Любовь и музыка

— Привет! Я жалел потом, что не вышел с вами из автобуса! — я снова попал под магическое обаяние ямочек и просто не мог отцепить от них свой взгляд, пытаясь сиять самой лучезарной улыбкой.

— У вас, наверно, были важные дела? — Джинни охотно улыбалась в ответ, то весело глядя мне в глаза, то поворачиваясь к Айвену, но при этом снова бросая на меня быстрые взгляды. У меня снова начали гореть уши.

— Девчонки, вы знаете, какая у нас с вами программа? — Айвен не умолкал. — Сейчас Джон и Пит закончат выступление, и мы все вместе валим в особое место, и там будет джем-сейшн, продолжение концерта, но только для вас! Хотите быть зрителями?

— Правда? Клево, хотим! Это ваши друзья играют?

— Нет, это не друзья! Это лучшие друзья!

Минут через сорок «программа» стартовала. Джон с командой закончили играть под аплодисменты толпы, и мы все вместе стали перетаскивать инструменты в подсобку около церкви. Затем там была установлена барабанная установка и подстроены гитары, после чего Джон послал Пита за пивом. Айвен, наконец, представил меня остальным ребятам.

— Джон, это Пол, познакомься!

— Привет! — Джон теперь был в очках и выглядел в них уже совсем не таким хулиганом. — Айвен говорит, ты круто играешь на гитаре? Покажешь?

— Попробую.

— Джон, познакомься! Это Кэти и Джинни!

— Привет, Кэти и Джинни, клево смотритесь! Хотите пива?

Началось всеобщее поглощение послеконцертного пива, перемешанное с болтовней, неумелым курением, солеными шутками, перемыванием косточек учителей и родителей. Наконец Джон, который как-то естественно оказался в роли главного, предложил:

— Пол, сыграй что-нибудь!

Я был давно готов к этому. В голове слегка шумело, настроение было веселое. Я достал гитару и взял ее в руки, готовясь сыграть только что выученную песенку, и заметил, как у Джона глаза полезли на лоб.

— Ха, как ты странно ее держишь!

К этому я тоже был готов. Среди всех моих знакомых гитаристов не было ни одного левши, поэтому моя манера держать гитару вызывала у всех изумление. Я и сам относительно недавно сообразил, что на моем инструменте надо переставить струны в обратном порядке, чтобы брать такие же аккорды, как все правши. После чего совершил гигантский рывок в улучшении игры.

— Окей, вы знаете «Это будет день»?

— Да, конечно! — нестройный хор слегка нетрезвых голосов выдал подтверждение.

— Тогда подпевайте!

И я сыграл песенку, которую я знал всю целиком, кроме вступления. Джон и в самом деле запел вместе со мной, и мне показалось, что наши голоса превратились в один! Хотя я слышал его хрипотцу, она классно ложилась на общий звук. Девчонки зааплодировали.

— Теперь «Длинная Сэлли»?

— Давай! — эту песенку тоже все знали. Айвен сел за барабаны, Пит схватил стиральную доску, а Джон взял свою гитару. Я чувствовал небывалое возбуждение. Мне хотелось петь и играть без остановки. Все аккорды и рифы получались отлично. Девчонки хлопали в такт и пританцовывали.

— Теперь «Двадцать пролетов»!

— Даваааааай!

Сейчас уже пели все и играли, кто на чем мог. Девочки танцевали вовсю, остальные тоже! Однако слова песенок полностью знал, похоже, я один. Остальные подпевали что помнили, либо импровизировали там, где не помнили.

Пит снова сбегал за пивом. Веселье продолжалось до темноты. Постепенно наш репертуар исчерпался, а пение стало заметно менее стройным, чем в начале джема. Я сбил пальцы на левой руке, а пальцы правой уже не всегда попадали на нужные струны. Наконец, девочки объявили, что им пора, да и мне уже тоже надо было возвращаться домой…. пожалуй, есть шанс проводить Джинни?

— Пол, ты правда классно играешь, покажешь мне аккорды? — Джон, извергая пивные пары, наклонился ко мне и протянул свою гитару. — Черт, она настроена как банджо, и звучит хуже, чем у тебя.

— Окей, Джон, но мне уже пора. В следующий раз, хорошо?

— Ладно, заходи ко мне, когда сможешь. Пит и Айвен знают, где я живу.

— Зайду, Джон, с удовольствием.

