Жаркое лето Хазара (сборник)

Хасар сел в машину и поехал в отчий дом Дуньи, чтобы попрощаться с семьей. Представил, как внуки окружат его и будут жаться к нему, как это делали обычно. При мысли о расставании с ними сердце больно защемило.

На его счастье, внуки, невестка и теща были дома. Из тех, кого он хотел бы видеть, здесь не было только сына Арслана и замужней дочери с детьми. Он знал, что Арслан уезжает на работу рано, потому что уже много времени занимался решением каких-то служебных проблем.

Стараясь не показывать своего настроения и внутренних переживаний, Хасар шумно общался с внуками, любуясь их внешностью и наслаждаясь их детской болтовней. Выпил настоянный под колпаком чай, который подала теща. Между делом сообщил, что его переводят на работу в Балкан, таким образом, объяснив причину своего срочного отъезда.

Старухе этот разговор не понравился. Она догадывалась, что дело не в работе, что за всем этим кроется что-то другое. Теща смотрела на Хасара грустными глазами, слезы сами наворачивались на глаза. Ее уже давно не устраивало поведение Дуньи, она постоянно думала об этом и переживала. Мать поняла, что причиной отъезда Хасара является не работа, как он пытается ей внушить, а ее дочь Дунья. Слеза покатилась по щеке женщины.

— Семью тоже забираешь?

— Нет, я один еду.

— Но у меня никого, кроме вас, нет, сынок… Ты стал мне сыном, давшим счастливую жизнь. Как же я радовалась вашему счастью! — Женщина не удержалась, снова расплакалась и стала вытирать слезы концом головного платка.

Хасар понял, что мать жены уже давно обо всем знает.

Он подумал, что Дунья могла прийти к матери и все ей рассказать, или же сделать это по телефону.

Старуха вместе с внуками проводила Хасара до самой машины.

— Ты только не пропадай, дети будут тосковать без тебя, — сказала она, давая понять, что всегда была довольна своим зятем. Да, материнское сердце не обманешь, она уже давно поняла, какая большая беда пришла в этот дом.

Хасар крепко обнял и расцеловал каждого из внуков, так он делал всегда, отправляясь в долгую поездку. Затем сел за руль машины и стал удаляться от самых дорогих на свете людей, которые провожали его, маша ему вслед руками.

Покружив по городским улицам, он выехал на окружную дорогу и направил машину в сторону Балкана. Некоторое время вел машину на небольшой скорости, когда же пошли городские окраины, остановился на возвышенности, чтобы проститься с Ашхабадом. Выйдя из машины, глядел на оставшийся позади Ашхабад и с грустью вспоминал лучшие дни своей жизни, прощался с городом, из которого вынужден был уезжать в такой спешке. Ашхабад казался ему еще красивее и роднее. Ему так хотелось удержать эту отказавшуюся от него жизнь, ухватиться хотя бы за ее краешек, как тонущий хватается за соломинку…

Но что делать, против судьбы не попрешь, а у нее свои игры, вон в какой водоворот бросила она его! И в каком месте он теперь выплывет, одному Богу известно. Разве может человек знать заранее, где потеряет он, а где найдет?!

И как теперь люди будут на него смотреть, ведь он как воин поверженной армии вернется с поникшей головой?

Но кто бы то ни было и как ни смотрел на него, мать его будет искренне радоваться возвращению сына домой, пусть даже переживая за то, что он разлучился с детьми и внуками, что потерял семью. Море также обрадуется ему.

Оно радостно встретит его, готовое вновь обнять и ласкать его водами своими. И Хасар снова поверит, что его мечты вновь оказались на гребне волн.

Когда Хасар распрощался с Ашхабадом и тронулся в путь, солнце уже было в зените. Проехав какое-то расстояние, Хасар на одном из поворотов обернулся и увидел, что солнце не оставая, мчится вслед за его машиной и догоняет ее.

— Вай, подруга, почему ты раньше не сказала мне об этом! — Дунья показалось, что в словах звонившей Гулендам звучат некоторое недовольство и даже упрек.

