«Клуб Шести»

И где мечты? Ведь это нелепо — мечтать о миллионе, смотря на тридцать тысяч триста два доллара семь центов. Бред. Вот почему не пересчитывал. Да и о жилье, всё же, думал, случалось, чего грех таить? Думал. Но опрометью и вскользь.

Галопом. Подумает этак, и — в сторону. Точнее — из гостей вон. Своё жильё, это, конечно, круто. Да вот, только «бабок» этих больше не останется, и из его жизни исчезнет ещё одна радость. А он эти радости не в поле охапками собирает, он их в собственной оранжерее головы выхаживает поштучно. От каждой отказаться — что палец себе отрубить, а поменять (переменить) — тысячу раз передумаешь.

И всё же Теодор передумал. Импульсивно. С любым такое бывает.

Что-то на словах Александра вспыхнуло у него в сердце, как озарение. Нечто подобное случалось в школьные годы, когда битый час потеешь над задачкой по алгебре, а потом вдруг перед глазами возникает логическая цепочка всего процесса решения и ответ в конце. Это как глоток свежего воздуха в душный июльский день.

Как мгновенное видение будущей картины, когда дальше остаётся лишь срисовывать с этого видения, перенося его в мир людей. Наверное, это ощущение и есть — вдохновение, муза. У художника Теодора Сергеевича Неелова будет свой собственный дом. Его мог бы понять любой москвич. А так же любой житель этой испорченной жилищным вопросом и мифической ипотекой страны. Теодор согласился с кузеном, что ему, де, пора приобрести собственное жильё.

— Ещё пару месяцев назад, я бы тебе посоветовал риэлторскую компанию «Дело-Дом», — размышляя заговорил Александр. — Теперь не посоветую.

— А что так? — спросил дядя, что бы что-нибудь спросить у житейски мудрого племянника.

— Ну, как тебе сказать, вау… — тот сморщился словно от лимона, — я её уже посоветовал одному своему товарищу. Я там был знаком с гендиром, так вот, он, генеральный этот, мне, однажды, в приватной беседе, пообещал помочь, если что, за пол цены приобрести хату.

— А его тогда интерес какой?

— Он без интереса никогда бы не остался. А эти хаты — «чёрные», бомжей. Будущих бомжей. Людей теперь спивается в тысячи раз больше, чем при совке, так они за бесценок выкупают у них хаты, ну, или «выбивают», а потом своим перепродают. На честную продажу такую хату всё-равно лучше не выставлять, можно попалиться. А своим — пожалуйста.

— Ну и что?

— А тут друг ко мне, выручай, мол, есть немного денег, но только половина, давай, устроим через этого директора. Я случайно проболтался об этом предложении. Так, сидели, выпивали, вот и проболтался. А друг мой, будь он здоров, запомнил и сам пришёл. Вау… Ну, разыграли комедию, типа, его жена — это моя жена, у нас двое спиногрызов, нужна хата, как вы, типа, говорили. Чёрная. Я вас утомляю?

— Если честно, есть немного. Чем всё закончилось, Александр?

— Как в плохом кино. Этот директор потерял кучу бабок и компания закрылась, а таких как я у него оказалось человек тридцать. И вообще, говорят, что этот директор был заядлым коксавиком и по этой теме и попал так, что не смог разрулить ситуацию. Так что друг мой сильно пролетел. Такие вот дела. Лучше вам нормальным путём квартиру покупать.

— Спасибо, Александр, я тоже так думаю. А на «чёрную хату» я бы и не клюнул. Как жить в ней потом? Это же дом с привидениями какой-то, с ума сойдёшь, представляя, где сейчас, в этот момент тот человек, которого для меня отсюда попёрли, из его собственного дома… Мы, бывшие советские, знаешь ли, совестливые не в меру. Может, это теперь и ни к чему, но куда это деть, если оно в крови? Так-то, брат. (помолчали) А вообще, это долгий процесс? Наверное, оформления там, розыски квартиры, Бог весть ещё что…

— Да, суеты много, — он явно хотел предложить свои услуги, но перед дядей не решался открыться, что хочет подзаработать.

— Александр, а не хочешь ли ты подзаработать?

Глазки заблестели, но Александр держал себя в руках.

Наверное, мечтал в этот момент о плеере. Или «видике». Или о чём они сейчас мечтают? О MP3-плеере и DVD-проигрывателе. Тоже самое, но уменьшенное в размерах.

— Дядь Тим, вам нужна квартира, и вы мне предлагаете всё устроить, я правильно вас понял?

— Понятней некуда, малыш. Твои пять процентов от суммы сделки, за суету.

