Украденные воспоминания

— Люда! — еще один раз для верности произнесла женщина.

Мила набросила пальто и побежала прочь, словно ее действительно могли остановить силой.

Ветер пронизывал насквозь. Одежда и кожа не были преградой для него: он пробирался сразу в душу. Становилось невыносимо зябко, хотелось сдаться и вернуться домой. Но вместо этого Мила шла по улице, кутаясь в пальто.

Окоченевшими пальцами она набирала номер в сотовом. Батарейки осталось мало, и количество попыток дозвониться было ограниченным. Решение нужно было принимать быстро.

Окна домов глядели на продрогшую девушку осуждающе: она посмела бросить им вызов.

— Илья? Прости, если помешала… — сбивчиво говорила она, совсем охрипнув от ветра, — могу я попросить у тебя политического убежища?

— Конечно, — другого ответа она и не ожидала, — я встречу тебя у метро.

— У меня нет билета… Я без всего ушла… — толи призналась, толи все-таки пожаловалась Мила. За что она ценила Илью, он сразу все понял, без лишних вопросов.

— Хорошо. Я скоро приеду, — пообещал он. Мила не успела сказать ничего больше, потому что у нее разрядился телефон.

Она осталась наедине с уютно светящимися окнами, непроглядным ветром и холодным осенним вечером.

— Мне так неловко… Все так ужасно вышло, — говорила девушка, пока они поднимались на лифте до нужного этажа. Этот дом был построен в конце восьмидесятых и напоминал космическую станцию из серого бетона. У архитектора явно были какие-то проблемы, как, впрочем и у строителей. Они не особенно то старались, воплощая чужую задумку.

— Ну что ты, — ободряюще улыбнулся Илья, — все в порядке. Обстоятельства разные бывают.

В голове у Милы навязчиво крутилась мысль о том, что он все-таки ангел. Таких людей не бывает, и быть не может. Люди намного хуже, черствее, злее. Никто не согласился бы приютить ее, у каждого бы нашлась тысяча причин, чтобы остаться в стороне, не впуская в свою жизнь чужую беду. Настоящие друзья это те люди с которыми даже беды общие, не только радость. Но у Милы настоящих друзей не было. Зато был настоящий ангел. Белокурый, светлоглазый, обладающий по-настоящему ангельской улыбкой и мягким, тихим и вкрадчивым голосом.

Девушка уже окончательно готова была поверить в эту свою фантазию.

— Будешь что-нибудь? — спросил «ангел». Мила робко топталась в прихожей, не зная, куда деть обувь, куда повесить пальто. Она казалась себе чудовищно лишней в этой квартире. Все происходящее для нее было таким новым, таким непривычным, что никаким образом не укладывалось в голове девушки. Но ей определенно нравилось ее маленькое приключение.

— Нет… спасибо… — пробормотала она. Илья включил везде свет и вернулся, чтобы помочь ей.

— Ты уверена?

— Нет, — после некоторой рефлексии призналась девушка, — я очень замерзла и не отказалась бы от чего-нибудь горячего.

— Может быть душ?

Мила вытаращила глаза так, словно ей сейчас предложили сняться в порнофильме. Несколько мгновений ей понадобилось, чтобы объяснить себе, что все хорошо, ничем непристойным это ей не грозит и вообще нет ничего страшного в том, чтобы пользоваться ванной в чужой квартире, если уж ей пришлось там оказаться.

— Нет, спасибо, — сдавленно пролепетала она. Илья улыбнулся как-то лукаво, судя по всему его, позабавило смущение, вызванное этим предложением.

Мила почему-то стала думать о его личной жизни. Спросить она не решалась, поэтому девушке оставалось только делать выводы. Квартира выглядела слишком аккуратной и ухоженной для одинокого холостяка, чувствовалась женская рука. Даже книги стояли корешок к корешку.

Вскоре Мила сидела на широкой кровати, завернувшись в теплый плед, маленькими глотками пила горячий шоколад и чувствовала себя вполне счастливой. Ей нравилась мысль, что никто не знает, где она и поэтому не сможет ее найти. Обстановку она более-менее изучила и уже начала привыкать к миру чужих вещей.

