Бегом по лабиринту (СИ)

Да чего вы тупите? – хохотнул Паша. – Ну шучу я, шучу!

Мне стало так весело, что захотелось отвернуть голову Паше, а заодно и его сотрапезникам.

- Короче, Паш, мы шутку юмора поняли, оценили, просто устали очень, отпусти нас, а? – протараторила я.

Получив ключи, мы снова тряслись в трамвае, а сей раз затем, чтобы попасть в финишный пункт путешествия.

Эпизод четвертый.

          Квартиру, любезно предоставленную Пашей,  я помню плохо. Зато почти дословно могу передать наши диалоги, случившиеся в ее стенах. Как только мы закрыли дверь, и пошли на кухню разогревать чайник, меня, молчавшую почти все время, прорвало.

            - Мне приснился сон, - заговорила я. -  Вот надо было ему именно сегодня присниться. Так вот. Мне приснилось, что я умерла. Тело онемело, холод. Пошевелиться нет возможности... но, по-моему, это все же суицид был. Потому что была мысль, типа "что я наделала". Потом была темнота. И я ждала, когда она кончится. Уже начала паниковать, что никогда... такой холод и пустота, тьма. В этом момент меня больше всего интересовало, но не так, как здесь, а как-то на уровне чувств, что дальше... не объяснить словами...

до этого чувствовала, как умирает мозг... он думает, отмечает, как жизнь уходит из тела... от ног к голове. Потом - тьма и холод. А потом... Может быть, не стоит рассказывать? Страшно…

          - Страшно. Но рассказывай.

          - Жуткий сон. Вижу себя со стороны... лежу на столе, как в операционной... приходит мой брат и еще кто-то... снимают с меня покрывало... у меня синие губы... черные круги под глазами... им плохо... кого-то из них тошнит... потом вижу - уже гроб... Данила, ужасно видеть себя в гробу... я видела… хоть во сне. На мне что-то белое одето было... в руках - икона... везде - цветы... я видела всех родных и близких... они что-то говорили... самое странное - там был и ты... – я видела, что Даня вздрогнул, -          сначала я подумала, что ты тоже мертв, но ты меня не видел.  Ты был живой там...

          - Жуть…

          - Да уж.… Получается, что я видела собственные похороны.

          - И как тебе? – усмехнулся Даня.

          - Да как. Я плакала, пыталась кричать, пыталась всех трогать, что-то делать, но ничего не могла, у меня не было тела...

          - Не знаю что там... может и правда - бесплотными призраками здесь шататься будем. С другой стороны получается, что их там куча миллиардов, если учитывать всех тех, кто умер за время существования мира. Так там тогда толпы ходят. Или каждый отдельно видит???

          Я могла только пожать плечами.

- Странно конечно то, что я скажу щас, - Даня стоял у окна спиной ко мне, но казалось, что смотрит в глаза. -  Ты вроде как  пробуждаешься, мне так кажется сейчас. Я не хотел бы, чтобы моя судьба и действия как-то на тебя

влияли...

- Скажу честно, я, наверное, тебя отговаривать начну, - призналась я. - Искренне не хочу, чтобы ты умирал... даже если я умру. Как-то так...

Даня покачал головой.

- Ну вот... Теперь и я не знаю что делать, – тихо проговорил он. -  Не хочу, чтобы я был причастен к твоей смерти, это же будет на моей совести. Хотя там конечно всё равно... но... кто его знает... пока я здесь... я так

не могу...

          Я говорила ему, что не хочу его смерти. А он воспринимал это как мое неосознанное желание жить. Я подошла к Даниле и тоже уставилась в окно, за которым моросил мерзкий дождик.

- Данила, я тебя понимаю, что ничто уже не останавливает... что жизнь терпишь... поэтому не знаю, как остановить... – я чувствовала, как к горлу подступает липкий тошный страх, но осознанно не пыталась его победить. Кажется, я смаковала это ощущение. – Просто честно говорю, что не хочу, чтобы ты умирал, и все... а что делать - не знаю... Наверное, нет другого выхода... Значит, будем действовать по плану...

- Нет. Тебе надо пожить и ещё раз всё взвесить и пересмотреть. А потом уже решать, – твердо ответил Даня.

Кажется, я знала, что он скажет именно это.

- Ты говоришь мне нет, наверное, с таким же чувством, что и я

тебе... ну может быть, я чисто по-женски более эмоционально, - я нашла в себе силы улыбнуться, хоть он и не мог видеть этого. – Я все понимаю... но на тормоза уже, наверное, поздно жать... процесс пошел. Теперь как ты

представляешь, что я должна тебе сейчас сказать?  Да живи или не живи, как хочешь... так? Или, может быть – о, круто, давай, делай уже это, отпишись с того света потом? Так?

