Вымышленные и подлинные истории Алексея Иксенова (СИ)

Однажды Зыбову приснился странный сон. Стоит перед ним его когда-то любимая Катя: красивая вся, одета в дорогое платье, шикарные туфли, модная причёска с чёлочкой набок, накрашенными ресницами и губами в ярко-красной помаде. Рядом с ней стоял подросший Никита.

- Что же ты, Костя, нас всех убил? - с какой-то жалостью в голосе произнесла она. Сын стоял тоже с печальным взглядом.

- Да не убивал я никого! Не убивал! - закричал во сне Костя и проснулся. Он уткнулся в подушку и заплакал.

- Зыбов, что орёшь? Снова в наблюдалку захотел? - дежурная медсестра с неприятной физиономией зашла в палату.

- Совсем охренел, сука! Спать всем мешает, - пожаловался ей на Константина алкаш Федюшин.

- Костя, я тебя спрашиваю, - понизила голос медичка.

- Сон страшный приснился, - ответил Константин. - У меня жена была, ребёнок. Сами всё знаете.

- Не нужно было нагружать себя на ночь мрачными мыслями, - ответила медсестра и ушла.

Обошлось, слава Богу! Не такая она уж и противная, эта медичка...

- Ещё раз выкрикнешь, падла... - пытался пригрозить ему обросший уже Славка, но из-за угла последовала брань бывшего военного офицера:

- Заткнись сам, алкаш! Не для того ли я Родину защищал, чтоб такие выродки вроде тебя небо коптили? Ты чё, мразота, к парню этому прицепился? Ты знаешь его жизнь? Сам лакаешь, как последняя свинья, за стакан любого убить готов! Пойдём сейчас выйдем в туалет, разберёмся. Я тебе рыло твоё алкашиное начищу!

- Всё ништяк, старина! - струсив немного, ответил Федюшин, уходя от конфликта.

- Смотри у меня! - погрозил ему бывший вояка.

Зыбов больше не спал, снова погружаясь в свои воспоминания...

Получив расчёт, Костя не спешил домой к жене. Мало того, что Катерина не ладила с Клавдией Васильевной - ещё и он придёт с такой "радостной новостью". Мать, конечно, всё поймёт и не осудит, а вот Катя... Она плохо знакома с подобными заболеваниями, хотя когда жила в детдоме, почти с грудного возраста оставшись без родителей, не раз видела, как отправляли неуправляемых детей и подростков в психбольницу. Видеть видела, но не знала, с какими диагнозами. Их называли психопатами, эпилептиками, но маленькой девочке мало тогда было известно о психических расстройствах. А про шизофрению, даже когда Катя подросла и вышла замуж, узнала впервые, когда при ней первый раз попал в больницу её муж Константин Зыбов.

Когда Зыбов, работая тогда дворником, попал в дурку, будучи нетрезвым и зачумлённым, Катя ушла со скандалом с его матерью. Как забирала спецбригада мужа - она не видела. Не знал и Зыбов на тот момент, куда ушла его жена. А ушла Катя к своему давнему другу, с которым была в одном детдоме. Витька Барсуков (так звали друга) после детдома получил приличное наследство от родственника, который в своё время от маленького Барсукова отказался. Родители Витьки рано умерли от ежедневного пьянства - вернее, их обоих зарезали собутыльники. Но тогда подобные бытовухи старались не разглашать, и маленькому Вите объяснили, что мама и папа сильно болели. Оставался единственный родственник, брат отца, одинокий мужик, красиво живущий в своём доме и ни в чём себе не отказывающий. Не желая принимать в свой дом обузу, дядька ответил отказом на просьбу об усыновлении от соцработников. Он привык к роскошной жизни, меняя женщин как перчатки, привык жить только для себя и думать только о себе. Пока Витька рос в детдоме, Барсуков-старший о племяннике даже не вспоминал, грея свою задницу в собственном доме. Он отлично справлялся со своей работой главного бухгалтера - на той самой фабрике, где много лет проработала украинка Клавдия Васильевна.

Однажды главбуху приснился страшный сон, что его хватает повзрослевший Виктор и сильными кулачищами бьёт по всему телу.

