Любовь и музыка

— Сосед, проснись, сосед! — дворец искажается, как в кривом зеркале, и исчезает в красно-черной мгле. Мой мозг возвращается из сновидения в реальный мир. На теле испарина, руки слегка дрожат – значит, это был не просто сон.

— Сосед, мне страшно, — Зон, стоя на коленях пере моим ложем, трясет меня за рукав. - Мне приснилось, будто я снова у Хиана, снова работаю… Я здесь уже два месяца… мне ни разу такое не снилось. Что это значит, как ты думаешь?

— Подожди, Зон, дай приду в себя, — я осторожно сажусь. — Я скажу тебе, подожди.

— Что? Что это значит? Ты знаешь все о сновидениях, все так говорят. Объясни, умоляю. Может быть, меня выпустят?

— Сейчас, сейчас... Скажи, Зон, ты выжимал сок из винограда во сне?

— Да, да, откуда ты знаешь?

— Три раза?

— Да, кажется… да, три раза.

— Зон, тебя выпустят через три дня и вернут на твое прежнее место. Хиан недоволен новым виночерпием и хочет вернуть тебя.

— Боже мой, правда?

— Да, правда, — я увидел чужой сон, у меня так уже бывало раньше, и я знал: это означает, что сон вещий. — Зон, послушай. Если тебе вдруг представится удобный случай, расскажи Хиану о том, что я работал у Тифароса, и что я здесь по ложному доносу уже два года… помоги мне, и я потом помогу тебе.

— Боже мой, неужели меня выпустят?

Не знаю, услышал ли он мою просьбу. Я только знаю, что он услышал мое предсказание. И я знаю, что оно сбудется. Не было еще случая, чтобы чужой сон обманул меня.

***

Я стою на берегу огромной реки, среди высокого густого тростника, и вижу, как из мутной воды показывается округлая бурая спина большого животного... кто это, бегемот? животное выходит на берег, с него льются потоки воды... это толстенная, как бегемот, добрая корова... Странно, коровы не живут в воде... но ведь это сон, во сне все бывает. Вот еще одна... еще.. пять... семь... коровы останавливаются на берегу, мотая головой и мыча. Сейчас будет что-то страшное... Из воды показывается черный скелет другого животного... это тоже корова, но другая, очень тощая и злая.. еще одна... пять... семь... они стоят в воде, рыча, как тигры, и вдруг разом выскакивают на берег и окружают толстых добрых коров, заваливая их на землю, вонзая в них рога и впиваясь в них зубами... во все стороны летит кровь и куски мяса... высокий тростник вдруг начинает жухнуть и сворачиваться, на глазах превращаясь в сухие палки, которые затем рассыпаются в пыль... река начинает быстро мелеть и высыхать... еще мгновение, и вокруг пустыня. От коров остались одни скелеты.

Я просыпаюсь. На теле испарина, руки дрожат.

***

Мой Бог, мы уже почти на вершине холма! Дорога, расширившись, упирается в последний въезд, обрамленный высокими каменными колоннами с выбитыми на них молитвами и восхвалениями. Въезд ведет в огромный сад. Я здесь никогда не был, но знаю - за ним дворец Хиана. У ворот охрана, подчиненные Тифароса. Мои конвоиры переговариваются с охраной, один из охранников уходит в глубину сада. Ожидание.

Зачем привели меня сюда? Что ж, я уже знаю зачем. Меня привели на суд. Который может кончиться одним из двух: освобождение или казнь. Меня знобит, несмотря на жару, и бьет мелкая дрожь. Пот струится по спине. Сегодня должна решиться моя судьба. Я давно готовил себя к этому дню, и все равно он пришел неожиданно. Ни один из моих снов не предсказывал его наступления сегодня.

Из глубины сада выходят трое, один из них возвращается к охране въезда, двое других принимают меня у тюремных конвоиров и ведут куда-то вглубь сквозь сад, по чудесной дороге среди олив, пальм и фиников. Я вижу эти красоты как в тумане, мозг плохо фиксирует окружающую действительность. А вот и дворец... он грандиозен, я никогда раньше не видел такого огромного здания. Мы поднимаемся по ступенькам и меня заводят внутрь. Здесь прохладно и полутемно, пол застелен коврами, окна завешены полупрозрачными шторами. Меня долго ведут по бесконечным коридорам, навстречу время от времени попадаются какие-то люди. Я постепенно немного успокаиваюсь. Все же у меня должны быть шансы. Тифарос, я думаю, все еще надеется получить меня обратно - по слухам, он недоволен новым управляющим, значит, возможно, он замолвит за меня словечко.

