Вам и не снилось

ть? У нас тесно. Но если мне что надо...

- Надо уметь себя защищать. А Роман всегда был гуманистом.

- Это что - уже ругательство?

- А ты только сейчас на свет народился? Знаешь, какой есть у людей принцип: кто не кусает, тот не живет. Вот такие челюсти вставляют, чтоб кусать, на электронной технике, захват метровый, ам - и нету гуманиста.

- Вот Алена. Типичный представитель нашего времени, пришла и съела Юльку. Просто так, за здорово живешь. Вкусно, Алена?

- Бросьте, - вмешалась Татьяна Николаевна. - Наговорились! У вас не челюсти - языки на электронике, не устают.

- А что вы, как педагог, думаете по этому поводу?

- Я не думаю. Я не знаю. Я первый раз слышу, что Роман уехал. Откуда я могу знать?

- Ха! А по Юльке не видно?

Сказать Тане было нечего...

Так случилось, что она знала ленинградских родственников Романа. В позапрошлом году зимой она делала туда вояж с бывшим другом Мишей Славиным. Планировалось изысканное аристократическое турне - с гостиницей, Эрмитажем, БДТ и прочая, прочая, но все мечты нокаутом побила действительность. В гостинице мест не было, а если бы и были, им бы их все равно не дали: в паспорте не было необходимых штампов. Пришлось что-то искать. И нашли. Танин друг - раскладушку в коридоре, которую любезно выставила администраторша "Москвы". (С каким злорадством она на Таню смотрела! Просто откусила электронной челюстью кусок причитающегося лично Тане счастья и не подавилась.) А Тане тогда пришлось воспользоваться адресом, который почти силой навязала Вера: "На всякий случай!" Она была обречена на изысканный домашний сервис и бесконечные семейные разговоры. Таню убила Верина родня. Убила их всепоглощающая уверенность в правильность своей жизни и своего предназначения. То есть ни грамма сомнения ни в чем! Даже безвременные смерти и потери в их родне воспринимались как нечто исключительно закономерное. Кто умер - тому _надо было_ умереть. Кто жив - тому _надо_ жить. Большая квартира была олицетворением этого удручающего оптимизма. Всюду по стенам висели портреты улыбающихся, смеющихся, хохочущих людей. Портреты красиво перемежались яркими грамотами и дипломами только первых степеней. Центром семьи была бабушка, вернее, мать. Бабушка была в курсе всего, читала все газеты и откликалась на все события письмами в редакцию: "Им надо знать мнение народа". У бабушки в жизни было одно слабое место - Вера. Младшая дочь жила не так активно, как бы хотелось бабушке. "Это от веса? Скорее всего." И она доставала Верины фотографии, где Вера улыбалась, смеялась, хохотала. С мячом и без, в купальнике и длинном платье для хора, Вера одна и Вера в коллективе. Но всюду Вера - стройная и смеющаяся.

- Это роды, - со вздохом говорила бабушка.

А поскольку родами появился Роман, то, естественно, он должен был являть собой компенсацию за несколько утраченный Верой оптимизм.

- Переехали бы они к нам, - говорила бабушка Тане, - и мы бы быстро вернули им эликсир бодрости. Вы знаете, когда я у них, Костя просто