Интернат

Через пятнадцать минут Антона аккуратно положили на носилки и понесли к машине. Дети бежали рядом:

– Каменский, ты живой?!

– Антошка, не пугай нас!

– Анто-о-он!

Всем хотелось, чтобы все это оказалось глупым фильмом или сном.

– Надо милицию вызвать, – сказал врач.

– Какая милиция! Потом милиция! – воскликнула Зоя Сергеевна, – у нас ребенок умирает! Быстро в больницу! – она залезла в скорую.

– Александр Витальевич, успокойте детей! Мы уезжаем!

Вдруг Марина подбежала к доктору:

– А можно, я тоже поеду?

Не дождавшись ответа, она запрыгнула в салон и захлопнула дверь. Скорая включила сирену и помчалась в больницу. Медсестра поставила Антону капельницу и тяжело вздохнула, глядя на него.

– Мы его довести-то успеем? – испуганно спросила Марина.

– Надеюсь, – ответила медсестра, а врач все время повторял:

– Молодец мальчик, молодец… держись! Зачем тебе умирать?..

Марина сходила с ума. Никто не успокаивал её, и неизвестность пугала…

– Господи, – шептала она, – пусть лучше я умру! Пусть только он останется жив! Пожалуйста!

Наконец машина подъехала к их районной больнице. Антона быстро переложили на другие носилки и увезли… Зоя Сергеевна с Мариной зашли следом.

У Зои дергался глаз – было видно, что она нервничает.

– Только бы всё обошлось! – думала она, – только бы всё обошлось… без милиции, только бы он не умер! Иначе точно проблем не оберешься!

Вдруг она сорвалась и выбежала на улицу, будто что-то вспомнив.

– Подождите! – крикнула она врачу скорой помощи. Тот остановился и посмотрел на неё.

– Можно поговорить с вами?

– Пожалуйста.

– Я заместитель директора, – начала она, отводя его в сторону, – у нас очень хорошая, добрая атмосфера в интернате, и очень хороший имидж учреждения. Такое у нас в первый раз! Поверьте! Я бы не хотела огласки… ну вы меня понимаете? Ребёнок немного больной…я бы даже сказала… дебильный. Это не наша вина! Давайте, может… договоримся?

– Не надо! – оборвал её врач. – Не тратьте время. Милицию я уже вызвал, как положено.

Зоя Сергеевна проводила взглядом отъезжающую скорую…

– Что глаза вытаращила?! – прикрикнула она на Марину, вернувшись в больницу – нечего пялиться…

Они ждали около часа…

– Ну что я могу сказать, – врач, наконец, вышел к ним. – Серьезная травма черепа, повреждение внутренних органов. Сейчас его повезли на операцию.

– А его вылечат? – прервала его Марина.

– Конечно, вылечат, – врач улыбнулся, пытаясь успокоить девочку.

– Скоро?

– Его сейчас прооперируют, а потом…

– Вы будете оперировать?

– Нет, мои коллеги. Не волнуйся – они очень хорошие врачи!

– Так, а когда можно домой ехать? – прервала их разговор Зоя Сергеевна.

– Да, я думаю, уже можно. Поезжайте, отдохните, – сказал он, – утром он будет уже в реанимации.

– Я никуда не поеду, можно? – умоляюще спросила Марина. – Я очень прошу! Разрешите мне остаться, я буду ждать, пока Антоше операцию сделают…

– Оставайся! – сказала Зоя, развернулась и пошла к выходу, звонко цокая каблуками. Замогильная так устала, что у неё уже не было сил спорить с Мариной. – Кто-нибудь за тобой приедет.

Замогильной было около сорока лет. Это была рослая, подтянутая женщина с чёрными волосами до плеч. Она была настоящая "железная леди". Хитрая, расчётливая, жёсткая, она всегда добивалась своей цели, и её не волновало количество "трупов", которые приходилось перешагивать по пути. Её семью составляли племянница Аля и Алин сын Виталька – тот самый Виталька, в котором Зоя Сергеевна не чаяла души, считая своим внуком.

Интернат был её маленьким миром, где она была и царицей, и богиней, и главным действующим лицом. Строгая женщина держала своих воспитанников в "ежовых рукавицах". Её холодного взгляда побаивались многие: начиная от самого младшего ребёнка и заканчивая директором Александром Витальевичем, которого Зоя Сергеевна, кстати, за глаза называла "тряпкой". Но были и такие, кто абсолютно не считался с ней, и не трепетал перед её авторитетом. Их она откровенно ненавидела. К таким и относился Антон Каменский, и поэтому Зоя в глубине души была рада, что мальчик на некоторое время исчезнет из поля зрения…

Марина провела в приемном покое уже несколько часов, но не замечала времени. Какая-то добрая санитарка разрешила ей прилечь на кушетке в закутке. Марина лежала без сна. Ей было страшно, но ведь Антон жив! И это самое главное! Она верила, что его обязательно вылечат…

– Девочка, друга твоего прооперировали. Всё хорошо, – перед Мариной стояла медсестра.

– Спасибо! – горячо поблагодарила Марина, вскочив. – А он про меня спрашивал? А можно к нему?

– Боюсь, что нет!

– Почему?

– Он в реанимации сейчас. Туда не пускают.

– Ну пожалуйста, мне нужно ему кое-что сказать. Мне очень нужно…

– Девочка, ты не сможешь ему ничего сказать,.. вернее, сможешь, но он вряд ли тебе ответит. Он же после операции, под наркозом. Придется потерпеть.

В коридоре её нашел Александр Витальевич. Он узнал, как прошла операция и как себя чувствует Антон, потом взял Марину за руку и повёл к машине. Марина посмотрела на него снизу вверх. У директора было очень усталое лицо…

 Глава 19

ПРОСТИ И ПРОЩАЙ!

Марина зашла в коридор детского дома и прислушалась. Её окружала подозрительная тишина.

– Пришла? – тут же спросила вахтёрша – Ну как там?

– Ну, пока не знаю… ему операцию сделали… он без сознания, – устало ответила Марина.

– Господи боже мой! – запричитала вахтёрша. – Только бы жив остался! А где Александр Витальевич-то?

– Он домой спать уехал.

– Ну конечно! – подхватила вахтёрша. – Бедненький, он всю ночь сегодня не спал с этими разборками. И деток всех до утра мучили, они тоже без сил уже!