Наконец, мы останавливаемся перед богато отделанной дверью. Конвоиры отбирают у меня мешок с вещами и обыскивают мою одежду, затем один из них осторожно приоткрывает дверь и заглядывает внутрь помещения. Получив, очевидно, разрешение войти, он делает знак второму конвоиру, и тот подталкивает меня вперед. Дверь открывается полностью, впуская нас, и мы оказываемся в огромном зале с высокими потолками. Вдоль стен стоят люди, тихо переговариваясь, в дальнем конце зала трон. Я опускаю глаза: Тифарос рассказывал мне, что смотреть в глаза Хиану без его разрешения запрещено.

— Подведите его ближе! — я слышу властный голос, привыкший отдавать указания, и в то же время в нем слышна какая-то неуверенность.

— Да, правитель.

Я чувствую на плече тяжелую руку. Первый охранник отступает в сторону, второй, не снимая руки с моего плеча, подталкивает меня. Я повинуюсь и иду вперед, глядя в пол. Странно, я почти успокоился. Сейчас меня поставят на колени и прокурор зачитает обвинение. Потом дадут слово либо мне, либо кому-нибудь, кто готов выступить в мою защиту. Все мои надежды либо на Тифароса, либо на начальника тюрьмы. Впрочем, это все формальности. Решение в любом случае за Хианом, и он его наверняка уже принял. Что ж, чему быть, того не миновать.

Я чувствую, что мы подошли совсем близко к трону. Рука охранника останавливает меня и остается на моем плече. Пауза. Стал слышен шепот людей.

— Вот ты каков, иноземец. Что ж, правду говорят, хорош собою.

Странное начало.

— Говорят, иноземец, ты умеешь толковать сны?

Что? Неожиданный вопрос совершенно дезориентирует меня и сбивает с толку. Что это значит? Где же обвинение? Оно не должно начинаться с вопросов. Что отвечать?

— Иногда, правитель, — выдавливаю я.

— Посмотри мне в глаза, разрешаю.

Я осторожно поднимаю взгляд. Передо мной, на возвышающемся троне, богато одетый худощавый человек лет сорока. Он сверлит меня взглядом, в котором чувствуется усталость, вопрос и надежда. Сбоку от трона и чуть позади него стоит очень красивая черноволосая молодая женщина, тоже внимательно рассматривая меня.

— Слушай меня внимательно, иноземец. Это твой шанс на помилование. О тебе хорошо отзываются и, хоть ты и обвинен в преступлении, я могу простить тебя, если сможешь ответить на мои вопросы. Ты хорошо понял меня?

В этот момент в мозгу у меня начинает складываться новая картина, потому что я внезапно вспоминаю своего давнего соседа по камере, Зона. Меня привели не на суд! Зон не забыл обо мне! Он рассказал Хиану! Впрочем, шансы мои все те же. Ведь я на экзамене, стоит завалить его, и...

— Да, правитель, я понял тебя.

— Хорошо. Вот что я тебе расскажу. Меня уже месяц преследует странный сон, после которого я просыпаюсь со страшной головной болью. Мой врач не может помочь мне. Мой астролог не может истолковать его. Если ты сможешь мне помочь, я помогу тебе. Вот мой сон: я стою на берегу реки, среди тростника, и вижу, как из воды показывается спина большого животного...

В моем мозгу вспыхивает яркая вспышка.

— Правитель, разреши мне перебить тебя! Умоляю простить за это, сейчас ты поймешь причину.

— Проклятье! Ты что, сошел с ума, иноземец?!

— ...ты видишь, как из мутной воды показывается округлая бурая спина большого животного... животное выходит на берег, с него льются потоки воды... это добрая корова... — и я заканчиваю изложение сна Хиана, глядя ему в глаза.

Вокруг мертвая тишина. Я точно знаю, что будет дальше.

Молчание нарушает Хиан. Его голос негромок и слегка дрожит.

— Кто рассказал тебе мой сон, иноземец?

— Никто, правитель. Я сам видел твой сон. Недавно. Когда я вижу чужой сон, я знаю, что он означает. Когда я знаю, что означает сон, я могу сделать предсказание.