Резиновый бэби (сборник)

Ели вздрогнули и застыли опять.

Туман сгущался.

ВИДЕЛА БЫ ТЕБЯ БЕТТИ!

В четверг, пятого апреля две тысячи седьмого года, в десять часов утра в центре Лондона открылся новый магазин сети «Праймарк», торгующий женской и мужской одеждой. Ходили слухи, что там все будет продаваться за один фунт.

В десять часов пятнадцать минут администрация вызвала полицию, чтобы успокоить и упорядочить толпу желающих войти в магазин.

К десяти двадцати пяти по Оксфорд-стрит все люди шли с одинаковыми пакетами. Представьте себе большую торговую улицу, которая переполнена народом, и у каждого в руке большой коричневый пакет с голубой надписью «Праймарк». С ума можно сойти.

И в автобус, что ехал по этой улице, двое с пакетами уже просочились. Девочка толстая-претолстая – одна на двух сиденьях, и такая же огромная мать. Они разговаривали. И то, что мать сидела в одном конце этого автобуса, а дочь совсем в другом, ни ту, ни другую совершенно не смущало. Только они вынуждены были орать, и крик их продирался сквозь шапки, волосы и уши плотно стоящих людей.

– А у нас недавно Шерон Доквэллстоун...

– Да, милая... – Мать тянула шею и качалась из стороны в сторону, пытаясь между голов разглядеть дочь. – Видела бы нас сейчас Бетти!

– Она надела как-то зеленую кофту, зеленую юбку, зеленую шапку, зеленую куртку, зеленые колготки и зеленые туфли!

– Правда?.. – не своим голосом заорала мать. – Зеленую кофту, зеленую юбку, зеленую шапку, зеленую куртку, зеленые колготки и зеленые туфли?.. Невероятно!

– Да, мамочка... а в другой день она надела желтую кофту, желтую юбку, желтую шапку, желтую куртку, желтые колготки и желтые туфли!..

– Желтую кофту, желтую юбку, желтую шапку, желтую куртку, желтые колготки и желтые туфли? Не может быть!

– Да, да, мамочка... А вот совсем недавно она пришла в школу в розовой кофте, розовой юбке, розовых колготках и розовых туфлях!

– Куда же она дела куртку? – спросил худой издерганный гражданин. У него в руках была книга «Новое сознание» Даниеля Пинка.

Мать очень толстой девочки посмотрела на него строго, но ничего не сказала, а просто опять закричала, обращаясь куда-то вверх, через головы к дочери:

– В розовой кофте, в розовой юбке, в розовой куртке, в розовых колготках и розовых туфлях? Непостижимо! Неверо...

Пожилая женщина с сединой в лохматых волосах набрала в себя воздуха и рявкнула, как отрезала:

– Не было куртки!

Мать очень толстой девочки, не закрывая рта, посмотрела на женщину, на всех вокруг. И только потом закрыла рот.

Стало тихо, то есть относительно тихо. Улица вокруг, конечно, бурлила, но в автобусе все молчали.

Издерганный господин открыл свою книгу. Но тут девочка заорала опять:

– Здесь телевизор!

– Что, милая?

– Телевизор!

– Где?

– В автобусе!

– В каком автобусе?

– У нас в автобусе!

– Телевизор?

– Телевизор! Вон там, справа!

– Мне не видно!

– А мне видно!

– Чего только не бывает! Видела бы это Бетти!

– Показывает!

– Невероятно!

Мать засмеялась, закинув голову назад.

– Мам, она подбирала все по цвету, мам!

– Да, милая, она все подбирала по цвету!

– Мам! А сколько в «Хэрродсе» этажей?

– Не знаю... Много...

– А «Праймарк» тоже большой, я даже до конца не дошла!

– Очень большой!

– Очень большой!

– Видела бы нас Бетти!

Женщина с седыми волосами подхватила пакет, стоявший на полу у нее в ногах, и решительно пошла к выходу.

Старик в грязной куртке, стоящий у самых дверей, начал сдергивать с себя невидимые нити.

Худая девушка с зонтиком невольно сделала шаг назад.

Женщины-близнецы переглянулись, но не отошли.

Наконец автобус дополз до конечной остановки.

Девушка вышла из автобуса и открыла над головой темно-синий зонтик. Светило солнце, на зеленом небе не было ни облачка.

