Тайна Бутлегера, или Операция «Ноктюрн»

Русские, все так же прикрывая Форста, повели его дальше вверх по трапу.

Американцы стояли, держа их на прицеле, и только ждали приказа, но Гаккет не решался его отдать, лихорадочно соображая, что же делать. Наконец, черный от злости, он процедил сквозь зубы:

– Ладно. Первый раунд выиграл ты, Суханов. Но все вы – и Форст, и твои люди и твой самолет – останетесь здесь до тех пор, пока мы не решим, что с вами делать.

Он жестом приказал своим людям опустить оружие.

Русские поднялись ко входному люку и исчезли в самолете вместе с Форстом. Последним вошел Суханов. Люк закрылся.

В то же время большой автобус медленно тронулся с места и остановился перед носовой частью советского самолета, блокируя его.

Втянув голову в плечи, мрачный и грозный, Гаккет прошел к джипу и на ходу обернулся к Уэйну:

– Уэйн, ты скотина.

Уэйн хотел было ответить, но Гаккет и не думал его слушать. Он впился глазами в Юрека Рудинского, лицо которого оставалось бесстрастным и невозмутимым.

В кромешной тьме огромная машина Шабе двигалась по целине, по невспаханной земле, поросшей травой, по ямам и ухабам. Контатти следовал за ним на своем «фиате», вцепившись в руль: трудно было удерживать машину, так сильно трясло на ухабах. Когда тряхнуло особенно крепко, он посоветовал Мерилен:

– Осторожно. Держитесь за приборный щиток.

Она вышла наконец из оцепенения и сердито спросила:

– Куда мы едем?

– Сейчас нам необходимо только одно – оказаться в каком-нибудь спокойном месте, где можно было бы отдохнуть, подумать и решить, что делать дальше.

– А я?

– Еще некоторое время тому назад я посоветовал бы вам укрыться в посольстве, оставаться там в полнейшем спокойствии и ждать развития событий. Но теперь у меня возникло некоторое сомнение.

– Моя сумка? Тогда поспешу успокоить вас, – Мерилен внимательно посмотрела на Контатти, он был явно встревожен, – и сниму все сомнения. Помните тот раз, когда вы развлекались, позволяя обокрасть себя, не знаю только зачем. А потом нашу встречу в кафе на виа Венето, когда…

Контатти остановил ее.

– Магнитофон в вашей проклятой огромной сумке. Так?

– Да.

– А фотоаппарат?

– «Поляроид». Когда вы стояли у светофора, у вас было тревожное лицо и вы оглядывались. Предчувствие? – Контатти не ответил. – Да нет, рассуждали вы, стоит ли опасаться какой-то наивной, неопытной мисс Ванниш?

«Мерседес», ехавший впереди, поднялся на небольшой откос и выбрался на грунтовую дорогу. Уэйн повторил его маневр. Машины прибавили скорость, тряска прекратилась.

Ведя машину, Контатти явно решал какую-то проблему. Вдруг его лицо исказилось, и он гневно взглянул на Мерилен:

– Мне жаль, но я вынужден сказать вам это. Вы глупы и даже не представляете, до какой же степени вы… дура! Все было так хорошо, так замечательно. Вы же своим поступком, своим недоверием погубили все. Все!

Мерилен сохраняла спокойствие и невозмутимость.

– По-вашему, это ненормально, если… жертва защищается? Впрочем, вам нечего опасаться, если ничего не случится с Юреком, с Соней и со мной. Разве что… – Она замолчала, словно внезапно испугавшись чего-то.

Контатти с иронией посмотрел на нее:

– Молодец. Дошло наконец.

– Вы не англичанин! – воскликнула Мерилен дрожащим голосом.

– В том-то и дело.

– Поначалу вы шутили. Как бы играя, выстраивали разные гипотезы, слишком абсурдные, чтобы они могли быть правдой. Но когда Шабе сказал, что убит Хаген, вы нисколько не огорчились. – Мерилен говорила медленно, словно для того, чтобы самой как следует понять пугающее до смерти открытие. – Это ясно. Ваша задача была убрать именно американского разведчика. И в этом случае легко догадаться, кто вы такой на самом деле.

– Легко? – насмешливо спросил Контатти.

– Вы агент КГБ.

– Я свободно говорю на семи языках, из пистолета могу попасть человеку между глаз с пятидесяти метров, в своей работе я не знаю деликатности…

– Со мной, однако, вам придется вспомнить о ней.