— Стоп, а лучше знаешь что? Хочешь играть с нами? Приходи! Мы не очень часто репетируем, обычно только перед концертами типа сегодняшнего.

У меня екнуло в животе. Неужели в следующий раз я буду играть с Джоном на таком же помосте перед посторонней публикой? Мечты сбываются? Но надо держать марку.

— Спасибо, Джон. Я подумаю.

Все двинулись к автобусной остановке. В голове моей туманилась шумным фоном гремучая смесь музыки, опьянения, образов Джинни и Лиз, и я чувствовал, что полностью выпал из реального мира, хотя при этом ухитрялся что-то отвечать на реплики собеседников. На улице компания разделилась – Джон с друзьями двинули в свою сторону, а я, Пит, Айвен и девчонки – в свою, решив плюнуть на автобус и идти в Оллертон пешком.

— Пол, ты правда лучший в мире гитарист! — Джинни улыбнулась, что само по себе весьма эффективно выбивало меня из колеи, и неожиданно взяла меня под руку. Туман в голове немедленно превратился в торнадо со взрывами, и я чуть не упал, почувствовав локтем нечто теплое и круглое. Кэти шла под руку с Айвеном, а Пит сам по себе, болтая и поддразнивая нас, пока мы, наконец, не подгребли к его дому. В этот момент я почувствовал, что мне надо сделать нечто важное, и плавно опустился из космоса на землю.

— Слушай, Пит! Скажи Джону, я согласен играть с вами, окей?

— Конечно! У нас репетиция в четверг, я зайду за тобой. Покажешь нам аккорды!

Через какое-то неопределенное время, проведенное в каком-то неопределенном пространстве в том же состоянии блаженного восторга, я обнаружил себя стоящим на незнакомой, абсолютно пустой и темной улице, вдвоем с Джинни, очевидно перед входом в ее дом. Джинни улыбалась, стоя лицом ко мне, и, по-видимому, прощалась. Я не понимал ни слова. Моя левая рука сама по себе медленно вытянулась, и мои пальцы прикоснулись к ямочке на ее щеке. Джинни замолчала, продолжая улыбаться и глядя на меня. Время остановилось, и я слышал только гулкие удары в собственной груди... откуда-то спустилась неуместная мысль: Лиз мне бы это никогда не позволила… Джинни развернулась, взбежала по ступенькам и исчезла за дверью, быстро оглянувшись, махнув рукой и продолжая улыбаться. Через некоторое время я пришел в себя... и понял, что надо бы найти дорогу к дому, который, очевидно, находится где-то неподалеку... Это ведь Оллертон, Ливерпуль, я не ошибаюсь?

***

Я медленно засыпал, забившись целиком под одеяло и постепенно отдаваясь во власть странных видений. Мы с Джоном и еще двумя ребятами играем, стоя на помосте, на каком-то веселом летнем празднике, под аплодисменты Джинни и Лиз и крики прочих зрителей... солнечный свет сменяется прокуренной темнотой подвала и слепящим светом рампы... подвал выворачивается в необъятную чашу какого-то грандиозного стадиона, в центре которого под черным космическим небом все тот же помост вместе с нами... бешеная истерика толпы в ответ на каждое мое слово... у меня вырастают крылья и я летаю над Англией, Америкой и всем земным шаром...

И наконец, я проваливаюсь в сон с одной блаженной мыслью: «Хороший был день сегодня… суббота, 6 июля 1957 года...»

ЛЮБОВЬ И ВЛАСТЬ

Лязганье засова привычно вырвало меня из чуткого сна. Так, куда на этот раз? Я опустил ноги на каменный пол и быстро нащупал обувь. К моменту, когда дверь завершила свое скрипучее открывание и в комнату вошли два охранника, я уже был готов. Рассвет, по-видимому, уже близок. Они всегда приходят в это время. Что ж, по крайней мере, еще не жарко.

— Собирай вещи! — Значит, переводят. Платок, дневник, письменные принадлежности, покрывало... вроде все.

— Готов? Пошел!

Я иду по узким каменным проходам, время от времени почти утыкаясь носом в вонючую спину переднего охранника. Хорошо хоть руки перестали связывать последнее время. Все же ценят. Куда, зачем, почему – эти вопросы я уже давно не задаю ни смотрителям, ни себе. Мозг постепенно, как обычно, отключается от окружающей обстановки, и уходит в отдельный мир, составленный из воспоминаний и видений.