Снежок (СИ)

Общая комната факультета Гриффиндор выглядела пустынной - большинство ребят в эту субботу отправилось в Хогсмид, а учащиеся двух первых курсов сейчас толпятся на стадионе, следя за подготовкой команды. Хотя, кто-то и просто гуляет, пользуясь погожим деньком. Осмотревшись, Гермиона увидела поодаль только одну рыжую голову - Джинни, устроившись в укромном уголке, строчит в столь любезной сердцу её черной тетрадке.

В душе Грейнджер шевельнулся червячок - не зря Гарри сомневался в способности первокурсницы настолько погружаться в общение с дневником. Тихонько скользнув на пол так, чтобы спинки кресел укрыли её от взглядов со всех сторон, Гермиона превратилась в выдру и неслышимо совершила обходной маневр, отыскав точку, с которой видно написанное младшей Уизли.

“Людям талантливым, обладающим богатым внутренним миром и не зашоренным разумом, часто приходится нелегко оттого, что окружающие просто не доросли до понимания высот, которых достигло развитие этих, несомненно, замечательных и ярких индивидуальностей. В лучшем случае их не замечают. И всегда не отдают должного мыслям и чувствам самых лучших из нас”, - писал дневник разборчивым почерком. Прочитав эти слова, Гермиона с удивлением поняла, сколь близки они ей - примерно так она воспринимала саму себя в школе, которую посещала до Хогвартса. Никто из бывших одноклассников не ценил её ума и обширных познаний. В лучшем случае, над ней подшучивали. Но, случалось, и обижали обидными высказываниями.

Незаметно вернувшись на старое место, Всезнайка и Заучка призадумалась - да, с таким собеседником, проницательным и глубоко чувствующим, общаться было бы очень приятно. Нет ничего удивительного в том, что маленькая Джинни так привязалась к этой тетрадке.

- Мир вокруг нас вообще очень далёк от идеального, - “доложил” Гарри вечером, выслушав рассказ подруги. - Каждый человек глубоко индивидуален, и всем хочется тёплого к себе отношения. Но, на самом деле, тех, кому мы небезразличны очень мало, как и тех, кто небезразличен нам. Так вот - этот дневничок сбивает сестрёнку Уизли с толку, объясняя черствость окружающих несовершенством этих самых окружающих.

Никто не может нравиться абсолютно всем - у каждого свои нравы и предпочтения.

- То есть, Гарри! - возмутилась Гермиона. - Неужели тебе безразличны все окружающие?

Тот лишь пожал плечами.

- У меня есть ты вместе с твоими мамой, папой, бабушкой и дедушкой. Ещё я волнуюсь за Невилла и его предков. Ценю мнение профессора Флитвика, переживаю за маленькую Бетси и её родителей. А на охват остальных просто не хватает широты души, - парнишка в задумчивости запустил пятерню в волосы, дико лохматя и без того не самую аккуратную шевелюру. - Может, не дорос пока. А может, просто времени и сил не хватает.

- А ведь и правда, - удивлённым голосом произнесла подруга. - Остальных можно разделить на вежливых и невежливых. Общаться с первыми, избегать вторых и не ждать от мира признания или признательности.

Девушка ненадолго задумалась, пытаясь свести умозаключения вместе и представить результат.

- Получается, что дневничок-то превращает Джинни… в кого?

- В маленькую девочку, избалованную вниманием окружающих. Точнее не так. Утонувшую во внимании одного и игнорирующую всех остальных. И её не было на ужине в то время, когда кто-то выпустил чудовище Салазара Слизерина в коридор около туалета Плаксы Миртл, - напомнил Поттер. - Она, как ни крути, остаётся в числе подозреваемых.

***

Первый в этом сезоне матч чемпионата школы по квиддичу начался красиво - используя скоростные качества своих новых “Нимбусов” слизеринцы раз за разом прорывались к воротам Вуда, доставляя тому серьёзное беспокойство. Но охотницы Гриффиндора умело использовали маневренность, пасы накоротке и ложные движения - счёт медленно рос, не проявляя преимущества какой либо из сторон. Стадион неистовствовал. “Блин! Близко, ещё немного, и было бы мне небо в алмазах,” - думал Поттер, увернувшись от мяча-самолёта. - “Так, оценим диспозицию, отодвинемся подальше от загонщиков, а то за их мельтешением обычно ни черта не видно - ай, зараза! - и посмотрим, где там наша блестяшка… Да шо ж такое?” За Гарри начал гоняться один из бладжеров, словно сообразил, что исход встречи решат ловцы, и старался помешать более опытному из них.