- За что? - только и успел прокричать во сне дядька и, захрипев, помер от страха.

Витёк, томившийся в то время в общаге, с радостью принял наследство своего дяди. Он получил помимо хорошей избы много денег и долго не работал, прогуливая их. Но, в отличие от своих родственников, Барсуков-младший был человеком гораздо проще характером и друзьям своим помогать не отказывался. Поэтому, когда Катерина пришла к нему вся в слезах, он, разумеется, принял девушку.

Таким образом, Катерина завела себе любовника в лице старого детдомовского друга. Зыбов мотался весь день по городу в поисках работы. Ходил он по разным конторам и производствам, но инвалиду по психическому заболеванию, тем более только что выписанному из психбольницы, все отвечали отказом. Уже прошли осень и зима после того, как он вышел из психушки. Наступила ранняя весна: очень быстро стаивал снег, а с крыш большими струями стекала вода. Глаза жмурило от солнечного яркого света, но ночью подмораживало, и дворники с раннего утра вынуждены были посыпать асфальт тротуаров гремучей смесью песка с солью. Костя тосковал по работе, но нигде его не принимали.

Вечером, когда лёгкий морозец начал покрывать лужи тонкой коркой льда, Константин по дороге домой столкнулся со своим бывшим руководителем, жившим от него неподалёку.

- Ну что, Константин Олегович, нашли себе работу? – насмешливо, сверкнув дорогими линзами своих очков, спросил он.

- Нет, Аркадий Семёнович, не нашёл, - опустив голову, грустно ответил Зыбов.

И добавил:

- Возьмите меня обратно, хоть на полставки, хотя бы за половину зарплаты...

- Я уже на твоё место принял человека, поэтому при всём желании не могу, - начальник напустил на себя сочувствующий вид.

- У меня жена, нездоровый сын, пожилая мать... - начал повышать свой тон Костя.

- А у меня не институт благородных девиц! Что мне прикажешь - под удар себя подставлять перед нашим директором ЖЭКа? - вспылил не на шутку бывший шеф.

- Да чтоб ты сдох, мразное животное! - в сердцах выкрикнул Зыбов.

- Чего? - громко переспросил Аркадий Семёнович. - Что ты сказал? Ах ты!.. - он попытался схватить Зыбова за грудки... И тут его окликнули:

- Эй, очкарик! Иди сюда!

Аркадий обернулся, выпустив Костю. Сзади него стояли два молодчика.

Константин, не желая вмешиваться, без оглядки пошёл быстрыми шагами ближе к своему дому. По пути столкнулся ещё с одной знакомой рожей. Это был тот самый маленький мужичок-алкоголик, которому он надавал за наглость перед тем, как его увезли в дурдом. Позже этот алкаш будет присутствовать на опознании и даст свидетельские показания против Зыбова.

Привольного убили случайные заезжие парни, которые в ту же ночь свалили из города. По своему внешнему виду они не вызывали подозрений и остались никем не замеченными. Беспредельщики даже не пытались избавиться от трупа, уверенные в своей безнаказанности. Убийство было жестоким - труп Аркадия Семёновича так и пролежал на примороженном асфальте до приезда опергруппы.

По показаниям единственного свидетеля Нагорнова Станислава Борисовича в лице того же алкаша-халявщика выходило, что тот видел убийцу (Зыбова Константина Олеговича), быстро уходившего от места происшествия. А точнее, от места убийства. Надо сказать, что местные оперативники не стали уточнять и сверять время, когда произошло убийство, и когда Зыбов убегал домой. Они даже не хотели признавать простую деталь преступления: что бывшего непосредственного начальника этого психбольного убивали двое, то есть группа лиц, а не один человек. К тому же Зыбов был слабее Привольного, но кто мог знать на самом деле, сколько сил может быть у буйного?..

Менты быстро приехали домой к Зыбовым, получив бумагу с подписью от районного прокурора.

- Уголовный розыск! Откройте! - потребовал один из оперативников в гражданской одежде. Остальные были в ментовской форме. Внизу уже поджидала машина, включив мигалку.

Перепуганная Катя быстро открыла дверь, не спрашивая у опергруппы даже документов. Клавдия стояла рядом, по привычке держа слабоумного внука на руках.