Смутная улыбка

чень хорошо понимаем друг друга, вот и все.

-- Если тебе станет тоскливо, помни, я здесь, -- сказал он. -- А я думаю, что станет. Вот увидишь:

Люк-ничто, этакий грустный умник. И все.

Я подумала о нежности Люка, о его смехе, -- какая меня охватила радость!

-- Поверь мне. Во всяком случае, -- добавил он как-то порывисто, -- я буду здесь, Доминика. Я был очень счастлив с тобой.

Оба мы готовы были расплакаться. Он-потому что все было кончено и тем не менее ему хотелось надеяться, я-потому, что у меня было ощущение, будто я теряю истинного своего защитника и бросаюсь в сомнительное приключение. Я встала и тихонько поцеловала его.

-- До свидания, Бертран. Прости меня.

-- Что уж там, -- сказал он мягко.

Я вышла совершенно разбитая. Замечательно начинался год.

В моей комнате меня ждала Катрин, с трагическим лицом сидя на кровати. Она поднялась, когда я вошла, и протянула мне руку. Я без энтузиазма пожала ее и села.

-- Доминика, я хочу попросить прощения. Я, наверно, не должна была ничего говорить Бертрану. Как ты считаешь?

Вопрос привел меня в восхищение.

-- Это не важно. Может быть, было бы лучше, если бы я сама ему сказала, но это не важно.

-- Ну и хорошо, -- сказала она, успокоившись. Она снова уселась на кровать-теперь вид у нее был возбужденный и довольный.

-- Ну-рассказывай.

Я потеряла дар речи, потом засмеялась.

-- Ну нет! Ты просто великолепна, Катрин! Провентилировала вопрос с Бертраном-раз, два и готово! -- и, покончив с этим неприятным делом, валяй рассказывай дальше, что-нибудь этакое, позаман-чивей.

-- Не издевайся надо мной, -- сказала она тоном маленькой девочки. -Рассказывай мне все.

-- Нечего рассказывать, -- ответила я сухо. -- Провела две недели на побережье с человеком, который мне нравится. По ряду соображений история на этом кончается.

-- Он женат? -- спросила она вкрадчиво.

-- Нет. Глухонемой. А сейчас я должна разобрать чемодан.

-- Ну что ж, я подожду. Все равно ты мне все расскажешь, -- сказала она.

"Самое ужасное, что так оно, возможно, и будет, -- подумала я, открывая шкаф. -- Найдет черная меланхолия... "

-- Ну ладно, а вот я, -- продолжала она, как будто это было открытием, -- я влюблена.

-- В кого? -- сказала я. -- Ах да! В последнего, конечно.

-- Если это тебе не интересно...

Но она продолжала. Я со злостью приводила в порядок вещи. "Почему у меня в подругах такие дуры? Люк бы ее не потерпел. А при чем тут Люк? Притом что это, в общем, моя жизнь".

-- ... Одним словом, я его люблю, -- заключила она.

-- А что ты называешь любить? -- спросила я с любопытством.

-- Ну, я не знаю. Любить-это думать о ком-нибудь, везде с ним бывать, предпочитать его другим. Разве не так?

-- Не знаю. Может быть.

Вещи были в порядке. Я вяло уселась на постель. Катрин сделалась милой.

-- Ты какая-то сумасшедшая, Доминика. Ты ни о чем не думаешь. Пойдем с нами сегодня вечером. Я буду, конечно, с Жаном-Луи и с его другом, он очень