Кенгуру

В понедельник Варью с радостью сел за баранку и еле дождался, пока приедет в Пакш: так ему не терпелось оглядеться на стройке, присмотреться, что и как. Однако во вторник ему уже разонравился план, который сложился было у него в понедельник к вечеру. В среду им овладела апатия. Вечером он опять напился. А в четверг вечером вспомнил Жожо и почувствовал, что им необходимо срочно поговорить о некоторых важных вещах. В пятницу он уже тосковал по Жожо, тосковал так сильно, что едва дождался субботы. Он надеялся, что в субботу отделается легким рейсом куда-нибудь в окрестности, а тут как назло досталось ехать в Феньвеш.

Варью взглянул на Гиммика, потом на кенгуру с рекламы. Ему вспомнились слова: «Мари говорит: девчонка, с которой ты гуляешь, любит тебя...»

Сьюзи Кватро давно кончила «Тесную кожу», на пленке уже шли записи ансамбля «Слейд». Несколько минут Варью внимательно слушал музыку; фармацевт, давая ему пленку, рассказывал: «Слейды» сначала принадлежали к гологоловым, но большого успеха в этом амплуа не добились. Наконец, в 1970 году на них обратил внимание продюсер Чэс Чейндлер, который когда-то сам был контрабаситом. Он увез ребят на Багамские острова на четыре месяца. Там они загорели, отрастили волосы да еще между делом написали несколько новых песен. С длинными волосами они так понравились публике, что быстро двинулись к вершине успеха. «Поехать бы на Багамские острова, позагорать...»—подумал Варью и посмотрел в зеркало заднего вида, потому что его уже несколько секунд не оставляло ощущение, что позади появился какой-то яркий предмет. Он не поверил своим глазам: из-за кузова его «ЗИЛа» вылетела, как стрела, сверкающая, золотисто-желтая «королла» и легко вырвалась вперед, обгоняя машины. Варью бросил взгляд на рекламу из «Кар энд Драйвер», давно уже украшавшую его кабину, и, забыв обо всем, нажал на педаль газа. Втайне, про себя, он всегда надеялся, что однажды встретит-таки где-нибудь «короллу», но дни шли, миновала весна, кончалось лето, а мечта так и оставалась мечтой. И вот — наконец... Но машину он видел только мельком — так стремительно она пронеслась мимо, то ли на ста сорока, то ли еще быстрее, и растворилась в сиянии солнечного утра. Хоть бы еще разок взглянуть на нее. Рассмотреть обтекаемые формы золотистого корпуса, цвет сидений. Действительно ли они металлически-синие, как на рекламе? Когда «королла» обогнала его, Варью не успел обратить внимания на сиденья: он смотрел на людей. В машине было двое. За рулем — мужчина; Варью видел лишь его силуэт. Рядом сидела женщина; Варью даже успел увидеть ее профиль, только ничего не запомнил, кроме длинных, распущенных волос, которые трепал врывающийся в боковое стекло встречный ветер. Какого цвета были волосы, Варью не смог бы сказать; но он был абсолютно уверен, что или совсем светлые, или совсем черные.

Он все жал на газ. «ЗИЛ» мчался на ста. «Королла» еще виднелась впереди. Приближался поворот. Варью облегченно вздохнул: «Теперь догоню — здесь обгона нет... Если сиденья не рассмотрю, то номер наверняка. Узнаю, откуда она, кто в ней сидит». В этот момент послышался мелодичный сигнал, и «королла» вновь пошла на обгон. У Варью тревожно стукнуло сердце. «Королла» пыталась обойти зеленый «вартбург». Тот не замечал этого или не хотел замечать. Шел на ста, не снижая скорости, будто был один на шоссе. С высокого сиденья «ЗИЛа» Варью увидел, как из-за поворота вынырнули белые «Жигули». Машина стремительно выросла, вспыхнули ее фары, она прижалась насколько было возможно к правому бортику — и все же «королла» зацепила ее левым краем радиатора. «Жигули», перевернувшись, улетели в кювет. «Королла», ударившись о «вартбург», столкнула его с дороги и осталась одна. Варью показалось, что золотистая машина, стоит на месте и не движется. Но это была иллюзия: в следующее мгновение «королла» поднялась в воздух, вращаясь вокруг своей оси, и грохнулась на бетон; дверца ее раскрылась, оттуда выпало что-то вроде продолговатого свертка. Машина опять поднялась, перевернулась два раза, потом метров десять скользила вверх колесами по дороге — и ее охватило пламя. Варью бросил взгляд на продолговатый предмет, выпавший из «короллы», и рванул руль вправо, боясь, что сверток этот — совсем даже и не сверток. «ЗИЛ» подчинялся плохо: Варью уже несколько долгих секунд, не осознавая этого, давил на тормоз. Удержать машину на дороге он не смог. Груз тянул вправо — сначала в кювет сползло правое заднее колесо, а потом и вся машина. «ЗИЛ» замер наконец в неуверенном положении, но на всех четырех колесах.

