Приключения бизнесмена (СИ)

Но вот теперь, когда правда оказалась столь необыкновенной, а если сказать точнее, необыкновенно приятной, Юрий просто сидел и ждал, пока его брат — этот, по-видимому, столько натерпевшийся от жизни человек, — сам начнет разговор. Так и вышло.

Серёня, отпив из чашки глоток кофе, безо всяких вступлений, просто начал рассказывать о себе. Он рассказывал о своем детстве в маленьком городке недалеко от Москвы. О матери и об отце. О том, как дружно и весело жилось их семье. О своей учебе в институте. О том, как он встретился с Генкой — своим бывшим институтским «однокашником», и как они вместе занимались бизнесом, пока Генка не заболел.

Кофе на столе остыл, совсем забытый обоими мужчинами. Но разговор был долгим и интересным для них обоих. Когда Серёня перешел к рассказу о событиях последнего года, Юрий слушал его очень внимательно. Ведь эти события касались и его самого. Шутка ли! Ферзь провернул такую операцию, что и в голове не укладывалась! Такого цинизма Юрий не ожидал, хотя и общался с этими людьми довольно тесно аж целый год.

Когда Серёня закончил свой рассказ, пришла очередь Юрия. И он поведал Серёне не менее увлекательную историю — что и как именно случилось с ним ровно год назад во время гастролей театра в Москве. Серёня слушал очень внимательно и сопоставлял факты.

— Так вот что на самом деле произошло тогда! Они просто случайно наткнулись на тебя, на моего «двойника». А я голову ломал. Понимаешь, Юрок, сначала все указывало на то, что я им абсолютно не нужен. А когда человек для таких людей становится лишним, то обычно от него просто избавляются. Это же классика жанра. Вроде бы все к этому и шло. Какой-то мужик мою контору посетил, а моя секретарша, Маринка, случайно подслушала его разговор по телефону. Говорил он, по-видимому, со своим шефом. Потому что никто другой на такие откровенности по телефону бы не решился. А шеф-то его, несмотря на предполагаемые должности и звания, судя по всему, большой «пофигист», раз такие темы по телефону обсуждает.

Юрий кивнул.

— Здесь ты попал в точку. Есть у него эта черта. Он иногда такое начинает нести «с броневичка» — заслушаешься. Я сначала думал — во, мужик, болтун. Вроде там у них все молчаливые должны быть, а он совсем не молчун. А потом понял, он не болтун. Он просто ничего не боится. Безбашенный он. Иногда мне казалось, что они лишнее при мне говорят. Они с «Серым», то есть, с этим Виктором Валентиновичем, который меня на эту «работенку» сосватал, начинали обсуждать детали каких-то сделок. Так, вскользь, конечно, и никакой особенной конкретики, сумму контракта, например, одной фирмы с другой. Даже названия мелькали. Мелочи, конечно, но какие-то нелогичные мелочи. Непонятно. Могли бы дождаться, пока я уйду, и разговаривать на любые темы сколько душе угодно! — Юрий отхлебнул из чашки остывший и загустевший кофе.

Сереня улыбнулся.

— Сразу видно, друг мой, что в бизнесе ты — новичок. Никто и ничего просто так никогда не делает и не говорит. Тем более, среди таких волков, как наши с тобой «друзья». Я думаю, что они тебя просто проверяли. Если ты «засланный казачок» или, не дай бог, «скурвился» — мало ли, конкуренты перекупили, то ты можешь этим конкурентам весьма полезную информацию сливать. А друзья твои об этом бы обязательно узнали. В любой стоящей конторе, поверь, есть хоть один завалящий, но стукачок. Их на живца ловят — кого на деньги, кого на компромат. Это я тебе как опытная «акула» рассказываю. Можешь не сомневаться. Я в этом деле не один год, и много чего повидал, а раз жив пока, то значит чего-то все-таки стою.

Юрий усмехнулся.

— Извини, конечно, но жив ты потому, что тебе просто повезло — сам же говорил, что у них тогда планы изменились.

Серёня пристально посмотрел на брата.

— Я тебе сейчас одну вещь скажу, а ты ее запомни хорошенько. Да, мне повезло. Но никакого пустого везения на свете и в помине нет. Разве ты сам не заметил, как ты вовремя тогда для них появился. А в конечном итоге, и для меня. Так что, «пруха», братец, то бишь, везение — это в нашем деле вещь не последняя. И абы кому оно не достается. Я себя всегда по-человечески старался вести, оставаться нормальным и лишнего не хапать, тем более, чужого не забирать. Оттого, я думаю, и помог мне Господь Бог, Великое Провидение или что там еще над нами сверху поставлено. Человеком надо при любых обстоятельствах оставаться, а поверь, это иногда бывает очень непросто. Ты вот это все хорошо сейчас запомни, если хочешь чтобы мы с тобой действительно долго дружили и были братьями не только по рождению, а и по жизни.

Юрий кивнул.