Не помешал - Поттер сумел дотянуться до снитча, из-за чего потерял из виду бладжер, который в этот момент ударил его по руке и сломал её. Потом было неуклюжее падение на землю и подоспевший первым Локхарт, решивший блеснуть умением оказывать помощь пострадавшим. Он попытался залечить перелом, но вместо этого удалил из повреждённой руки кости. К сожалению, Гарри ещё не отошёл от боли из-за перелома и не совсем аккуратной посадки и помешать горе-преподу не смог.

Теперь Гарри лежал в больничном крыле, морщился от впечатления после только что выпитого костероста - гадкое послевкусие оказалось долгоиграющим - и маялся от боли, сопровождавшей восстановление костей в руке. Так отвратительно он себя не чувствовал никогда. “Как выйду отсюда, надо будет привязать этого павлина криволапого к койке и влить в него литр этой гадости. Хотя нет, тогда ниточка ко мне будет слишком явной. Лучше смесь костероста с чем-нибудь таким, катализирующим. Будем считать это очередным экспериментом.”

И тут, посреди ночи, когда все уже разошлись и даже мадам Помфри удалилась в свой кабинет, в палате появился Добби, сетовавший, что Гарри не послушался его предупреждения о том, что в этом году в Хогвартсе опасно. Слово за слово, и стало понятно - этот домовик перекрыл для Поттера вход на платформу девять и три четверти. Он же и бладжер заколдовал, потому что, пусть и покалеченный, но покинувший опасную школу, Гарри останется жив.

Его речь, перебиваемую экспрессивным шипением гриффиндорца, прервали шаги и скрип двери - домовик тут же с тихим хлопком исчез, а проникший в палату Колин Криви на цыпочках подошел к кровати притворяющего спящим Гарри и положил на тумбочку кисть отличного винограда. Будить кумира мальчик всё же не отважился и быстро ушёл.

Чуть погодя дверь, ведущая из коридора в палату, снова отворилась - Дамблдор внёс безжизненное тело и позвал на помощь хозяйку больничного крыла.

- Решил пройтись, заодно сходить на кухню за кружкой какао на сон грядущий, и наткнулся в коридоре на мисс Уизли, - объяснил директор подоспевшей МакГонагал. - Что с ней, Поппи? Снова окаменение, как у миссис Норрис?

- Нет, Альбус. Сходство только внешнее. На самом деле это невероятной мощности “Петрификус Тоталус”. Наложить такой под силу только Мерлину. Ну, может быть, ещё и кому-то из Основателей. Или Моргане. Фините! - заклинание отмены не подействовало.

- Фините, - попыталась проделать то же самое декан Гриффиндора. Безрезультатно.

- Хм! - на этот раз попытку снять чары предпринял Дамблдор. Выведя какой-то сложный пасс и что-то, видимо, считав с его помощью, он заключил: - Судя по всему, дело не столько в мощности заклинания, сколько в хитрых, но незаметных дополнениях, закрепляющих его. Фините! - Джинни обмякла и слабо шевельнулась.

- Отлично! - обрадовалась школьная медсестра. - Теперь я подниму её на ноги.

Притворяющийся спящим Поттер сквозь щелочку между век проследил за тем, как в Джинни влили несколько зелий, а потом и мадам Помфри, и педагоги ушли. Младшая Уизли крепко спала, а со стороны лаза из коридора в палату прошмыгнул вытянутый силуэт некрупной выдры.

Превратившись в человека, Гермиона осторожно присела на край кровати своего друга.

- Я не сплю, - улыбнулся Гарри. - Рука зудит так, что хочется лезть на стену.

- Ты был прав, - подруга положила руку на лоб товарища. - Сегодня после отбоя Джинни полезла в туалет Плаксы Миртл и открыла проход в стене, замаскированный умывальником. Я её обездвижила, отлевитировала в коридор и отобрала этот гадский дневник.

- Умница! Дай поцелую. Как ты её засекла? - удивился Поттер.

- Когда Помфри попёрла из больничного крыла всех посетителей, приметила некоторую задумчивость на лице Джинни, - гордо начала умница, подставив щёчку. - Она была очень огорчена твоей травмой. И скорее бросилась к себе в спальню, схватила дневник и давай в нём строчить. Я перекинулась в выдру, тихонько прокралась под соседнюю кровать и не спускала с неё глаз. Из гостиной она вышла уже когда все угомонились. В туалете сразу подошла к умывальнику, прошипела что-то на манер проколотой камеры, ну как ты тогда, и открылся проход. Тут я и ударила “Петрификусом”. Подумала, что здесь её найдут нескоро, и переправила в коридор.