «Ярик». А теперь послушай: рыба, рррак!

Голубая бухта золотилась на солнце, волны друг за дружкой набегали на песчаный берег и затихали.

Лялик нашел в песке отшлифованный камушек.

— Глянь, какое яйцо!

— Само собой… Камушек. У нас их полно на побережье.

— А вот розовая черепашка!

— На тебе еще и эту. Белую.

— Будем корабль выкладывать, — предложил Лялик, ровняя песок руками. Выложили из черепашек белый корабль, из камушков — зелено-голубую волну.

Начали красное солнце над кораблем выкладывать. А настоящее солнце все клонится и клонится к воде. Над бухтой совершил круг самолет.

— Вечерний, — заметил Андрейка.

Заскулили чайки возле деревянного причала. Застучала моторная лодка.

— Дед Павел на банку поплыл. Сети ставить.

Лялик и сам видит, что это дед Павел. Чайки крикливой стаей летят за лодкой, и ему тоже хочется к дедушке.

— Твой дедушка частенько на банку ходит. Это его любимое место, — засмотрелся в даль Андрейка.

— А что это за банка? — спросил Лялик.

— Мель так называется — банкой. Ее обходят корабли. Моряки говорят: чтобы не сесть на банку…

Лялик смотрит туда, где дедушка остановил лодку, но никакой мели он не видит.

— С берега не увидишь. Надо аж туда заплыть.

— А ты плавал?

— Конечно! На паруснике. Мы всем классом туда плавали. Там, когда море тихое,

можно на дне увидеть фашистский «мессершмитт». В войну сбили. Застрял носом в дно, только крылья и хвост видно…

Лялик смотрит на Андрейка и не верит ему. Прислушивается, как Голубая бухта хлюпает волнами, словно хочет поведать ему свою тайну. А вдалеке еле-еле видна дедушкина лодка. Хоть бы скорее возвращался дедушка, у него обо всем можно расспросить…

— Пошли, Лялик, а то тебя уже бабушка выглядывает.

Они ушли домой, оставив на берегу белый корабль из черепашек.

Вечером пришел дедушка, и бабушка жарила свежую рыбу. За ужином Лялику подкладывали в тарелку самые вкусные, с хрустящей корочкой кусочки и все приглашали есть. А Лялик смотрел на дедушку Павла и не знал, як начать разговор. Наконец решился. — Дедушка, расскажите о войне.

— Ну вот тебе, — хлопнула в ладоши бабушка. — Да ну ее, ту войну, не против ночи вспоминая…

— Расскажите, дедушка.

— Что же тебе такое рассказать? — поинтересовался дедушка.

— Расскажите о немецком самолете, сбитом над Голубой бухтой.

— Откуда ты узнал про самолет? — удивленно посмотрела на Лялика бабушка.

— Мне Андрейка сегодня возле моря сказал. Г оворит, что возле банки на дне можно увидеть, как застрял самолет.

— Про самолет, это пусть тебе расскажет бабушка. Вона хорошо помнит этот самолет, — задумчиво сказал дедушка.

Лялику постелили, и он лег на диван. Бабушка села возле него, задумалась. Глаза стали большие-большие, тревожные. В комнате воцарилась тишина, только слышно было, как за окном плескалось в берег море.

— Взяли нас, девушек, на войну телефонистками.

Ну что?

Прежде всего переодели. В военную одежду. Снимают девчата свою обувь на кучу. Сапоги военные обувают. Когда земля бомбами и снарядами разрыта и раскиснет от плохой погоды, без сапог не обойтись. Сняла и я свои туфли. Новые-новёхонькие. Мама мне на день рождения подарила. Жалко мне маминого подарка стало. Завернула я туфли в полотенце и так на зенитную батарею и привезла. В свободное время примеряю себе туфли. Легкие же вони, как перышки. После сапог, словно и на ноге их нет. Как-то сижу, любуюсь туфлями. Вдруг команда: «Воздух!» Налетели вражеские самолеты. Сняла я туфли, а переобуваться некогда. Задребезжал телефон. Старший командир приказы по телефону передает, я передаю своему командиру, а он — зениткам. Совсем близко взорвалась бомба. Мене з телефоном засыпало в окопе. Выбираюсь из-под земли — возле зенитки один старшина сидит. Раненый. Я к нему, чтобы перевязать, а он: «К зенитке!»