— У тебя что-то серьезное случилось? — предположил Илья. Он расположился в кресле, оттуда удобно было наблюдать за Милой. Девушка тоже украдкой следила за ним, особенно ее увлекали руки. В одной у «ангела» дымилась сигарета, во второй была пепельница.

— Да нет… — уклончиво ответила она и прикрыла глаза, — просто мать явилась…

Илья понимающе кивнул: он уже был наслышан о Елене Ивановне, ее характере и ее подвигах.

— Она ненавидит меня… — вздохнула Мила.

— Нет, — возразил мужчина, — любит, но по-своему. Иногда конечно лучше, чтобы люди ненавидели, нежели так любили.

Они помолчали. Было слышно, как в трубах бродит ветер.

— Посмотри, — Илья кивком головы указал на тумбочку, куда девушка только что поставила опустевшую кружку, — там должна лежать книга.

Мила дотянулась и действительно обнаружила книгу. На обложке она прочитала название, впрочем, ничего ей не сказавшее: «Коллекционер».

— Для некоторых, — ее собеседник запрокинул голову и выпустил в воздух струйку дыма, — объект любви — это такая бабочка, которую нужно успеть насадить на булавку. Нельзя дать ей улететь. Чтобы радовала глаз как можно дольше.

Мила подумала об Андрее.

— Я понимаю, — призналась она, не поднимая взгляда, — я поступила так…

Илья почему-то улыбнулся — холодно и надменно. Она впервые за все время их знакомства видела его таким. В слегка раскосых голубых глазах она сейчас прочитала что-то вроде злорадства.

— Я пугала его самоубийством… — прошептала девушка, — я старалась показать ему, насколько я завишу от него, насколько я слаба и беспомощна. Чтобы он не ушел от меня, не убежал… Я посадила его в клетку и сама оказалась в ней.

— Почему ты не освободишься теперь? — спросил мужчина.

Мила набрала в легкие побольше воздуха.

— Потому, что люблю… А любовь это и есть та самая клетка.

Ветер подхватил ее слова за окном и завыл тоскливо и протяжно, словно просясь в тепло комнаты. При всем своем желании Мила не могла впустить его: он рожден был быть вечным изгнанником, вечной сиротой.

Она завидовала ветру: его бесконечной свободе.

Никогда не знать оков. Никогда никому не принадлежать. Никогда не делать кого-то своим рабом. Как прекрасно и радостно быть ветром!

— Тебе ведь завтра на работу, — опомнилась Мила.

— Да, — заторможено кивнул Илья и поднялся с кресла, — тебе что-нибудь нужно?

— Нет, — покачала головой девушка и спросила робко, — а где ты будешь спать?

Он легкомысленно пожал плечами.

— Не валяй дурака, — ласково сказала Мила. Она сама смеялась над собой, предлагая такое, особенно после того, как дико смущалась обыкновенных вещей.

— Ты права, — легко согласился Илья и поспешил успокоить девушку, — я все равно пью снотворное.

Он оставил ее в одиночестве, за это время Мила разделась насколько это было возможным, и забралась под одеяло. Внутри у нее плескалось море самых различных эмоций. Она чувствовала себя школьницей, впервые решившейся прогулять урок. Да что там урок! Она сбежала из дома! И ночь эту она проведет в постели с другим мужчиной. Почему-то Миле казалось, что она может доверять своему «ангелу», по крайней мере порядочность его не вызывала никаких сомнений.

Она долго не могла уснуть, потому что нервы были слишком напряжены. Мила с ужасом думала о завтрашнем дне. Что будет с ней, как она должна будет поступить? Она же не может остаться у Ильи… Или… почему нет?

— Спокойной ночи, — сказала она, — я очень тебе благодарна. И за приют и за постель.

Они посмеялись.

— Фактически я изменила Андрею, — рассудила девушка.

— Фактически, — подтвердил Илья, — но измена происходит не в чужой постели. А в твоей душе.

Мила внимательно посмотрела на него: ее глаза потихоньку начали привыкать к темноте. Некоторое время она следила, как он меланхолично курит, подолгу затягиваясь, смакуя дым.

После его слов девушке стало не по себе. Она спросила сама себя, смогла бы она действительно изменить Андрею, изменить, полюбив другого человека, и побоялась даже про себя ответить на этот вопрос.