— Запоминать мне это ни к чему. Я и сам на чужое никогда не зарился. Здесь мы с тобой действительно кровные родственники. Кстати, говорят, что у близнецов характеры одинаковые. И, вообще, они обычно поближе друг для друга, чем обычные братья-сестры и похожи не только внешне. Это — научный факт. Я не раз об этом передачи по телеку смотрел. Только не думал, что меня это касается.

— Вот уж точно, человек предполагает, и все такое прочее. — Серёня допил кофе и встал, чтобы налить себе холодной воды в стакан. Юрий в этот момент тоже поднялся и двинулся к холодильнику. Серёня налил из крана воды и выпил. Юрий достал из холодильника минералку и с наслаждением напился прямо «из горла». Потом они оба посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Не знаю, к чему это отнести, к совпадению или к тому, о чем мы сейчас с тобой разговаривали. Как-то мы очень синхронно водички захотели, тебе не кажется? Может, права наука, и мы с тобой и правда друг друга чувствуем?

— Поживем, увидим, права твоя наука или нет. А сейчас расскажи мне, как ты жил все эти годы. Ты говорил, что твои родители… приемные родители, — поправился Серёня, — погибли. А что было после?

— А после все банально. Детский дом, потом техникум. Кстати, никогда не думал, что он мне так пригодится. Я ведь в твоих делах и разобрался только потому, что хоть что-то в молодости в мою голову про бухгалтерию и экономику в техникуме вбили. Так что цифры там разные мне не совсем крокодилами африканскими показались. Хотя, попотеть пришлось изрядно. Мне даже одно время все это нравилось — бумажки, переговоры. Правда, к серьезным делам меня не допускали. Так, по мелочи. Но человеком я себя тогда почувствовал. Но потом, извини, надоело, хуже горькой редьки. Я же после армии в театральный поступил. Тогда и жизнь самая настоящая у меня началась. Мечта! Я же артист, понимаешь. Мне без театра — никуда. Я это только недавно понял. Конечно, деньги, бизнес, все это здорово и интересно. Только кисну я от этого. Чахну, как Кощей Бессмертный без юной девы. Ты уж не обижайся. Видимо, весь этот твой распрекрасный бизнес надо просто любить. Как я театр. Но контору твою я холил и лелеял, так что мне за себя не стыдно. — Юрий поднял вверх указательный палец. — Ты это имей ввиду.

Серёня слушал его внимательно и радовался снова и снова, что у него такой брат — не бестолочь какая-нибудь, а вполне разумный человек. Вот повезло так повезло! А то ищут иногда люди родственников, положат на это огромный кусок своей жизни и, наконец, находят на свою голову. А потом не знают, как от них избавиться, иногда такую мороку себе, как хомут на шею, вешают. А здесь действительно — подарок судьбы!

Они проговорили весь оставшийся день и вечер. Серёня узнал и про «прелести» детдомовской жизни, и про Юриковых приемных родителей. Они были южанами, по тем меркам — весьма состоятельными. Торговлей занимались, фруктами. И увезли они тогда маленького Юрика в дальние края, к теплому морю. И если бы они были живы, то вряд ли Юрик стал бы артистом. Тоже, по-видимому, торговал бы фруктами, гоняя машины с благодатного юга на север, восток и запад — должны же люди к Новому году мандарины детям в подарки класть!

Случилось так, что суждено было Юрику осиротеть во второй раз — от судьбы, действительно, не уйдешь.

Но больше всего Юрий рассказывал Серёне о театре. О всяких забавных историях, которые произошли с ним за время его театрально-гастрольной жизни, о том, какие казусы иногда происходят прямо во время спектакля, на сцене. Был, например, такой случай. Забыл начинающий актер слова своей роли, а ему из-за кулис кто-то шепотом подсказывает. Актер и рад, повторяет послушно за подсказчиком. А слова-то из другого спектакля! Народ за сценой от смеха валяется. От режиссера аж пар идет — так он от злости раскалился. Но высший пилотаж для актера — из этой ситуации выкрутиться так, чтобы зритель ничего не заметил. И выкрутился! Потом, правда, долго искал того, кто ему подсказал. Слава богу, не нашел. А однажды другой актер, возрастом постарше, спектакли перепутал. Он накануне на дне рождения погулял. Хорошо погулял! Пришел в театр, голова раскалывается, он в гримерке и задремал. А тут третий звонок. Он бегом грим наложил, костюм напялил — персонаж что-то вроде Ходжи Насреддина, и на сцену — у него роль в первом акте. Выперся из-за кулис и стоит. Глаза выпучил, ничего понять не может. В зале сначала недоумение возникло, а потом, когда через минуту на сцену другие персонажи повалили, то в зале такой смех стоял — стены тряслись. А спектакль был не очень смешной, скорее, наоборот, вполне классическая драма, что-то из Шекспира. В общем, жизнь в театре всегда веселая. Грустно артисту, только когда ролей нет.