Овсянки (сборник)

час дня. кагора больше нет. я вытащил аккордеон — и на всю ветлугу играю. пою на македонском — на сербском — и на татарском про соловья. и болгарскую песню ‘вървите дружки’. и ‘найщастливият ден’. языки-то я нет не знаю — знать бы двадцать — а знаю два — а песен вот нахватался. пою на немецком какой-то бред на мотив ‘лили марлен’. и про красную армию. пение обрывается хохотом. довольный собой — голодный из-за кагора — съедаю гору квашеной капусты запиваю водой — и снова выхожу на улицу. а не пойти ли — думаю — на переговорный пункт? не позвонить ли виктору в коношу? коноша — узловая станция северной железной дороги — мелькнувшее в окнах чудо где под свист поездов родилась сама ласка — где нельзя жениться потому что ласковы все до единой девушки — город вскоре после вологды — центр коношского района архангельской области. в моем доме есть телефон — но на ветлужский переговорный пункт уводит меня декабрь — и я не могу не принять его приглашение. ‘коноша — третья кабина’ — бегу. здравствуй виктор — это ветлуга. — говорю в трубку. привет д.о. — слышу в ответ. ветлуга — подруга коноши.

возле общежития лесного техникума девчонки курят. на автостанции — автобус ‘ветлуга — урень’. никто почти не садится. милиционер по висячему телефону звонит. наверное жене. кагор отшумел в моей голове. хорошо прошумел — красиво. по улице-спуску мне навстречу поднимаются рыбаки. их телогрейки расстегнуты — зимние шлемы сварщиков стянуты на затылок. буры несут — и волокут ящики — ну конечно. смеются. выпили водки на льду. уже темнеет. около нуля в ветлуге.

что такое ветла? — это женское дерево которое вместе с ольхой и ивой подает жизнь — принимает роды и лечит детей — успокаивает и обнимает взрослых — это дерево свадеб по любви — зачатий от нежности — уюта и долгой жизни. кто губит себя и близких — жжется снаружи жжет изнутри — после смерти будет отдан на суд ветлы. но какая ветла судья? она будет смотреть молча — будет шелестеть. поцелует — вернет на землю — для новой жизни. а на гербе ветлуги ветел сразу восемь — на зеленом острове — ‘в серебряном поле’ — а я думаю что посреди ветлуги-реки. поэтому я когда-то и выбрал ветлугу. вместо нижегородской квартиры. улицы — почты — ветлужские аптеки — продавщицы канцтоваров — тихие — в кофтах — с джинсовыми попами — ветлужская типография: город живой — город для хрупкой и нежной жизни — той что как ивовая кора на вкус. о том что в ветлуге происходят убийства я думаю когда по ночам проснусь. и днем — когда в хлебных магазинах двигаясь к кассе гляжу под ноги. когда кусаю плавленый сыр. ветлужские свернутые носы — ветлужская милиция — ветлужские под моими окнами крики не переселят меня отсюда. старинная кирпичная больница имени доктора гусева не напугает меня. а сама река: песчаные пляжи — косы и отмели — ласка в изгибах — умная рыба в небыстрой воде — берега покрытые ветлами и ее сестрами — вот лето вот осень а вот зима. ветлужане появившиеся на свет в двухэтажной гусевской больнице часто о ветле не думают. но здесь много таких как я — приехавших ветлужан.

вот например наташа — та самая. она из кирова. окончила консерваторию у нас в нижнем. теорию музыки. перебралась в ветлугу. уроки вела в музыкальной школе. в ветлужской районной библиотеке работала с нотным фондом. в доме культуры была худруком. я когда ее в тот единственный раз на плечах тащил и кричал про утушку — она смеялась немножко над моим дурацким пением — но охотно подпевала. уверен что мы действительно для себя прекрасные жена и муж. и несомненно друг друга полюбим — если захотим. а видимся нечаянно — в силу малости города. и ни разу не были близки. не считая того тополиного трогательного случая — (это каламбур). с закрытыми глазами можем жениться — а нет — разбегаемся с каждым ‘здравствуй’. улыбаемся при встрече — и не думаем друг про друга — не скучаем ничуть. нам — намеренным ветлужанам — трудно сойтись. это ревность — к личной своей ветлуге. приехавший ветлужанин не вздрагивает от одиночества — у него есть город и река — с общим именем.