— Ну, пять это вы загнули, хотя, конечно спасибо. Хватит трёх процентов. Родных не обдирают.

— Спасибо. Настаивать не буду. Тебе видней. Три так три. Что тебе для всего этого нужно?

Юноша ненадолго задумался, потом начал загибать пальцы, считая.

— Знать: в каком районе, на каком этаже, дальше — скорее всего, именно вас будет интересовать вид из окна, это — три, сколько комнат, и последнее — сколько у нас на всё это денег?

Теодору понравилось это «у нас». Юнец брался за дело основательно, сразу видно — потомок теодоровского старшего брата, тот такой же скрупулёзный и фундаментальный. Они стали придумывать, какой должна быть квартира дядюшки-художника.

Сколько комнат, и какой вид из окна. Как какой вид? Конечно — на море, а как же иначе? Иначе в портовом городе — никак, иначе можно ехать в деревню или любую другую дыру. Зачем тогда жить у моря? Это ничего, что тут в дворницкой у Теодора нет вида из окна на море, но в его собственном доме — вид обязан быть. Сколько комнат… тут у Теодора одна и всё в ней помещается…

— У вас должен быть кабинет, для рисования, потом — библиотека. Что бы ничто не отвлекало, а у вас тут краской воняет.

— Пахнет.

— Пахнет. Вау… как пахнет… Вредно пахнет краской. Просто может показаться, что даже воняет. Если вы надумаете здесь спать, это очень вредно.

— Я здесь живу, а не только сплю.

— Тем хуже. Вредно. А пора думать не только о вдохновении, но и о здоровье, начнёте слепнуть, кто за вас рисовать будет?

— Да, слепнуть, это ужасно. Давай кабинет. И библиотеку, пожалуй, тоже.

— Хорошо, записал.

— Только, спать и есть я буду в библиотеке, среди книг, это навевает сны и аппетит.

— Вау. Бывает же такое. Значит, дядь Тим, вам нужна двухкомнатная квартира.

— Трёхкомнатная.

— А что вы будете делать в третьей комнате?

— Не скажу. И не смейся. Не знаю пока, поэтому и не скажу. Придумаю что-нибудь.

Кроликов буду разводить.

— На мясо?

— На кисточки. Знаешь, какие хорошие кисточки с кроликовым мехом? Не знаешь, вот и молчи. Не спорь со старшими. Мне нужна трёхкомнатная!

У Теодора сверкали глаза и вся поза говорила о необыкновенном душевном подъёме, словно звали его Моисей и стоял он сейчас не в подвале музея, посреди своего художницкого хлама, а на высокой горе пред ликом всевидящим, раскрывающим слепцу новые горизонты.

— Двадцать минут назад вам вообще квартира была не нужна, это моя идея, а вам и тут было неплохо.

— Идея, пацан, может и твоя… да только ты её просто озвучил, а я пережил.

Кузен отвесил художнику аплодисменты из партера, одобряющие, но не вдохновляющие.

Дальше было неинтересно — обсуждали нюансы предстоящей новоиспечённому риэлтору работы. Про компьютер уже никто не вспоминал, у них появилось дело поважнее.

А вот сейчас Теодор сидел на складном деревянном стульчике и курил. Саша, наверное, уже полгорода на уши поставил. Хорошо иметь таких родственников.

Сходили в банк, Теодор залез в свою ячейку: денег, как сказал Саша, хватит и на квартиру и на кучу компьютеров. Ну и хорошо. Это хорошо. Значит, опять не надо думать о хлебе назавтрашнем и можно спокойными, а не трясущимися в неуверенности пальцами держать кисть, уголь, карандаш. Рисовать. А, может… и — писать.

До сего дня, Теодор не пробовал писать ни стихов, ни прозы. Э… конечно, стихи в юности все писали. Но, сами понимаем, как далеки эти пробы от поэзии. Не об этом речь. Читал Теодор всегда с огромным удовольствием: Анчаров, Гессе, Ремарк, Маркес, Веллер, Пелевин, Орлов, много хороших и любимых авторов насобирал за прожитые годы. Не так много, как хотелось бы, но и не мало. Для требовательного читателя тоже книги пишут. А вот что бы сам сел за ручку, а не за кисть — не случалось. Что-то произошло сегодня, вдохновило и снова приоткрыло завесу, отделяющую мир этот от мира неведомого, из которого Теодор привносил сюда свои сюжеты и образы, делая их видимыми на холсте. У любого творящего человека этот процесс — норма, заглядывание за завесу — естественность, скорее даже «там» интереснее, «там» у них идёт вторая, или, параллельная жизнь.