Припала я к зенитке. Вверху носится самолет, будто на голову падает. И аж дрожит весь. Вокруг пули мечутся. Сама не знаю, как зенитка в меня в руках ожила. Гляжу: из самолета вырвался черный хвост дыма… Раненый старшина крикнул что-то и потерял сознание. Метнулась я к нему. И не увидела, как самолет в воду упал. Отбили мы налет. Прогудели самолеты, словно далекий гром. Тут я увидела, что стою босая. Глянула туда, где туфли оставила, а на том месте большая воронка…

— Нашла, о чем жалеть — откликнулся дедушка. — Туши свет, ребенку спать пора.

— А старшина живой? — тихо спросил Лялик.

— Живой, живой. Спи. Дедушка сердится.

Лялик затих. Но не уснул. Море ночью тревожно шумело, вроде хотело выбросить на берег вражеский самолет. Но он, наверное, застрял по самые крылья в песок.

Утром Лялик проснулся от того, что дедушка и бабушка говорили шепотом. Они не хотели его будить. Но мальчик расплющил глаза и сразу же встал. Тут дедушке некуда было деваться — взял Лялика с собой сети выбирать.

Вынужден был взять, потому что мальчик очень хотел увидеть вражеский самолет на дне моря.

А когда шли к лодке, к ним присоединился Андрейка. Пусть с Ляликом выйдут в море и к рыбалке присматриваются: может, в жизни кто-то рыбаком станет.

На воде было прохладно. Солнце еще не взошло. На востоке горело небо, а вода казалась фиолетово-синей и глубокой. Волны слегка качали лодку, плескались о дно. Рыбаки быстро добрались к месту. Никакой банки Лялик не увидел. Вода и вода. По ней дорожка, обозначенная флажками. Это буйки. Ими обозначают, где стоит сеть. Чтобы никто из рыбаков нечаянно не впутался. Начал дедушка выбирать сеть. Забилась первая рыба. Лялик и Андрейка и себе работу нашли. Буйки-флажки собирали. Их вынимать легко, потому что они длинной веревкой связаны. За работой не заметили, как взошло солнце. Щедрые лучики затанцевали на волнах, разбежались во все стороны, словно паутинки. Рыба в лодке заблестела перламутровой чешуей.

— Дедушка, а мы самолет посмотрим? — спросил Лялик.

— Посмотрим, если он там еще торчит, — буркнув дедушка.

И правда, как только они управились с рыбой, дедушка повернул лодку круто на запад. Лялик заметил, как зажелтело дно. Это она и есть, банка! Еще немного проплыли. Дедушка остановил лодку, наклонился над бортом. Долго смотрел в воду, а потом крикнул Лялику:

— Если уж тебе так захотелось увидеть это страшилище — смотри!

Мальчишки бросились к дедушке, наклонились над бортом. Прозрачной утренней воде увидели темный силуэт самолета. На крыльях и на хвосте висели водоросли. Крестов не было видно ни на крыльях, ни на фюзеляже. Черепашками заросла фашистская броня.

Проплывали стайки рыбок, мелькнула возле хвоста кефаль. Водоросли качнулись и снова затихли.

— Айда, пацаны, на берег, а то рыба задохнется на солнце. — Дедусь повернул ручку мотора на себя. Лодка круто развернулась и пошла в открытую бухту, задирая нос. Волна разбилась об острый нос лодки. И поднялись брызги, словно белый туманец, а в нем заиграла радуга от солнца. Между волнами лодка оседает в западину, и от этого сладко замирает сердце. Ветер поднимает Ляликовы волосы, холодит и щекочет лицо. Мальчик отворачивается от упругого ветра, и его щеки нагреваются. Лялик перебирается до дедушки на корму.