- Нет. Ты не так поняла, - он тяжело вздохнул. - Я не знаю, как ещё сказать, просто я хочу умереть.

- Знаю, что хочешь, - по щекам потекли слезы, такие же мерзкие, как и дождик.

Каким-то образом Даня увидел, что я плачу. И вопросительно уставился на меня. Я спаслась бегством от его прямого взгляда, и начала наливать кипяток в чашки.

- Не знаю, что и сделать, и сказать… - говорила я, пытаясь найти заварку, - а еще больно, очень. Никогда такого не было… и странно как-то все...

Наконец я бросила свои поиски и подошла вплотную к Дане, который по-прежнему стоял у окна и следил за моими передвижениями. - Знаешь, что? Подожди. Меня. Мне нужно время.

Подобные диалоги продолжались весь вечер и почти всю ночь.  Пока Даня не придумал способа их прекратить. Я помню, что мы пили, наверное, по восьмой кружке чая, у меня уже закончились слезы и слова, а у Данилы видимо терпение.

Эпизод пятый.

- Не выйдет у нас ничего… - обречено проговорил Даня и резко поднялся.

          Я необъяснимо молчала. Больше всего мне хотелось кричать, убеждать, возможно, плакать, приводить аргументы, или просто уговаривать, но я почему-то молчала. И, уже чувствуя, какими будут его дальнейшие действия, наблюдала, как Даня тушит окурок в блюдце. Может быть, в этот момент он тоже ждал, что я начну его останавливать. Но я только молчала, пытаясь понять, почему он сорвался. Потом он вышел в прихожую, и я все так же молча вышла за ним. Он нашел свою куртку, одел ее, похлопал по карманам в поисках сигарет, вернулся за ними на кухню. Все это время я молча сверлила его глазами, а он равнодушно не смотрел в мою сторону. Я опомнилась только тогда, он звякнул ключами, пытаясь открыть дверь. Этот звон вывел меня из оцепенения, я подошла вплотную к Дане, оказавшись так близко, что чувствовала тепло его тела и тяжелое дыхание. Он замер, я чувствовала макушкой его взгляд, но сама боялась посмотреть ему в глаза.

- Я лучше пойду, - наконец проговорил он.

          Вместо ответа я вцепилась в его руку, которая все еще держала ключи в замке.

          - Что ты хочешь? – спросил Даня.

Я с трудом подняла голову, посмотрела в его глаза и подумала: «Чтобы ты остался».

          Я могла бы рассказать о том, какой у него был тогда взгляд, о запахе сигарет, о тепле его рук, о моем страхе, о звуках, о мыслях. Могла бы передать его слова и мои ответы, написать о том, что захватило каждую клеточку тела и молекулу души. Но мне все равно не хватило бы слов, поэтому я не стану тратить на это силы. Достаточно будет только сказать, что Даня остался. Те, кому мало этих слов, допишут свои. Те, кто уже все понял, в словах не нуждается.

Эпизод шестой.

          Теперь мне кажется, что я всегда знала все, что произойдет не несколько дней вперед. Как будто сама написала сценарий тех  тяжелых месяцев. И на следующий день после приезда Данилы, когда пошла на работу, когда ехала в маршрутке, когда поднималась по лестнице к квартире, я уже знала, что его там не будет. Нет, я не хотела этого. Наверное, даже надеялась, что ошибаюсь. Но он уехал. Интуиция, ниточка, связавшая наши с Даней души, или еще что-то подсказало, что ключи лежат в почтовом ящике. Я спустилась на два пролета вниз, заглянула в ящик и улыбнулась – ключи и записка. Вскрыть ящик было проще простого, я просто отогнула дверку. Вытащила записку. Прочитала ее два раза. Ничего не поняла. Достала ключи, вернулась в квартиру, прошла на кухню. Минут двадцать смотрела на наши чашки, так и оставшиеся стоять на столе. Потом увидела пустую пачку из-под сигарет. Сунула ее зачем-то в карман. Посидела еще какое-то время. Дала себе время на то, чтобы расплакаться. Но слез не было, кончились еще вчера. Подумала, что его телефон наверняка отключен. Тут же стала ему звонить. Раз пять внимательно прослушала монолог об абоненте, переставшим быть на время таковым. Вымыла кружки, вытряхнула пепел, закрыла квартиру и поехала к Паше отдавать ключи.