Женщина с седыми волосами, пока дошла до дома, подобрала на улице две банки из-под пива «Кобра», одну пластиковую бутылку из-под воды, пакет с недоеденным нью-йоркским бейгалом и чей-то надорванный свитер. Она сложила это все в мусорный бак. Дома ее ждали пять некормленых кошек, а одна из них была слепой и болела диабетом.

Женщины-близнецы торопились в офис компании «Сладкие сны». Компания продавала матрасы разных производителей. Они работали ассистентами главного менеджера и очень гордились разработанной ими новой системой обозначения мягкости-жесткости непружинных матрасов.

Сейчас обе вспомнили отца, на могилу которого нужно было поехать и вычистить, наконец, ржавчину с серой гранитной плиты.

Всю жизнь ему не везло. Он родился слепым, а в двадцать восемь, когда близнецам исполнилось по пять, ему поставили диагноз шизофрения. В больнице он не лежал, а лечился амбулаторно, и девочки все детство по очереди возили его после школы за руку в клинику на двух автобусах. Он иногда лаял, скулил, а иной раз и вырывался.

Издерганный мужчина сначала долго звонил в квартиру дочери, потом искал в сумке ключи и открывал дверь.

На узком диване в гостиной лежала его дочь, раскинув голубые руки. По полу были рассыпаны малюсенькие розовые таблетки. Туда же упала книга Даниэля Пинка.

– Видела бы тебя сейчас Бетти... – пробормотал мужчина и медленно сел на стул.

Толстая-претолстая девочка и ее мать из автобуса не вышли никогда.

ОНИ

Лето выдалось сырым. В полях и в чахлых фруктовых садах земля лоснилась зловонной жижей. Воздух превратился в смесь дождевой пыли и испарений гниющей листвы. Гулять можно было только по засыпанным галькой дорожкам партерного сада да в зеленом лабиринте, где траву стригли довольно часто.

После дня Святого Патрика всюду чистили сточные канавы, чтобы хоть чуть-чуть просушить сад и парк. И все равно, пока они добрались до основной дороги, откуда открывается вид на реку и часть долины, туфли промокли, а подолы платьев потемнели от грязи.

Близнецы Эмми и Джейн встали так, чтобы видеть как можно дальше. Им было по одинадцать, а толстый слой пудры делал их еще старше.

Они стояли уже больше часа. Они ждали.

– В субботу опять лорд-канцлер приходил, с подарком. – Джейн покосилась на сестру. – Во-о-от такой рыбиной... Сам выловил в пруду своего поместья... А вчера еще раз... С фазанами... Оба раза долго торчал у отца... А вчера даже на ужин остался. – Она замолчала и сложила руки на животе.

– Он же старый... – Эмми почесала нос.

– Ну и что? – Брови Джейн взлетели и остались под буклями.

– Ну и ничего! – Эмми опять почесалась. – Будет, как с графом Дестером. Помнишь... Все отцу письма присылал и книги... Так ничего и не вышло. Хотел казаться слишком умным... Где надо и не надо насовал латинских слов. У отца голова кругом пошла. Он так ничего и не понял.

Эмми потянулась носком туфли к лягушке, что пряталась в траве под ногами, зевнула.

– За столом опять небось говорили, как, кого и за что нужно отправить в Тауэр...

Лягушка сначала оцепенела, потом прыгнула очень высоко, но приземлилась почти там, откуда стартовала.

– Откуда столько иронии?! – Лоб Джейн наморщился, по пудре пробежала трещина. – Конечно, ведь отец и правда заинтересован в исходе дела в свою пользу! Уже то, что маршрут следования молодого регента держали в такой тайне, означает, что при дворе неспокойно!

– А про его здоровье ничего не говорили?! – Эмми сверкнула глазами и тут же снова занялась лягушкой.

– Говорили.

– Ну?

– Не очень...

– А вдруг он умрет молодым?

– О Юпитер! – Джейн смешно всплеснула руками, подражая матери. – Лорд-канцлер рассказывал, что принц страдает плохим пищеварением... Это донимает его едва ли не всякий день. – Она всхлипнула. – Но он переносит это со стоическим мужеством!.. Хотя вид у него, говорят, неизменно печальный...

– Бедный, я так это себе и вижу. – Эмми со всей силы топнула ногой, брызги грязи прыгнули на подол сестры, лягушка сидела неподвижно.