в потемках был на мосту — смотрел на огни города. ноги устали. отсырела шапка. и шерстяные перчатки. и брезентовая сумка. и вельветовые штаны. можно идти домой пить чабрец — и хрустеть капустой. надо бросить туда еще клюквы и маринованных опят. хочется побольше съесть на ужин. и зеленый императорский чай заварить в большом чайнике. и пить его кружка за кружкой — лежа на кровати с книгой пришвина. декабрь — это ты мне шепчешь чтобы я влюбился? я полностью доверяюсь тебе.

еще потеплело. в ветлуге плюс. решаюсь съездить в ионово. это на пригородном — туда и обратно. близко — недорого — почему бы нет? в ионово молодежь без шапок. мужчины пилят дрова. то ли дождь идет то ли снег. едут фляги на санках. зеленеют дрожат леса. походил походил — из конца в конец улицы — в рыхлом поле еще постоял — задрав голову к небу — и уехал в город. нет желаннее декабря. каждый день его — праздник и чудо. год закончился: и декабрь — лучший подарок за прожитый год. на остановке в ионово когда ждал автобус — ко мне подошли две девочки лет одиннадцати. обе грустные. держат что-то закутанное в садке. возьмите пожалуйста попугая. — сказали мне — развернули тряпку. в садке сидит попугай — зеленый взъерошенный. спасибо. — говорю им. — что — родители не разрешают держать? — мы его без спросу купили. — говорят девочки. — его зовут пика. — приезжайте в ветлугу — вот адрес — заберете когда будет можно. — спасибо. — а вас как зовут? — оля лена.

девочки из ионово приехали на следующий день — забрали пику. и мама с ними была. я поил их зеленым жасминовым чаем. говорил: извините — нечем угостить. но мама сама достала полпирога с рыбой и с яйцом пирожки. пришлось немного съесть — не скажешь же им что у меня декабрь. я объяснил им где в ветлуге находится зооларек с попугайским кормом. посоветовал не морозить пику — не держать в сенях — и иногда выпускать полетать плотно закрыв все окна. у нас кошка. — сказала мама. надо большую клетку. — сказали девочки. мама усмехнулась.

этот ионовский пика в садке приехавший со мной в ветлугу переночевавший в моей ветлужской квартире и уехавший обратно — и был наш сват. эта книга сама прозрачная как ветлуга. как душа и тело ветлужского русского. как счастье его и судьба. так и должно быть. я купил вторую декабрьскую бутылку кагора когда пику унесли. выпил глоток — и позвонил наташе. телефон никогда не знал — узнавал вот — через прежние ее работы: в доме культуры в библиотеке и в музыкальной школе она как выяснилось уже не работала — обзванивал ветлужские образование и культуру — и нашел. ну неважно. а у меня послезавтра день рождения. — сказала наташа в трубку. ничего себе. — не удивился я.

что ли кончился мой пост — мой сугубый месяц? кончился раньше чем в прошлом году — чем во все последние годы — 18-го декабря — еще перед праздниками?

половые губы наташи оказались удивительно фигурными — так лепятся и висят — это тоже декабрьское чудо. из них можно выложить слово ‘ветлуга’ — если по буквам — или даже по слогам. слово ‘киров’ — и слово ‘казань’. почему казань? — спрашивает наташа. плавал с родителями на теплоходе. — скриплю ей в стриженый висок. голос сел — накурился. не забудь сложить ‘нижний новгород’. — смеется в ответ. — сложи мне понравится. — смеется. и ‘нижний новгород’ сложим — и ‘сыктывкар’ — и ‘йошкар-олу’ — подожди пожалуйста. — сажусь поплотней — ее ступни упираю себе в ключицы — улыбаюсь — перебираю пальцами — буквы и фигуры — начиная от слова ‘ветла’.