По началу Дунья никак не могла понять, о чем она не сказала подруге и о чем умолчала, тщетно пыталась припомнить. Сегодня она совсем не ждала звонка от Гулендам. Они только вчера договорились по телефону, что в грядущую субботу встретятся и сходят в сауну, обмажутся медом и от души попарятся в баньке. Поэтому этот неожиданный звонок и недовольный тон подруги сбили Дунью с толку. Она так и не смогла вспомнить, о чем идет речь, поэтому вынуждена была обратиться к той со встречным вопросом.

— Слушай, ты о чем говоришь, чего такого я не сказала тебе, что ты так разошлась?

— Ладно тебе, не притворяйся непонимающей, Дунья Айназаровна! Это не телефонный разговор. Давай, сегодня где-нибудь вместе пообедаем. У тебя найдется немного времени?

— Найдется.

— Тогда договорились. Рядом с моей работой есть тихое кафе, там и встретимся. Я позвоню туда и закажу столик, а ты подходи, лады?

В обеденное время подруги уже сидели за накрытым столом и оживленно беседовали. Гулендам заговорила первой:

— Послушай, подруга, твой муж не простой военный врач, как ты говорила мне, он оказался классным хирургом!

Почему не познакомила нас раньше, боялась, что я отобью у тебя мужа?! — весело пошутила она.

Гулендам с благодарностью вспомнила, как Хасар блестяще прооперировал сына ее брата и вытащил его с того света.

Дунья никак не могла понять, что же хочет сказать ее подруга, она размышляла, о чем может пойти речь, если та в разговоре все время упоминает Хасара. Не перебивая, молча слушала Гулендам. Когда та стала нахваливать Хасара, Дунья сложила на краю тарелки вилку и нож, при помощи которых отрезала кусочки мяса, и прекратила есть, взяла наполовину опустошенный стакан с соком, поднесла его к губам и потихоньку цедила его, пытаясь вникнуть в суть разговора подруги.

Упоминание имени Хасара заставило ее вспомнить состоявшийся на прошлой неделе разговор, но сейчас она меньше всего хотела бы вспоминать о нем. В отъезде Хасара семья винила одну лишь Дунью, которая, желая жить не так, как прежде, изменила свое отношение к мужу. Сын не разговаривал с ней и отворачивался от нее при встрече.

Мать впервые за всю жизнь прокляла родную дочь: "Ах ты, сучка, лучше бы ты в детстве умерла от кори, скарлатины или еще какой болезни, только бы не знать сегодняшнего позора!" Старая женщина плакала от горя, для нее некогда счастливый дом превратился в сущий ад.

Когда Гулендам спросила: "Почему ты мне не сказала?", Дунья подумала, что она именно их ссору имеет в виду.

"Неужели она уже прослышала о нашем скандале? Как быстро разлетаются дурные вести! Нам-то казалось, что об этом никто, кроме нас, не знает, а уже всем известно о нашем семейном кризисе. И эта встала на сторону Хасара, потому что он прооперировал и поставил на ноги ее племянника".

Ударившись в воспоминания, Гулендам рассказала, как при помощи знакомого врача хотела отблагодарить Хасара, вручив ему конверт с деньгами и как тот при виде денег отпрянул словно испуганный конь, что она ушла оттуда обиженная и недоумевающая.

— Оказалось, бедняга неспроста так перепугался при виде конверта. Мне об этом рассказал знакомый врач, когда я вернулась в расстроенных чувствах от хирурга, который не захотел принять моей благодарности. Оказывается, его оклеветали, обвинив в том, что он принял взятку! В те дни его без конца таскали к следователю, чтобы заставить признаться в том, чего он не делал. А тут еще я со своей благодарностью некстати подвернулась. Обжегшись на молоке, человек дует на воду, это понятно всякому. — Дойдя до этого места, Гулендам снова недовольно посмотрела на Дунья. — Почему ты не сказала мне, что твоего мужа так третируют! — Дунья пожала плечами и постаралась улыбнуться, но на лице вместо улыбки проступила болезненная гримаса, она не могла смотреть в лицо подруги, прятала от нее глаза. То, о чем она должна была бы знать раньше других, она узнала сейчас, да еще от постороннего человека.