У Варью было такое ощущение, что зеленый «вартбург» лежит где-то позади него, в поле. И словно кто-то, один или несколько человек, бегут от «ЗИЛа» к кукурузе. Но все это происходило настолько вне поля его внимания, что он не смог бы сказать, было ли это на самом деле. Ведь рядом, в десяти—пятнадцати метрах от «ЗИЛа», на краю дороги, пылала ярким пламенем «королла». «Еще минута — и взорвется»,— мелькнуло в мозгу.

Вырвав из гнезда огнетушитель, он бросился к горящей машине и направил на нее толстую струю пены. Сначала на мотор, потом к заднему колесу, где должен был находиться бензобак, и, наконец, внутрь машины. Через пять минут пламя угасло. Из почерневшего золотисто-желтого корпуса полз едкий дым и стелился по залитой солнцем дороге. От запаха горелой резины, человечьего мяса и конского волоса Варью стало мутить. Он отбросил огнетушитель, согнулся, опершись на колени, у края дороги — его вырвало. Когда он поднял голову, шоссе напоминало арену. Пять-шесть десятков человек окружили кольцом место катастрофы. Некоторые, переступив край арены, приближались к останкам «короллы». Низко над головами пролетел полицейский самолет. Описав большой круг, вернулся; сделал еще круг, снова вернулся...

— Вам плохо?

Возле Варью стоял пожилой человек с худым, аскетическим лицом, в очках. На нем были белые брюки и клетчатая рубашка. В руке он держал докторский саквояж.

— Нет. Прошло уже.

— Ваша машина... была?

— Не видите, что ли: это же «королла»,— ответил Варью, удивляясь, как старому господину могло прийти в голову такое дикое предположение.

— Вы ее гасили, я видел.

— Гасил. Боялся, что взорвется.

— Кто вы?

— Шофер. Вон мой грузовик, в кювете.

— Ну-ка, взглянем,— сказал врач, подходя к «королле».

— Сгорели.— Варью безнадежно махнул рукой.

Самолет снова пронесся над дорогой. Варью взглянул на него, потом посмотрел по сторонам. Сколько хватало взгляда, в обе стороны дорога была забита машинами. До него донеслись обрывки разговора: «Двадцать машин столкнулись, которые за «Жигулями» шли... Из-за поворота не видно было, что происходит... А только выедут...» Варью взглянул на говорившего. Это был низенький, толстый мужчина, на вид частник.

— Да, этот сгорел,— сказал врач.

Варью, пересилив себя, подошел, присел на корточки возле перевернутой «короллы» и заглянул туда, где была оторвана дверца. Ему стало не по себе. Он посмотрел на врача, потом снова на машину. Протянул руку, чтобы отогнуть свисающий лист жести, но тут же отдернул руку. Железо еще не успело остыть.

— Их было двое,— сказал Варью, вставая.

— Это точно?

— Точнее быть не может.— Он схватил врача за рукав.— Пойдемте со мной.

Они двинулись по дороге. Везде стояли люди, смотрели на Варью и на врача. Издали доносились раздраженные сигналы автомобилей: вновь подъезжающие не знали, почему остановлено движение.

За сползшим в канаву «ЗИЛом» и зеленым «вартбургом» стояло еще одно человеческое кольцо.

— Я врач! Пропустите! Я врач! — кричал мужчина с худощавым лицом, проталкиваясь через толпу. Варью шел за ним.

На краю шоссе, в красной, постепенно чернеющей луже лежала женщина. Ее длинные черные волосы, пыльные и спутанные, распластались на асфальте. Лицо у нее было изжелта-смуглое, на полных губах засохла кровь. Широкие скулы выдавали восточное происхождение.

— Малайка...— сказал врач, присев и беря руку женщины.

— Нет пульса,— сказал он через некоторое время и встал.