– Раз уж вы так умны, то, наверное, хорошо понимаете, что теперь мы связаны друг с другом, как обвенчанные муж и жена, на всю жизнь… и до смерти.

Аэропорт был вновь частично освещен. Гаккет, Уэйн и охранники, державшие Юрека в наручниках, вошли в приемную дирекции.

Оставив поляка охранникам, Гаккет и Уэйн прошли в кабинет к полковнику Танкреди. Он сильно нервничал и потому большими шагами ходил из угла в угол и без конца протирал стекла очков.

Представляясь, Гаккет протянул ему руку и сразу же спросил:

– Аэропорт заблокирован?

– Конечно. Все дороги перекрыты. Каждый выход.

– Ладно. Сразу вношу ясность – пленник наш.

– Для нас он не существует, – ответил Танкреди, – как нет и убийства, если труп исчезнет… до рассвета.

– Согласен. Рассчитываю на вас, на ваши службы и ваши архивы для опознания убийцы.

– Конечно, – ответил Уэйн вместо Танкреди.

– Я уже проверил документы английской компании, – сказал Танкреди. – Нет ни одного отсутствующего пассажира, улетели все. Форма стюарда использована только для переодевания.

– Логично, – согласился Уэйн.

Танкреди обратился к Уэйну:

– Он что-нибудь сказал?

– Ни одного слова. – Он усмехнулся, оскалившись. – Пока.

– Мне нужно разрешение отвезти его в Рим. На фирму, – сказал Гаккет.

– Никаких письменных указаний не будет. И тем более чего-либо другого, что обязывало бы нас принимать в этом участие. Ясно? – Танкреди явно опасался как-либо обозначить неприятный эпизод. – Дайте мне отпечатки.

Уэйн покачал головой:

– Боюсь, они ничему не послужат. По-моему, речь идет не об итальянце, хотя мне и кажется, что я его где-то видел.

– Напряги память, Уэйн. Прими немедленно какую-нибудь таблетку, – съязвил Гаккет. – И найди объяснение некоторым техническим деталям, которые меня чрезвычайно интересуют. – Он обернулся к Танкреди с иронической улыбкой. – Мне хотелось бы все же понять, как смог этот человек пройти в аэропорт с оружием, как сумел обмануть вашу бдительную охрану. – Он презрительно посмотрел на Уэйна. – И еще я хотел бы понять, как он мог стрелять в полной темноте, насмеявшись над всеми мерами защиты, которые предусмотрел такой профессионал, как ты, Уэйн?

– У него было ружье с инфракрасным прицелом? – спросил Танкреди.

– Нет, – ответил Уэйн. – На таком расстоянии оно бессмысленно – цель не различить. Прицелиться точно в таких условиях вообще невозможно. Что это удалось, просто чудо! И тут должно быть какое-то другое объяснение.

– Ну и какое же? Может, он святой или ангел, работающий на секретные службы Ватикана.

– Может, он кошачьей породы, – мрачно раздумывая, произнес Уэйн, – видит ночью и работает под Тарзана.

– Это мысль. Поработай над ней, Уэйн. Он твой. Это случай реабилитировать себя, постарайся не упустить его, парень.

– Ты молодец, Гаккет. Но мне не нравятся твои манеры.

Гаккет подошел к Уэйну и зло посмотрел на него:

– А мне не нравятся твои действия. Но вплоть до нового распоряжения ты отвечаешь здесь за все. И если между нами возникнут новые разногласия, мы уладим их, когда все будет закончено. Спокойно. В Вашингтоне.

Помрачнев, Уэйн вышел, столкнувшись в дверях с запыхавшимся карабинером. Отдав честь полковнику Танкреди, тот сообщил:

– Полковник, четырнадцатый пост не отвечает.

Свет в сельском домике погас. Взяв ружье, Номер Два вышел на улицу и увидел на дороге за деревьями мелькающие огни фар. Это приехали Шабе и Контатти.

– Все в порядке, – произнес Шабе вместо приветствия. – Продолжай свое дежурство и будь осторожен.

Номер Два кивнул и удалился.

Все вышли из машин. Мужчины обменялись понимающими взглядами, и Контатти улыбнулся, кивая на Мерилен:

– Мисс Ванниш прекрасно выглядит. Ладно, не стесняйся, Шабе, сделай ей комплимент.